После развода. Срока давности нет

А сам подгреб ее к себе свободной лапой.

– Обойдешься, — буркнула она и убежала.

И да, этот бессовестный тип тихонько смеялся ей вслед:

– Увидимся утром!

Она потом заперлась в ванной и смотрела на себя в зеркало. *Здец, просто *здец. Глаза горят, в глазах розовые единороги скачут, щеки раскраснелись, губы глупо расползаются в улыбке… Ведь взрослая же женщина, сорок пять лет уже, а туда же. И пусть, подумала. Сам напросился.

***

У Покровских тоже было не все «просто».

Глеб втайне от Натальи сердито выговаривал Даниилу за Дашу:

– Не смей мозги пудрить девчонке, понял?! Я за нее отвечаю!

Тот слушал, слушал, кривовато ухмыляясь, а после выдал:

– Не кипятись, дед.

– Что?.. – Глеб даже не сразу понял. – Что ты… У тебя…?

Даниил смежил веки, как будто хотел сказать: «Да. Но это пока тайна». А вслух сказал:

– А за девочкой я присмотрю.

***

Утро пришло.

И, естественно, принесло сюрпризы.

Ибо никогда не было, и вот опять.

Ну, что с утра был букет, уже не было сюрпризом для Марины. Скорее, это становилось своеобразной традицией.

И улыбающийся Дмитрий Ярцев под дверью ее номера тоже.

Весь, блин, как монолит. Одна рука подвязана, в другой «веник» из нежно-кремовых роз. Взгляд этот его горящий, хищный. А в коридоре народ, туда-сюда ходят, косятся с интересом на них. Марине было немного неловко, хотелось рявкнуть: «Ты что? Все же видят, люди кругом!». Но у него на лице было написано, что ему безразлично мнение окружающих. Он искал в ее глазах отклик. И не успокоился, пока не нашел.

Просто иные мужчины умеют ухаживать, делают это элегантно и тонко. Этот пер танком, у него все выходило немного неуклюже и топорно. Но, черт побери, красиво.

Она унесла букет в номер, сразу поставила в вазу и долго расправляла лепестки, пряча мечтательный блеск на дне глаз.

Потом был завтрак, а после этого намечалась большая программа. Еще вчера Даниил Марьин обещал им обзорную экскурсию. Договорились встретиться с утра, он уже подъехал и теперь ждал их в холле. Наконец все собрались и уже выходили из здания гостиницы. Даша и Марьин шли первыми.

И вот тогда.

***

Когда человеку что-то действительно нужно, он может из-под земли это достать.

После тех слов Никиты Владимир на месте усидеть не мог, его прямо жгло изнутри.

Значит, его можно задвинуть? С фига ли? Нутро все вставало на дыбы, он не намерен был с этим мириться. Его выслушают, и не надо делать из него неприкасаемого, результат не понравится никому.

Да, в первый момент его накрыло бессильной злостью, но потом он нашел выход.

С маминой сестрой, теткой Серафимой, Владимир вообще никак не общался уже несколько лет, однако же, ее номер среди контактов у него был. Лицо болело звонить ей, но он сделал это. Сима, конечно, удивилась, когда он позвонил в десятом часу ночи.

– Ты, что ли, Владимир?

Цеплял намек на издевку в голосе тетки, однако он пропустил это мимо ушей.

– Да, это я, тетя Сима. Я вот приехал, хочу увидеть маму, а ее нет на месте.

– Что ты говоришь? Значит, увидеться с мамой хочешь? Шесть лет такого желания не было, а тут вдруг воспылал? Так, когда ты, говоришь, приехал?

Нахрен ему были эти вздрочки. Он сказал твердо:

– Да, хочу. И неважно, когда я приехал, не надо сейчас об этом. Если знаете, где ее найти в Питере, скажите.

А та хмыкнула:

– Откуда ж мне знать? Впрочем, ладно.

Назвала ему адрес гостиницы.

Сейчас он только что подъехал. Чтобы увидеть, как Даша выходит из гостиницы с каким-то богатым взрослым дядькой?!

Он резко вышел из машины, хлопнув дверью, и пошел навстречу. Злость кипела в душе. Ай да недотрога. Строила из себя, а сама?!

Остановился прямо перед ней и бросил, дернув рукой:

– Ты теперь с ним?

Хоть бы смутилась! Даша взглянула на него совершенно спокойно.

– Какая же ты…

Он хотел сказать лживая. Но не успел, тот взрослый матерый мужик выступил вперед, встал между ними и повернулся к Даше:

– Он тебе докучает?

Бл*** как это вымораживало, дышать было трудно от злости, у него горло стискивалось.

«Скажи ему! Скажи же хоть что-нибудь! — кричало все внутри.
– Посмотри на меня!»

Но она даже не взглянула.

Владимир стиснул кулаки и просто ушел.

***

Марина сразу хотела вмешаться, но Дмитрий не пустил, придержал ее за руку и шепнул:

– Тшшш. Они молодые, сами разберутся.

Потом она смотрела, как уходит ее сын, и думала, что впервые видит его таким. И, да, воспитание чувств никогда не проходит безболезненно. А сердце ёкало: мать есть мать. Однако надо было уже ехать, подали машины.

Они побывали в ста разных местах, где-то гуляли, где-то что-то невероятно вкусное ели. Естественно, вместе с ними по городу колесили люди Ярцева (и, разумеется, люди Глеба Покровского). Марина даже уже стала привыкать, что где-то рядом с ней всегда находится сопровождение. Сама удивлялась, как это произошло быстро.

Потом решила, что ничего пока решать не будет. В конце концов, может же женщина раз в сто лет расслабиться и позволить себе немного побыть слабой, нежной и беспомощной. И просто отдыхать.

В Питере они пробыли этот день, на следующий уже пора было возвращаться.

***

Дома за время их отсутствия тоже происходило много интересного.

У Ксении начались проблемы, откуда она не ждала.

То первое письмо с угрозами, что пришло в адрес официального сайта сети косметических салонов, она отправила в спам, а после сразу удалила.

Только это не помогло. Тут же пришли два новых, похлеще первого и с вложениями, уже с другого адреса. Ксения отправила и это в спам, стерла и очистила корзину. Но ведь она не могла дежурить у компьютера день и ночь. Наутро уже пришли новые, их она не успела удалить.

Кроме того, посыпались негативные отзывы на сайте и в соцсетях. Естественно, посыпались вопросы, администраторы салонов всполошились. Ксения лопалась от бессильной злости и досады, но сделать ничего не могла. Теперь еще добавились отвратительные посты под ее аккаунтами, она не успевала блокировать пользователей, как нарождались новые. Это был самый настоящий заказной хейт, нацеленный на уничтожение репутации.