После развода. Всё ещё л…

Возвращаюсь в ресторан.

Заберу Ящера и домой.

Ну нахуй, от соблазнов подальше. Обойдёмся без надкушенных яблок. Мне сейчас не до библейских мотивов, тем более, что конец той истории мы все прекрасно знаем.

Перед выходом к банкеткам замечаю мелькнувшую за поворот попку, обтянутую красным платьем.

Закрываю глаза. Считаю.

Один. Два. Медленный вдох.

Три. Четыре. Выдох.

Пять. Иду следом.

Конченый олень…

Захожу за Ликой в женский туалет.

Стоит, упершись ладонями в мраморную столешницу раковины. Смотрит на своё отражение в зеркале. Застывшее на лице напряжение считывается мной, как сигнал – её тоже корёжит от нашей встречи. Значит, не всё равно. Значит, не отболело ещё.

Прости ты меня, львица. Ну вот такое я хуйло, да.

Дверь за моей спиной хлопает. Лика испуганно вздрагивает. Окатывает меня взглядом, как ушатом ледяной воды.

Бодрит.

Молчим оба.

Я не знаю, что вообще можно здесь сказать. Исправить то, что натворил, я не могу. Могу только минимизировать риски для неё и пацанов, но она же даже не в курсе, что я типа… А кто? Герой? Да хуй с горы, вот я кто.

– Шикарно выглядишь. – Выдаю я самую банальную глупость. Она, конечно, в курсе, что роскошная.

– Знаю. – Подтверждает Лика мои мысли.

– Ну так… Отмечаешь?

Вместо ответа Лика закатывает глаза и фыркает, приобретая ещё больше сходства с представителями кошачьих.

Она такая…

Хочу её.

Облизываю взглядом хрупкие плечи, ныряю в вырез декольте.

На чём держится её платье? Его же можно просто дёрнуть вниз.

Ловлю лёгкий спазм в лёгких. Дыхание на миг сбивается от представившейся картины.

Помню, какой у нас был секс.

Простой. Честный. Жёсткий.

Уверен, она тоже вспоминает с тоской хотя бы эту часть нашей совместной жизни.

– Прости, что я без подарка.

– Тебя всё равно нет в списке гостей.

– А жаль.

– Кому? Тебе?

– А тебе?

– Аристов, что ты хочешь, а? Ты своё последнее слово сказал три года назад. Больше мне от тебя ничего не нужно.

А если мне от тебя нужно? Нужно, но не можно.

– Лик, извини. Я знаю, как это выглядит…

Ну, не могу я тебе всей правды открыть. Потому что в моём случае «меньше знаешь – крепче спишь» идёт с припиской «и дольше живёшь».

– Нет, Саша, не хочу слышать оправданий. Не актуально уже. Если тебе нужно моё прощение для очистки совести, то я тебя прощаю. Не держу зла, правда. Хорошо, что мусор сам уходит из моей жизни. А если ты хотел выговориться, так сходи лучше исповедуйся. Или на сеанс к психологу запишись. Говорят, помогает. А об меня сейчас карму свою чистить не нужно.

Закусываю губу изнутри.

Хочется сорваться и наказать этот дерзкий ротик, потому что ни одна женщина, кроме этой, не разговаривает со мной так. Без страха, без наигранного благоговения. И меня штормит от неподдельности её эмоций.

– Как пацаны?

– Отлично. Растут без отца. Мы всем довольны. – Складывает на груди руки, закрываясь.

Вижу, как она едва держит внутри себя бурю. И я вполне осознанно провоцирую, потому что хочу больше этих вкусных эмоций.

– Не спрашивают обо мне?

– Сёма иногда… – Отводит взгляд. Сжимает напряжённо челюсти. – Я не говорю. Маленькие ещё. Потом придумаю какую-нибудь легенду про погибшего на опасной миссии папу-шпиона.

Мне обидно, да. Не за себя, за пацанов. Они заслуживают отца рядом, а не легенду о том, что тот был хорошим человеком.

Да и не правда это. Не был.

– Спортом занимаются?

Уголки её губ чуть приподнимаются. Приятно, наверное, поговорить о детях с человеком, с которым вы их создавали.

– Летом отведу на футбол.

– Ой, не! Какой футбол? Лучше бокс, или дзюдо. Пусть учатся драться, хороший навык.

Лика моментально вспыхивает.

– Аристов, ты ахренел? Ты потерял право что-то решать в этой семье в тот момент, когда бросил нас.

– Бросил, да. Лик, поверь, так лучше для всех.

– А ты у нас всегда знаешь, как лучше для других. Только семья, Саша, это командная игра. И ты, как игрок, для меня потерял всякую перспективу. – Властно кивает в сторону двери. – Разговор окончен. Свободен.

Вот она, моя королева.

Вбираю в себя каждое слово, застыв, как истукан.

Кровь бежит по венам, разгоняя сердцебиение. Я сам один сплошной пульсирующий сосуд.

– Аристов, до свидания! Иди к своей конфете, она тебя заждалась.

Лика отворачивается к зеркалу, медленно вытаскивает из сумочки красную помаду. Ведёт по сочным губам, не обращая на меня внимания.

Словно наши реальности на пару минут пересеклись и наложились друг на друга, но теперь разошлись каждая в свою сторону, и меня снова больше не существует в её жизни.

И от этого меня окончательно перекрывает.

Глава 3

Лика.

Слышу, как тихо щёлкает щеколда на двери.

Саша делает шаг в мою сторону. Я не смотрю на него, но понимаю это по тихому шуршанию ткани брюк.

Напрягаюсь, но стараюсь не подавать вида. Потому что Аристов, как чума, как самая страшная болезнь, косит в первую очередь слабых.

Я уже побывала однажды под катком отношений с тобой. Спасибо за урок, я стала гораздо сильней. И теперь твоё присутствие не способно выбить меня из равновесия. Я научилась балансировать, даже когда мир катится в тартарары.

Отрываю салфетку и смыкаю на ней губы, оставляя на тонкой бумаге красный след помады. Сглаживаю пальцем чуть съехавший контур под нижней губой, лопатками ощущаю на себе тяжёлый взгляд.

Резко поворачиваюсь.

– Ты ещё здесь?

– Дай полюбоваться женой. – Прожигает меня поплывшим взглядом.

– Бывшей женой. Аристов, у тебя амнезия, или я чего-то не понимаю? Тебе напомнить о событиях последних трёх лет?

– Я всё помню. – Делает шаг ко мне.

Застываю, запрещая себе отступать.

Нет, я не жертва. Не добыча. И не нужно тут на меня охотиться.

Я сама могу вцепиться в глотку, если будет в этом необходимость.

Но мне всё ещё больно.

Можно сколько угодно отгораживаться от эмоций, но полностью подавить их не получится. Они обязательно выплеснутся в момент наибольшей уязвимости.