После поцелуя

Впрочем, может быть, Барбара сможет рассказать ей что-то о ее новой навязчивой идее. На все ее взвешенно выраженные вопросы ее семья ответила очередными заявлениями о гениальности мистера Уоринга при работе с лошадьми, покачивая при этом головой. Как будто бы все что-то знали, но никто не собирался рассказывать ей в чем дело.

Пока они шли через дом к конюшенному двору, Барбара пальцами обхватила предплечье Изабель.

– Ты ведь не думаешь, что твой брат может оказаться поблизости, не так ли?

Изабель подавила вздох. Как только Филлип выберет невесту и женится, интересно, останется ли у нее хотя бы половина подруг из тех, что есть сейчас. По крайней мере, четверть из нынешнего числа познакомились с ней только для того, чтобы получить возможность представиться графу Чалси, и даже те, в чьей дружбе девушка была уверена, казались до некоторой степени влюбленными в него.

– Сегодня он уехал из дома с несколькими друзьями, – пояснила она, – если только ты не имеешь в виду Дугласа. Я уверена, что он где-то здесь.

Барбара засмеялась, так что ответ, очевидно, не требовал объяснений. Да, у Филлипа появилась еще одна поклонница. Изабель перестала рассказывать ему о его победах, потому что от этого брат только начинал важничать. Намного больше, чем он уже это делал.

Когда они добрались до конюшенного двора, Изабель замедлила шаг. Помощник конюха водил по двору большого гнедого мерина, в то время как Фиппс, с соломинкой, зажатой в зубах, критически наблюдал за этим. Когда старший грум увидел ее, то выпрямился и выплюнул соломинку.

– Миледи, – проговорил он, почтительно приветствуя ее. – Мистер Уоринг еще не приехал. Могу я что-нибудь сделать для вас?

Вероятно, за прошедший день она видела Фиппса больше, чем за предыдущие два года. Не удивительно, что он не знал, как ее понять.

– Леди Барбара хочет посмотреть на мою новую кобылу, – ответила девушка.

– Я прямо сейчас выведу ее для вас. Делвин!

– Нет, нет, в этом нет необходимости, – торопливо вмешалась Изабель, сражаясь с желанием повернуться и сбежать. – Она в своем стойле?

– Да. Четвертое от конца с левой стороны.

– Я помню. – Сделав глубокий вдох, Изабель вошла в конюшню. Она отставала всего на шаг от Барбары, но внутри девушка ощутила себя так, словно находилась на расстоянии нескольких миль от кого-либо – за исключением двух дюжин лошадей, которые сопели и ржали вокруг нее. Спокойно, сказала она себе. Тебе не нужно дотрагиваться до них и все такое.

– О, Тибби, она чудесна! Могу я дать ей яблоко?

Заставив себя улыбнуться, Изабель обнаружила бочку с яблоками, сунула туда руку и передала одно яблоко подруге.

– Конечно.

Барбара взяла его.

– Вот, Зефир, – проворковала она, протягивая яблоко, а затем похлопала серую лошадь по носу свободной рукой, когда та взяла его. – С таким сложением и именем Зефир она должна бежать быстрее ветра, – продолжала Барбара. – Обещай, что позволишь мне попробовать ее аллюр, как только закончится выездка.

Быстрее ветра? Святые небеса, во что она ввязалась?

– Я…

– Я предпочитаю облегчать лошади процесс привыкания к седлу, а не просто выезжать ее, – протянул низкий голос прямо позади Изабель.

Итак, он приехал вовремя. Изабель обернулась и обнаружила, что льдисто-зеленые глаза изучают ее, на один из них падала вездесущая прядь светло-каштановых волос.

– Вы едва не опоздали, – проговорила она, не в силах придумать ничего более остроумного.

– Я называю это «прибыть вовремя», – ответил Уоринг. – Как вы просили… миледи.

Барбара издала приглушенный звук позади. С запозданием Изабель отступила в сторону, уже не в первый раз раздраженная тем, что ей постоянно приходится поднимать голову, чтобы глядеть в глаза мистеру Уорингу. Должно быть, он, по меньшей мере, на два дюйма выше шести футов.

Когда Барбара снова откашлялась, она пришла в себя. Внимательней, Изабель.

– Мистер Уоринг, леди Барбара Стенли.

Он наклонил голову.

– Леди Барбара.

– Мистер Уоринг. Вы служили с лордом Брэмуэллом Джонсом на Полуострове, не так ли?

Изабель постаралась скрыть раздраженную гримасу. Очевидно, ей следовало задать Барбаре свои вопросы о Уоринге.

– Это так.

– Я слышала несколько историй, которые он рассказывал. «Мушкетеры» – так назвали вас двоих и Финеаса Бромли, не так ли?

– Помимо прочего. – Его тон был вежливым, но холодным, когда он встряхнул корду, которую принес. – Леди, если вы не возражаете, то мне нужно работать.

– Конечно. – Изабель потянула Барбару назад, и они наблюдали, как мистер Уоринг прикрепил корду к недоуздку Зефир и повел ее из стойла.

Как только он прошел мимо них, Барбара схватила ее за руку.

– Боже мой, он красив, – прошептала она, пока они следовали за ним на безопасном – как Изабель надеялась – расстоянии во двор конюшни. – Я едва не упала замертво, когда обернулась и увидела, что он стоит здесь.

– Что ты знаешь о нем? – спросила Изабель таким же тихим голосом, игнорируя волнение Барбары. Она часто волновалась, особенно возле Филлипа.

– Что ты имеешь в виду – я знаю о нем?

– О его происхождении, Барбара. Помимо его лошадей.

Барбара уставилась на нее.

– Ты ведь по-настоящему не вздыхаешь о коннозаводчике, не так ли? Я имею в виду, да, он выглядит как Адонис, но он же практически простолюдин.

Практически? Изабель сделала глубокий вдох.

– Просто мои братья сходят по нему с ума, – осторожно ответила она, – и мне хотелось бы знать, почему они считают его таким бриллиантом.

Ее подруга наклонилась ближе.

– Все, что я знаю – так это то, что он внебрачный сын какого-то аристократа. Отец никогда не признал его, так что и нам всем приходится делать то же самое.

Хм. Это кое-что объясняло. Его внешность определенно говорила о благородном происхождении. И его манера говорить никоим образом не походила на речь бедного конюха.

– Ты не знаешь, кто его отец? Кем он был?

Барбара покачала головой.

– Если бы я знала, как он красив, то могла бы внимательнее прислушиваться к сплетням. – Она снова хихикнула, очевидно, забыв, что только что сделала Изабель выговор, решив что та вздыхает по Уорингу – не то, чтобы это было правдой, ради всего святого.