Последнее безбашенное лето

«Бункер» стоит на отшибе, почти в лесу, однако уже издалека мы услышали музыку. А через несколько минут и сами оказались внутри.

Пускай дом не достроен полностью, но весь первый этаж у него вполне пригоден для проживания. Уже несколько поколений подростков поддерживает в нем порядок, потому что это самое лучшее место для общих встреч. Крыша не течет, и мы проводим там все дождливые дни, которых бывает предостаточно, и холодные ночи. Электричества в «бункере» нет, но кто-то притащил садовые фонари на солнечных батареях, и можно даже видеть, с кем разговариваешь. Межкомнатных дверей нет, но сохранилась довольно надежная, крепкая входная. А еще есть старый бильярдный стол. На нем уже не поиграешь, но для наших сборищ он вполне годится.

Попав в «бункер», мы тут же согнали с единственного дивана малолеток и отправили их по домам. И осталась теплая, дружеская компания.

– Окси, пиво будешь? – Мика плюхнулся рядом с ней на диван.

– Давай, – Оксанка сдула темную гладкую челку, но волосы тут же снова упали на лоб.

Открыв о край стола пробку, Мика протянул Оксанке бутылку и бесцеремонно закинул руку ей на плечо. Она лишь рассмеялась.

– Мика, как твои успехи у новых соседей? – спросил я, усаживаясь на ящик напротив.

– Что за соседи? – поинтересовалась Окси.

– У Геры за забором новая девчонка дачу снимает, – неохотно пояснил Мика.

– А Мика грозился с ней замутить, – продолжил я.

– И в чем проблема, Мика? Ты же ничё такой парнишка! – Окси сделала глоток из бутылки.

– В ее папаше! – ухмыльнулся я. – Мика ему не нравится!

– Ему никто не нравится, Герыч, – протянул Мика. – И никому с таким папашей не замутить! К их дому даже на пушечный выстрел не подойти!

– Ну, это тебе не подойти, – загадочно ухмыльнулся я.

– Ой, не звезди! – Мика так распалился, что оставил Окси и подался вперед.

– Да что там за королева такая? – Оксанка прищурилась. – Хотелось бы взглянуть!

– Окси, ты гений! – Мика хлопнул ее по коленке. И ладонь не убрал. – Герыч, тащи ее в бункер, если для тебя её папашка – не проблема! Познакомимся!

– Ага, сейчас! Разбежался, – проворчал я, раздосадованный, что он так ловко перевел на меня стрелки. А сам так и сидит рядом с Окси и его ладонь лежит на ее коленке. Но я продолжил улыбаться.

Из динамика надрывались Горшок и Князь, Окси покачивала в такт ногой и потягивала пиво. Мика снова попытался положить руку ей на плечо, но она шлепнула его, и он отстал. Довольный, я распрямил спину и тоже глотнул из бутылки. И тут Мика выдал:

– Герыч, сидеть удобно?

– Конкретнее? – насторожился я.

– Штаны промокли?! Зассал соседскую девчонку в бункер привести?!

Мика расхохотался, остальные подхватили, а Окси уставилась на меня.

– Мика, тебя тут убить или выйдем? – процедил я.

– Гера, я не понимаю, в чем проблема, – снова улыбнулась Окси. Совсем по-кошачьи. – Ну, приведи ты ему эту девочку, пусть мальчик порадуется! – И она потрепала Мику по крашеным патлам.

И у меня тут же отлегло.

– Постарайся для лучшего друга, Герыч! – Мика снова подставил голову под Оксанкину ладонь.

– Хорошо, договорились!

– Все слышали? Герыч обещал освободить для меня принцессу! – гаркнул Мика, перекрикивая музыку.

– Как Шрек Фиону, – засмеялась девчонка на соседнем ящике.

– А ты будешь моим ослом, Мика! – подхватил я.

И воспользовавшись тем, что все загалдели, перевирая на разные лады мультяшные приключения, потянул Мику на выход:

– Выйдем, поговорить надо!

Спотыкаясь в темноте о строительный и прочий мусор, который все же скопился за много лет, мы вышли из дома. Наступила уже самая настоящая летняя ночь. Серп луны дрожал в густой полупрозрачной синеве, вокруг него мерцали редкие звезды. Если бы не громкая музыка, орущая из пустых окон «бункера», я уверен, можно было бы услышать соловьиные трели. Соловьи всегда заливаются в самом начале лета, а потом пропадают куда-то. И предрассветную тишину нарушают только кукушки.

– О, блин, холодно! – поежился Мика. – Чего звал?

Я помолчал, глядя, как он обхватывает себя руками. Ну да, реально, в футболке должно быть прохладно. Закурив, я протянул Мике пачку.

– Ого, – обрадовался он. – Чем оправдана такая щедрость?

– Хорош кривляться, Мика, – осадил я.

– Ну, так чего хотел?

– Завязывай к Окси подкатывать!

Мика глубоко затянулся и выпустил в синее небо тонкую струйку дыма.

– Ревнуешь? Так у вас что-то было? А?

Я оценивающе смотрел на него, окутанного ночной дымкой, с огненно-красным огоньком в руках, и раздумывал, стоит ли его посвящать в нюансы своей личной жизни.

Вообще-то мы с Микой никогда ничего друг от друга не скрывали. Он молчаливо поддерживал меня, когда развелись мои родители и не отпустил ни единой шутки на эту тему за все два с половиной года. Прошлым летом он лил сопли, рассказывая мне, как его отшила девчонка, с которой он встречался два месяца, и я выслушивал одну и ту же историю в сотый раз и не останавливал, понимая, что ему надо выговориться.

Но только я открыл рот, чтобы поделиться с Микой своими переживаниями по поводу Окси, как вдруг неподалеку мелькнул узкий электрический луч света. Кто-то приближался к «бункеру»!

Быстро погасив сигарету, я приложил палец к губам и показал Мике на темную фигуру, которая ломилась сквозь заросли прямо к нам. Электрический луч метался по ветвям и траве, выхватывая то тут, то там неподвижные заросли репея и высокие зонтики борщевика.

Мика присвистнул и потянул меня обратно в дом.

– Эй, к нам гости! —заорал он, как только оказался внутри. – Глуши колонку!

Все заткнулись, вырубили музыку, и сразу наступила леденящая тишина.

– Посмотрим кто там? А потом посмотрим, что с ним делать, – хохотнул Мика.

Все напряженно уставились на пустой дверной проем. Я плюхнулся на диван рядом с Оксанкой.

– Не бойся, – прошептал и взял ее за руку.

Она улыбнулась и руку не отняла. В темноте ее глаза казались темными, почти такими же, как волосы, но я-то знал, что они зеленые. И что на плече, почти на лопатке, под толстовкой прячется маленькая голубая бабочка. И кожа у Окси мягкая и гладкая. И волосы пахнут какими-то тропическими фруктами. Я машинально наклонился к ее голове, но ее волосы пахли кокосом, и от неожиданности я поморщился. Наверное, за год, что мы не виделись, она сменила шампунь. Бывает. И тут она повернулась ко мне, и ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах.