Последнее дело Джека Рэтчета

Но не на долго.

Он прекрасно понимал, что это его конец.

И его устраивал исход.

Конечно, он не смог разглядеть лица того, кто лежал у его ног, ведь большую его часть сам снёс выстрелом, однако и оставшейся части с этой уродливой бородкой в сочетании с телосложением было достаточно, чтобы убедиться: он пристрелил именно парфюмера, Эшли Ланкастера. Того самого убийцу, которого они с Чарли пытались найти вот уже пятнадцать лет. Того, кто убил милашку Кэт, и загубил множество других жизней. Всего этого Джеку было достаточно, чтобы уйти спокойно.

Конечно, полного смирения в нём не было, ведь он многое не закончил. Переживал за Сэма, мечтал надрать уши Рикки и вновь поругаться с Шэкли, вечно требовавшим арендную плату и угрожавшим сменить замки… мечтал вновь оказаться с Джудит… Но ему хватало и того, что он сумел достичь.

Улыбнувшись этой мысли, Джек направился к окнам, надеясь на последок взглянуть на небо. Сам не представлял, зачем ему это, но вдруг захотелось, просто и искренне. А как отказать себе в чём-то подобном, да в такой момент? В последний момент в собственной жизни…

Но он не смог дойти.

Упал, сделав всего пару шагов.

Глава 30

Пожарные, поднявшиеся по лестницам сразу на третий этаж здания — из окна которого к их ногам прилетел пистолет, единственная причина лезть в здание вопреки предписаниям и инструкциям — нашли Джека без какого бы то ни было труда. Сложность составило лишь вытащить его бездыханное тело по истлевшим, изъеденным пламенем половицам и не провалиться вместе с ним в ад, царивший на нижних этажах. Стоило им выйти, как перекрытия в здании начали рушиться, погребая под собой всё, что случилось в этом здании.

Медики, которые к тому моменту тоже подъехали к пылавшему зданию, сразу принялись оказывать ему первую помощь, однако им долго не удавалось привести детектива в чувства, словно тот смирился со своей судьбой и уже готов был умереть, совершенно перестав бороться. Вот только медики не перестали. И боролись за его жизнь до победного, прекратив лишь тогда, когда детектив зашёлся тяжёлым, хриплым кашлем.

Тем не менее, сознание Рэтчета ещё долго было столь замутнённым, что он не смог вспомнить ничего из тех процедур, что с ним проводили — ни как у него из рук пытались вырвать намертво зажатый в пальцах револьвер, ни как с него срезали остатки обугленной одежды и без наркоза выдирали из его обгоревших ног оплавленные частички тканей и расплавившиеся пуговицы, ни как он пытался подраться с реаниматологом, ни как он вообще оказался в палате после всего этого.

Ясное сознание вернулось к нему только там, в больничной палате. Относительно ясное. Придя в себя, он увидел незнакомы потолок, обитый странными на вид панелями — словно бы пористыми, с перемежающимися крупными и мелкими круглыми отверстиями на них, чередовавшимся, казалось, совершенно бессистемно, но при том и создававшими причудливые узоры из квадратов.

Полюбовавшись ими какое-то время и насладившись разливавшейся по больничным коридорам мелодией, звучавшей откуда-то издалека — не то из далёкого радиоприёмника, не то из далёкой юности Рэтчета — мягкими переливами «Вэст Энд Блюз» пятёрки Сатчмо, Джек поймал себя на том, что все эти фигуры начали расплываться радужными, яркими кругами, а боли в теле и вовсе никакой нет. «Странноватый рай, но меня устроит» – усмехнулся он собственной мысли, проваливаясь в сон.

Ему и в голову не пришло, что он выбрался из той заварушки, и уж тем более живым.

Это осознание посетило его несколько позже, когда он проснулся спустя несколько часов. Эффект от обезболивающих как раз ослаб, а с ним исчезли и яркие вспышки на потолке… и пришла боль. Когда он готов был завыть от яростной боли в обеих обожженных ногах и левой руке, от мелких ожогов на правой руке, спине и груди, обожженной шее и животе, а лёгкие его вновь показались ему наполненными до краёв сажей — вот тогда он понял, что он действительно выжил. И невольно захотел всё-таки умереть. Но не сильно, лишь самую малость, на мгновение слабости.

Это желание сразу прошло, когда дверь в углу комнаты звонко щёлкнула замком и распахнулась, а к нему в палату зашла Джудит. Рэтчету большого труда стоило повернуть к ней голову, но едва увидев её, целую и невредимую, он понял, что ему всё-таки есть, ради чего терпеть всё это.

Впрочем, и это состояние пробыло с ним не долго, ведь он почти сразу осознал, что девушке едва ли понравится его новый облик, который будет у него после больнички — с чудовищными шрамами от ожогов, покрывающими едва ли не всё тело тут и там.

Девушка заметила эту мгновенную перемену в настроении друга и то, как он почти сразу отвёл от неё взгляд, быстро отвернувшись, потому поспешила подойти к кровати и аккуратно села рядом с ним. Она без труда догадалась, о чём подумал Джек, однако заговорить решила сперва о другом.

– Что такое, Рэтчет? Переживаешь, что выкинул меня из окна четвёртого этажа? Правильно делаешь. Хоть я и отлично плаваю, а тебе я об этом не говорила. Вдруг я бы не умела, а? – не смотря на звучавшие претензии, голос её был весел. А чтобы доказать, что она на него не сердится, она подсела к нему немного ближе и, повернув за подбородок к себе лицом, подарила ему страстный поцелуй. – Спасибо.

– За что? – удивлённо уточнил Джек, неловко и чуть резко отстранившись от неё после поцелуя.

– За то, что спас мне жизнь, глупый, – улыбнулась она и положила голову ему на плечо.

– Сказал бы «обращайтесь», да что-то не хочется, – признался он. Но тем не менее наконец улыбнулся, почувствовав запах её волос, к которому добавился запах дыма и что-то речное.

– Да уж и мне не хочется, но приятно знать, что ты действительно на всё готов, лишь бы меня спасти… – протянула она, чуть сильнее прижимаясь к его плечу. Однако тут же, словно её током ударило, подскочила и добавила: – Но не смей меня больше выкидывать в окно, понял?!

– Уж как пойдёт, ваше высочество, – усмехнулся Джек и тут же скривился — почти все его ожоги отозвались на эту усмешку приступом чудовищной боли. – Не смеши, пожалуйста. Обезболивающее выключилось, а вторую порцию дадут ещё не скоро.

– Хорошо, тогда давай серьёзно, – она тут же сменила тон. – Почему ты остался в этом здании и не прыгнул за мной? Ты хоть представляешь, каково мне было смотреть на твою наглую рожу, скрывшуюся в дыму?!

– Не от хорошей жизни, уж поверь, – он опять не смог сдержаться от лёгкого смешка и сразу же об этом пожалел. Пришлось и ему стать серьёзным. – Ой… На самом деле, я тебя не выкидывал. Вернее, я как раз собирался это сделать, но уж точно не таким варварским способом — выбив тобой окно. На меня сзади налетел один из преследователей и толкнул в спину. Да с такой силой, что тебя попросту вышвырнуло прямо у меня из рук. Ну а прыгни и я следом, так и он направился бы за нами, и все прочие. Пришлось вернуться и пристрелить их для верности, чтобы мы могли спать по ночам спокойно, не вздрагивая от каждого шороха.

По лицу девушки пробежала тень сомнений и детектив понял, что её память постаралась отторгнуть всё излишне… необъяснимое для неё. Уточнять, так ли это, равно как и прояснять детали всего произошедшего в тот день он не стал, решив, что так для неё будет куда лучше.

А вот Джудит решила иначе и тут же пристала с расспросами, словно наперекор мыслям Джека:

– Кстати, а кто это такие были? Вроде, те ребята, что пришли с вами, стреляли в них даже из автоматов, когда мы убегали. И что, так ни разу и не попали?