Последнее испытание

– Ваша честь, – подает голос Стерн, – пусть в стенограмме отметят, что доктор Макви, судя по всему, удивлена.

Сонни, глядя на адвоката, угрюмо улыбается – похоже, ей не очень-то нравится это неожиданное проявление страсти к театральным эффектам.

– Вы можете что-нибудь ответить, доктор Макви? – спрашивает она.

– Да, я удивлена.

Не спуская глаз с Иннис, Стерн протягивает руку в сторону Пинки, и та передает ему папку, которую принесла с собой Ольга.

– Что ж, кажется, вы только что сказали, что никогда не использовали телефон, предоставленный вам компанией, после того, как ушли из «ПТ», так?

Иннис поднимает руки к подбородку и складывает ладони вместе, так что всем становятся видны ее покрытые розовым лаком ногти.

– Насколько я помню, да.

– А помните ли вы, доктор Макви, что вы пользовались телефоном, который вам предоставила компания, 7 августа 2018 года, в тот день, когда вы говорили с доктором Пафко о том, что ему звонила Джила Хартунг?

– Разве?

Мозес предпринимает попытку спасти Иннис:

– Ваша честь, правильно ли я понимаю, что мистер Стерн держит в руке документы, которых гособвинение не видело?

Стерн, прихрамывая, подходит к столу обвинения и протягивает Мозесу копию детализации звонков.

– Мы только что это получили, ваша честь – от мисс Фернандес, когда она появилась в зале суда, – поясняет адвокат.

Мозес и Фелд быстро пролистывают страницы. Иннис наблюдает за ними в надежде, что они дадут ей какой-нибудь знак, которым она сможет воспользоваться, но федеральный прокурор и его помощник пока еще не понимают, в чем подвох. Между тем Стерн регистрирует еще одну копию в качестве вещественного доказательства и вручает ее Иннис.

– Теперь я хочу привлечь ваше внимание к данным за 7 августа 2018 года, фигурирующим в этой распечатке, которую, как вам было известно, никто не видел. Что это за номер – 322-446-8080?

– Я не помню.

– Просмотрите страницы этой распечатки, которая является «вещественным доказательством защиты Макви телефон 1» и представляет собой данные биллинга одного из телефонов компании «ПТ» – а их, как вам было известно, никто не собирался проверять. Если вы это сделаете, доктор Макви, то вы увидите, что за период с апреля по август 2018 года вы звонили на этот номер шестнадцать раз. Вы это видите?

– Не могу сказать.

– Доктор Макви, вы отрицаете, что именно это указано в представленных вам документах?

Иннис бросает еще один взгляд на распечатку и тихо говорит «нет».

– Вы знакомы с юристами, которых зовут Пит, Энтони и Кристофер Неукрисс?

Иннис снова выпрямляется и расправляет плечи. Сразу видно, что она не сломлена.

– Да, я их знаю.

– Вы понимаете, доктор Макви, что вскоре после того, как в «Уолл-стрит Джорнэл» была опубликована статья Джилы Хартунг, юридическая фирма Неукриссов подала неправомерные гражданские иски от имени правопреемников пяти умерших пациентов, которых лечили препаратом «Джи-Ливиа» и чьи врачи разговаривали с мисс Хартунг? Вы знаете об этом?

– Теперь я об этом знаю.

– И вы знали, что они собирались сделать это 7 августа 2018 года, ведь так?

Стерн сурово смотрит на Иннис. Гнев – это та эмоция, от которой, прожив на свете восемьдесят пять лет, он не получает никакого удовольствия. Более того, в зале суда, где над всем должны доминировать разум и целесообразность, она опасна. Но, несмотря на это, Стерн от души наслаждается моментом. Теперь все встало на свои места. Теперь для адвоката совершенно очевидно, кто тот юрист из округа Киндл, который сделал Иннис предложение более четверти века тому назад и с которым сам Стерн, по словам доктора Макви, мог быть знаком.

– Я правильно понимаю, что вы хорошо знакомы с Питом Неукриссом на протяжении многих лет?

Глаза Иннис сверкают гневом. Наверное, она думает в этот момент о том, что Стерн поступает нечестно – ведь Иннис разговаривала с ним приватно. Но сейчас отрицать очевидное для нее слишком опасно.

– Да, правильно.

– А обоих его сыновей, Энтони и Кристофера, которые вместе с ним занимаются юриспруденцией, вы знаете с тех пор, когда они были еще совсем детьми?

– Да.

– Когда вы говорили с одним из Неукриссов утром 7 августа 2018 года, кто именно это был?

– Я точно не помню.

– Это Пит, так?

– Возможно.

– И этот человек, один из Неукриссов, сказал вам, что Джила Хартунг вот-вот позвонит Кирилу Пафко?

Доктор Макви, обдумывая ответ, едва заметно покачивает головой. Если Иннис хоть что-нибудь знает о Пите Неукриссе – а ей о нем известно очень много, – она без труда сообразит, что жертвовать собой ради кого-то другого он не будет. Если его припрут к стенке данными о телефонных звонках, Пит не станет лгать, чтобы спасти Иннис. Помимо всего прочего, Шайла, третья супруга Пита, на которой он женился после того, как Иннис ему отказала, вероятно, будет возмущена тем, что, оказывается, ее муж регулярно общался по телефону с Иннис, с внешностью которой время обошлось гораздо более милосердно, чем с ее собственной.

– Я не помню, – следует ответ.

– Да, между прочим, по поводу записи телефонного разговора с доктором Пафко, который состоялся после вашего звонка в фирму Неукриссов. Сколько раз вы записывали разговоры с доктором Пафко до этого?

– Ни разу.

– Но у вас на телефоне было установлено специальное записывающее оборудование, готовое к работе?

– Я уже объясняла. Я предупредила Кирила, что, если он снова мне позвонит, я запишу разговор.

– Даже если исходить из вашей версии, доктор Макви, это предупреждение было сделано за много месяцев до этого, верно?

– Протестую против выражения «ваша версия», – заявляет Мозес.

– Поддерживаю. Перефразируйте вопрос, мистер Стерн.

Адвокат убирает из текста вопроса слова, на которые отреагировал федеральный прокурор, и Иннис отвечает положительно.

– Но тем не менее записывающая аппаратура была соответствующим образом подготовлена и настроена и находилась в полностью рабочем состоянии, когда позвонил доктор Пафко?

– Я не помню, было ли она настроена. Я просто запустила программу, когда увидела на дисплее номер Кирила.

– Позвольте мне задать вам один вопрос, который, я надеюсь, немного освежит вашу память. Скажите, Пит или Энтони Неукрисс сказали вам, что в тот день Кирилу Пафко, скорее всего, позвонит Джила Хартунг? Ну, теперь припоминаете?

Мозес протестует на том основании, что свидетельница уже отвечала на вопрос, заданный адвокатом. Однако Сонни протест отклоняет, поскольку вопрос Стерна, помимо всего прочего, состоит в том, удалось ли Иннис вспомнить детали, которые якобы стерлись из ее памяти.