После Нуля
Шрифт:
Парни закивали головами.
Мы, - я обвёл рукой пехотинцев.
– Прикрываем вас снизу и не даем им пробраться к вам, если конечно такие попытки будут. Ну и в случае неудачи - первые вступаем в бой, хотя надеюсь, что этого не произойдёт. Ну а если так случится, то вы парни, Елисей, Факел и Илья - очень быстро убегаете к нам домой и предупреждаете остальных, что мы, геройски пали в бою и общине надо срочно эвакуироваться.
– А мне что делать?
– спросил Казимир.
– А ты надейся на то, чтобы всё пошло по плану, иначе ты бесславно погибнешь от ножа Юрки. Понял?
–
– с ёрничал он.
– Иди. Кривой, Буран, Леха - просмотрите за ним, если что - то сразу в расход.
– распорядился я. – И это, Хакас, давай тоже с ними.
– С удовольствием.
– довольно ответил мне, обиженный, на сказочную шутку Казимира, Лёха.
– Всем всё ясно? Тогда по позициям.
Мы с сыном, Ильёй и Факелом, сидели в угловой квартире на верхнем, третьем этаже дома, в котором мы устроили засаду. Дом, постройки сталинских времён: декоративная штукатурка фасада, лепнина, маленькие уютные балконы, с коваными перилами. В квартирах высоченные, трёхметровые потолки, огромные по площади комнаты - идеальная жилплощадь, для ценителей советской архитектуры.
Окна этой квартиры выходили на две стороны - именно на дорогу, где мы предполагали устроить крематорий и в сторону, откуда мы ждали появление, тех самых люди, которые сами не желая того, должны будут стать, жертвами огненного дождя, обрушенного на них с окон, этого красивого дома.
– Пап, нам долго ждать?
– спустя пару часов ожидания, спросил сын.
– Скорее всего до темна.
– ответил я.
– А если они не придут?
– продолжал сын.
– Тогда нам придётся быстро бежать домой.
– Не боишься?
– вклинился в наш разговор Факел.
– Ты о чём?
– переспросил я.
– О сыне. Не боишься на такие дела с собой сына брать?
– Для него нет места безопаснее, чем рядом со мной.
– с ноткой пафоса ответил я.
– А если серьёзно?
– улыбнувшись, повторил он вопрос.
– Боюсь. Но и оставлять его дома страшно. Все мои расчёты, засада эта - я же и просчитаться мог или с информацией нас наебали, тогда удар придётся по дому, и будь он там, а я тут... так что, не угадаешь как лучше.
– Да уж. Сложные времена настали. Я так понимаю, о тех, кого мы ждём, и почему они хотят вас убить, лучше не спрашивать?
– Спроси, если хочешь, только ответ тебе не понравится.
– Мне много чего не нравится: отсутствие электричества, телефонов, интернета; ночные дежурства, крысы под полом дома, где я сейчас живу, вонища, одежда эта серая, невзрачная, сапоги эти долбаные, на размер больше, чем надо... так что не буду я тебя спрашивать, хватит с меня и этого.
– Ну смотри, у тебя был шанс, избежать всего, что произойдёт.
– Произойдёт только то, что произойдёт. Другого не дано.
– философски ответил Факел.
– Да ты брат фаталист.
– Это пусть детерминисты сидят и думают, что с ними будет, если они поступят так или вот так, а я фаталист, да, и мне легко от этого, принимаю всё как есть и не задумываюсь о последствиях, всё равно конец един для всех.
– Ты откуда слова такие знаешь?
– поинтересовался
– Меня очистили из института, за неделю до всего Этого. Только по философии отлично и было.
– он немного помолчал.
– Сейчас, вот, понимаю - фатум это. Судьба...
– Эй, философ, как там, никого нет?
– спросил я Факела, вернувшись от парней, сидевший в доме напротив.
– Никого.
– разочаровано ответил тот.
– Солнце садится начало. Сколько ещё ждём?
– Стемнеет - уходим.
– ответил я.
– Есть хотите?
– Не откажемся.
– обрадовался Илья.
– Слава, смени их, пусть парни перекусят.
– распорядился я.
Факел с Ильёй, сели и только собрались приступить к трапезе, как Пяточёк повернулся ко мне и затараторил:
– Идут, идут, вон они, смотрите.
Мы подскочили к окну. В нашу сторону, неорганизованно, двигалась большая толпа людей.
– До них метров триста.
– поделился наблюдением Илья.
– Нужно готовиться. Факел, проверь спички.
– Подайте сигнал нашим, в соседний дом, а мы остальных предупредим.
– сказал я парням и быстрым шагом, направился к выходу из квартиры.
Вместе с сыном, мы добежали до Баламута с Пальцем. Их позиция располагалась в другом конце дома, в такой же угловой квартире, но на втором этаже, так как весь третий был жилой, а выселять жильцов, хоть и временно, мы не стали.
– Идут, двести метров. Готовьтесь.
– коротко бросил я, и уже выходя добавил.
– Не дайте им прорваться в сторону вокзала, нельзя, чтобы они предупредили Рыжего.
Выбежав на улицу, я подошёл к, противоположному относительно движения вражеской группы, углу дома. Аккуратно выглянул. Осталось сто метров, может чуть больше.
Через дорогу, так же, за углом, стоял Буран, Хакас и Юрка. Кривой курил, Буран проверял оружие, подтягивал ремни и поправлял одежду, Хакас, в предвкушении боя, переминался с ноги на ногу.
– Ты готов?
– металлическим голосом спросил я сына.
– Да, отец, готов.
– уверенно ответил он.
Я повернулся к нему, посмотрел, сквозь смотровую щель шлема, в его глаза, и добавил:
– Еще мгновение и отказываться будет поздно. Ты точно уверен?
– Я сказал, что готов и не поменяю своё решение.
– с долей злобы, ответил мне он.
– Когда мы вступим в бой, держись от меня слева. Ясно?
– предостерег его я.
– Не переживай, не подставлюсь я под твою секиру.
– сказал сын и поправив щит, правой рукой, достал меч.
Шли они, совсем никого не боясь, громко разговаривали и смеялись. Когда, эта шумная толпа, уже прошла точку невозврата, я прошептал сыну:
– Готовься, начинается.
Не успел я договорить последний слог, как послышался звук бьющегося стекла, потом ещё и ещё. Секунду спустя этот звук заглушили крики людей, и визг собак.
Я выглянул из-за угла. Полыхало всё, что я мог рассмотреть: горел асфальт, три брошенных автомобиля, припаркованных вдоль обочин. В панике, в разные стороны, метались охваченные огнём люди. Мимо меня, с диким визгом, промчался, полыхающий ярким огнём, пёс, волоча за собой горящий поводок.