После развода. Не предал, а разлюбил

— Да бери, для тебя не жалко, — тяжело вздыхает Надя. — Ну и черт с ними со всеми, правда? Просто сходи куда-нибудь в том платье, от мужиков отбоя не будет.

— Не хочу я никаких мужиков, — морщусь и иду переодеваться. — Одни расстройства.

День как день. Немного отвлекаюсь на одного клиента, бывшего футболиста из того же клуба, в котором работала. Болтаю с ним, пока делаю совсем не тот массаж, на который был записана. Потом краснею, когда он спустя полчаса на радостях притаскивает букет. Прошу его распространить информацию о том, что ко мне с цветами нельзя, а сама кошусь на камеру и чувствую, как над моей работой безжалостный палач заносит топор увольнения.

В начале девятого беру последнего перед Богданом клиента, поймав себя на мысли, что все же жду встречи, но не успеваю закончить, как в дверь стучат.

За все месяцы работы такого не было ни разу. У меня резко взлетает пульс, женщина на массажном столе удивленно приподнимает голову, а я извиняюсь и прошу подождать буквально несколько секунд.

Если честно, ожидаю, что меня незамедлительно уволят. Но когда вижу в коридоре Надю, сжимается сердце.

— Я подменю тебя, — говорит подруга. — Позвони Руслану.

Не выхожу, а выбегаю, почти отталкивая ее. Сердце колотится уже в горле, лицо заливает жаром от плохого предчувствия, руки так трясутся, что с трудом держу в руках телефон. Машинально отмечаю, что он звонил семь раз, прежде чем, видимо, Надя ответила на вызов. Перезваниваю и слышу его мрачный голос:

— Юля в больнице, ДТП. Обследуют.

— В какой? — только и спрашиваю.

Никому ничего не объясняя, не переодеваясь и напрочь забыв даже о куртке, выбегаю на улицу. На ходу достаю ключи от машины, проскальзываю на корке льда и едва не падаю, мысленно проклиная коммунальщиков. Открываю замок, дергаю за ручку, но дверь не поддается.

— Да чтоб тебя! — рявкаю с отчаянием. — Открывайся! От-кры-вай-ся! — рычу сквозь зубы, с каждым слогом остервенело дергая за ручку.

— Тася! — слышу оклик и не сразу понимаю, кто меня зовет, пока через две машины от моей не вспыхивают фары. — Я отвезу!

— Богдан, слава Богу, — бормочу, без промедлений принимая помощь. — В больницу на улице Мира, — выпаливаю, садясь в салон. — Юля… там Юля. Господи…

— Пристегнись. — Делаю, как сказал, и он сразу же трогается. — И рассказывай.

— Да я сама ничего толком не знаю, — тараторю, будто пытаюсь подогнать машину. — Руслан позвонил, сказал только, что она попала в аварию и сейчас на обследовании.

— Ну, смотри, — рассуждает размеренно. — Во-первых, она точно жива. Во-вторых, раз на обследовании, а не на срочной операции, как было со мной, то все более-менее обошлось.

— Да, наверное, ты прав, — немного выдыхаю. — Спасибо. Но меня все равно колотит.

— Потому что ты раздетая. Возьми мой пиджак за сиденьем.

— Спасибо, — стучу зубами. — Я его помну. Висит там такой без единой складочки…

— Возьми, — добавляет в голос грома.

Кутаюсь и вдыхаю знакомый приятный аромат.

— Я дарила такие духи бывшему мужу.

— Видимо, они были в моде, — прыскает Богдан. — Мне тоже дарила бывшая жена.

— Руслан ими так ни разу и не воспользовался. А когда уезжал, оставил на полке в ванной. Хочешь, подарю? До сих пор стоят.

— Да мне бы с этими справиться. Мне запах, если честно, не очень.

— Зачем тогда используешь?

— Жалко выкидывать, — пожимает плечами.

Ага, как же. Ну, продолжай себя обманывать.

— Я лежал там же. На Мира. Хорошие врачи, я — живое подтверждение. Прогнозы были так себе.

— Утешает…

— Остался в приятельских отношениях со многими специалистами. Загляну, вдруг кто на дежурстве. Замолвлю словечко, лишним точно не будет.

— Богдан, спасибо, — ахаю, расстрогавшись. На эмоциях перехватывать его руку за запястье. — Не представляешь, как много это значит. Моя девочка — все для меня.

— Очень хорошо представляю, — мягко похлопывает по моей руке и я, опомнившись, убираю. — Во всех возможных смыслах. Получить подобный звонок — мой ночной кошмар.

— Любого родителя.

— Не скажи. Есть такие, которые позлорадствуют и скажут — мы же говорили.

— Только слышала о таких, — бормочу, вспомнив рассказы Марка.

— Я имел неудовольствие общаться. В общем, это все лирика. Заходим, узнаем номер палаты, кто лечащий и дальше видно будет.

* * *

Выяснив все, поднимаемся на этаж и видим у одной из палат двух мужчин.

— На ловца, — довольно хмыкает Богдан. — Селиверстов собственной персоной.

— И Руслан, — вздыхаю и мы двигаемся в их сторону.

— Руслан Дмитриевич, уверяю, нет поводов для волнения. МРТ не показало ничего критического.

— Есть запись? Могу я забрать диск? Хочу получить второе мнение.

— Разумеется, — холодно отвечает врач и тут замечает Богдана. — А вот и живое доказательство моей компетенции. Богдан, рад встрече, — протягивает и крепко жмет ему руку. — У Вас остались вопросы? — возвращается взглядом к Руслану.

— У меня, — отвечаю вместо него и кое-как выжимаю улыбку. — Я мама Юли.

— Медсестра? У нас? — удивляется врач.

— Массажист и летела сломя голову.

— О, понял. Форма совсем как у нас. Так вот, о Юле. Уверяю, теперь и Вас, опасного для жизни состояния нет. Сотрясение…

— Сотрясение или ЧМТ? Клиническая форма, вид повреждения и далее по списку. Прошу, дайте мне полную картину.

— Вот как, — удивляется врач и поправляет очки. Переводит взгляд на Богдана, и тот конкретизирует сказанные мной ранее слова, с широкой улыбкой:

— Спортивный массажист.

— Понял, — выдыхает измученный Русланом врач и довольно долго перечисляет все увечья, которые получила дочь. Когда он замолкает, я опускаю плечи и наконец-то расслабляюсь. Заживет. Да свадьбы, которой ей не видать в ближайшем будущем, как своих ушей без зеркала, уж точно. — А я о чем! — радуется врач, заметив перемену во мне. — Вы можете зайти в палату, но ненадолго. Часы приема давно окончены.

— Есть минута? — вступает Богдан.

— Конечно, пойдем. Как ты? Совсем не хромаешь!