Последнее дело инспектора Палмера

– Все не так печально. Я ел не демоническую еду.

– Ты заставил их приготовить тебе овощной суп? – вытаращился Саймон.

– Не бери в голову, – отмахнулся Эдмонд.

Он снова приложился к кружке, допив ее до дна.

– Вы не боитесь работать с ними? – спросила Джессика.

Эдмонд открыл рот, но Саймон ответил за него:

– Сейчас он скажет свою знаменитую фразу.

– Да, да, – поддержал Джон. – Гениальные слова, которые, к сожалению, никогда не будут опубликованы, потому что наше общество пока не достигло такой толерантности.

Джессика беспомощно переводила взгляд с Саймона на Джона, а затем – на Эдмонда.

– И какие слова? – спросила она осторожно.

Саймон и Джон издевательски ухмыльнулись.

– Они почти как люди, – ответил Эдмонд только для того, чтобы не мучить Джессику.

Та не была мастером контроля эмоций и смотрела на Эдмонда с явным недоверием.

– Вы шутите?

– Здесь ключевое слово "почти", сладенькая, – Саймон погладил ее по голове. – В него можно засунуть все эти превращения, жажду крови и прочую жуть, о которой нам остается только догадываться.

– Призываю вас, милая леди, не верить этому громкоголосому атлету, – заметил Джон. – У нас четверть кафедр совмещенные, так что не только Эдмонд работает вплотную с демонами. На самом деле, проведя шесть лет бок о бок с нечистью, я понял, что расовые различия порой не превышают внутривидовых…

Джессика снова нахмурилась и вопросительно посмотрела Саймона.

– Джон имеет в виду, что порой люди сильнее отличаются друг от друга, чем демоны от людей, – объяснил Эдмонд растерянной девушке.

– Конечно! – засмеялся Саймон. – Да он уже и не различает, кто где! После жития в одной пещере со огнедышащим восьмиглавым драконом любое существо тебе человеком покажется, кто с одной головой! Вот скажи, Джон, за тем столиком кто сидит?

– Перестань, Саймон, – беззлобно отозвался Джон. – Мы еще не достигли идеального баланса. Этот бар посещают только люди.

Им принесли еще три кружки ароматного эля и бокал вина для Джессики.

– Эдмонд, скажите, а правда, что они все – вампиры?

Инспектор Палмер подумал, что нынешняя подруга Саймона, как и все предыдущие, обладала способностью закручивать вокруг своих нелепых мыслей душевную активность друзей.

– Не все, – ответил Эдмонд спокойно. – Только самые сильные. И то, как правило, могут держать себя в руках.

– Как правило! – не мог перестать хохотать Саймон. Из его глаз полились слезы. – Ой, не могу…

Затем он прочистил горло и заметил невозмутимо:

– Джесс, Палмер говорит правду. Ему можно верить. Они знают меру, как и мы все. А так как после двух кружек понятие "мера" расплывается, то лучше все-таки не ночевать с ними в одной палатке.

– Говорят, что они могут превращаться в чудищ! – продолжала Джессика.

– Не знаю, не видел, – ответил Эдмонд, не сумев скрыть раздражения.

Почему-то сегодня расспросы про страшных демонов утомили его раньше обычного.

Саймон хоть и не обладал аналитическим умом друга, но привычка предугадывать действия противника научила его очень тонко чувствовать настроение собеседника. Он бросил на товарища понимающий взгляд и сказал Джессике ласково:

– Сладенькая, неужели ты думаешь, что Палмер скажет тебе всю правду? Это же может поколебать священный баланс! Каждый день он подписывает по одному обязательству о неразглашении. Оттого у Палмера и такая огромная зарплата.

Джессика погрустнела.

– И потом, если тебе интересны чудовища, то спроси Джона. Нечисть и даром здесь никого не волнует. Потому никому и в голову не придет засекречивать тот факт, что Змей Горыныч пару веков назад съел какую-нибудь деревеньку за неуплату дани в виде молоденьких девушек на выданье!

Он разразился смехом, наслаждаясь собственной шуткой. Саймон вообще находил наиболее забавными свои собственные остроты.

– А вам не страшно работать с настоящими чудовищами? – Джессика, к облегчению Эдмонда, переключила внимание на Джона.

Джон на какое-то время задумался, а потом произнес, обратив на Джессику затуманенный взор:

– Ужас, порождаемый этими существами, уравновешен их очарованием. Ровно в такой же степени, в какой наша жестокость ограничена нашей добротой. Эти качества представителей нечистой силы неотделимы друг от друга. В каждой русалке или ведьме живет невероятный дуэт страха и прелести, понять который человеческий разум не в силах.

– Ничего себе!– глаза Джессики округлились.

Эдмонд слышал прозвучавшую сентенцию много раз, но все-равно поразился искренности эмоций своего увлеченного друга.

Глаза Джона увлажнились, а голос наполнился страстными интонациями.

– Вот взять русалок, – вещал он возбужденно. – Их верхняя половина, та что выше талии, настолько изумительна, что нельзя глаз оторвать. Роскошные густые волосы, большая упругая грудь. А глаза какие! А смех! Вы бы слышали, как заливисто они смеются. Словно мелодичное журчание ручейка. Но когда смотришь на их хвост, то спрашиваешь себя: как можно лишить такую красоту самой возможности… – он чуть смутился, – выразить себя в любви?!

– Но как же вы боритесь с их чарами? – озадаченно уточнила Джессика.

– Это безумно тяжело! – Джон страдальчески закатил глаза. – Вы и представить себе не можете, как неимоверно трудно выдержать зов их эротичности, не поддаться желанию заключить их в объятия, когда они поют свои песни! Никто из людей никогда так не пел! Но я должен только смотреть и изучать. Только смотреть и изучать, – пробормотал Джон.

Все затихли и какое-то время молчали, созерцая охваченное волнением лицо Джона. Первым решился нарушить тишину Саймон.

– Расскажи про импотенцию сатиров, – ухмыльнулся он.

– Да. Их неугасимая эрекция и маниакальная одержимость женской красотой проистекает из того факта, что они не могут совершить половой акт и вынуждены бесконечно мучиться от терзающей их эротической энергии!

– Разве они не опасны?

– Опасны. Они все чертовки опасны.

– Но как же вы тогда не боитесь изучать их?

Джон отмахнулся от вопроса Джессики, как от ничего не значащей глупости.

– Это целый мир, – произнес он, ни на кого не глядя и в этот миг напоминая сумасшедшего. – Проклятое измерение, вобравшее в себя все наши пороки, всю силу животной страсти и подсознательного стремления раствориться во всесильной природе!