Последнее плавание адмирала

Но если посетитель не являлся адмиралом, то зачем назвался его именем? Чтобы все считали, что адмирал находился в Уинмуте именно в то время? Посетитель наверняка что-то знал о передвижениях адмирала Пинестона в тот вечер. И поэтому нужно приложить все усилия, чтобы найти его.

А что же сам мистер Холланд? Инспектор вовсе не довольствовался имеющейся информацией об этом импульсивном джентльмене. Скорее всего миссис Дэвис оказалась права, предположив, что мисс Фицджеральд не очень-то рвалась за него замуж, однако инспектор не был уверен в том, что она столь же права в своем мнении о том, что убийца не он. Не существовало никаких способов подтвердить его заявление, будто он всю ночь провел в гостинице. Мистер Холланд вполне мог выскользнуть оттуда во время неразберихи, вероятно, возникшей около одиннадцати, а вернуться чуть позднее шести утра, когда дверь уже открыли, а портье разводил огонь в кухне. Поступил ли он именно так и встретился ли с адмиралом в Уинмуте или где-то еще? Чем дольше Ридж размышлял о данном деле, тем больше вопросов оно вызывало.

В самом начале инспектор намеревался после разговора с миссис Дэвис поехать и повидаться с сэром Уилфредом Денни, проживавшем в поселке Уэст-Энд. Однако после насыщенного дня, который пролил свет на вероятные перемещения адмирала Ридж решил отложить визит. У него сформировалась версия касательно времени и места убийства, но ее правдоподобность зависела от приливов и отливов на реке Уин, и по этому предмету он должен получить консультацию специалиста. Почему бы снова не побеседовать с Недди Уэром? Уж он-то знал все приливы и отливы, как никто другой, поскольку его увлечение сделало их изучение совершенно необходимым. К тому же всегда существовала вероятность, что он мог подметить какую-нибудь деталь, какую не вспомнил в первые после обнаружения тела минуты, полные волнения и ошеломления.

Инспектор Ридж снова развернул машину в сторону Лингхема и вскоре добрался до домика Уэра. Старик оказался дома и покуривал трубку после обеда. Он радушно поприветствовал инспектора, и вскоре они сидели в комнате, украшенной моделями кораблей и фотографиями военных судов, на которых служил Уэр.

– Так вы хотите знать о приливах и отливах на реке? – произнес он в ответ на объяснения инспектора касательно цели своего визита. – Ну, вообще-то все довольно просто, если помнишь, что в Уинмуте в семь часов бывает высокая вода, полный прилив и смена.

Ридж рассмеялся:

– Не сомневаюсь, что для вас это проще простого, – заметил он. – Лично я не имею ни малейшего представления об этом. Что же вы подразумеваете под высокой водой, полным приливом и сменой?

– Высокая вода бывает в Уинмуте около семи часов в дни полнолуния и новолуния, – ответил Уэр. – Вот, например, нынешний утренний прилив. Сегодня среда, десятое число. Новолуние было в понедельник, что означает, что высокая вода была в Уинмуте в семь часов вечера в понедельник. Вчера она была часов в восемь вечера и в половине девятого утра сегодня. Вы можете дать интервал в шесть часов между высокой и малой водой, в результате чего малая вода была сегодня в половине третьего ночи. Прилив здесь начинается от получаса до сорока пяти минут после малой воды в Уинмуте или после трех. Вот тогда-то я и отправился на рыбалку.

– После трех! – воскликнул Ридж. – Однако мне помнится, вы говорили, что часы на церкви пробили четыре незадолго до того, как вы заметили лодку.

– Часы! – усмехнулся Уэр. – Вы же не думаете, будто прилив станет играть в детские игры с часами, которыми вы забавляетесь летом? Вы играете в прятки со временем, поскольку у вас не хватает духу свыкнуться с мыслью, что придется встать на час раньше обычного. Это, наверное, хорошо для сухопутных, но моряков подобное не устраивает. Для них время всегда одно и то же, и нельзя его изменить.

– Значит, по летнему времени прилив начался этим утром чуть позднее четырех часов. Из того, что вы мне сказали, я делаю вывод, что он начал убывать вчера примерно в десять вечера?

– Именно так, в десять или чуть раньше, – произнес Уэр. – Как я и говорил, новолуние было два дня назад, что означает, что вчера вечером вода поднялась почти до предела. Сдается мне, что отлив, наверное, шел первые пару часов вниз по реке со скоростью примерно в три узла. После этого он немного замедлился, как и всегда.

– То есть человек, отплывший отсюда на лодке между десятью и одиннадцатью часами, мог легко добраться до Уинмута?

– Он начал бы отсюда дрейфовать, и скорее всего его унесло бы в море, – ответил Уэр. – Это, конечно, если бы он не пользовался веслами. С веслами легко добрался бы до Уинмута менее чем за час.

Старый моряк лукаво посмотрел на инспектора, и тот, поняв, что у того на уме, улыбнулся.

– Вы, наверное, догадываетесь, к чему я клоню, – проговорил он. – Прошлой ночью адмирал мог отправиться в Уинмут в своей лодке. Но если это так, лодка не могла вернуться сама по себе. Очевидно, кто-то доставил ее обратно и водворил в лодочный сарай.

Инспектор замолчал, надеясь услышать, что на это скажет Уэр, но старик лишь кивнул и продолжил молчаливо попыхивать своей трубкой. Ридж попробовал зайти с другой стороны.

– Уэр, а почему носовой фалинь на лодке викария был обрезан, а не отвязан? – внезапно спросил он.

Тот улыбнулся:

– Потому что другого ничего не оставалось, как сказали бы мальчишки викария, если бы вы их спросили. Это убийство, конечно, меня не касается, но я все утро размышлял над ним.

– Мне бы очень хотелось услышать выводы, к которым вы пришли, – тихо промолвил Ридж. – Почему вы, например, говорите, что носовой фалинь лодки викария нельзя было отвязать?

– Я не пришел ни к каким выводам, в том смысле, что не знаю, кто убил адмирала, если вы об этом. Однако легко сообразить, как лодки оказались именно там, где их нашли.

– Вам, наверное, легко, – заметил инспектор, – однако вы мне очень поможете, если все объясните.

– Хорошо, начнем с лодки викария. Пока мальчишки дома, ее не держат в лодочном сарае, а привязывают к свайной подпорке прямо на реке. Иногда ребята помнят, что надо снимать весла и уключины, когда выходишь на берег, но чаще всего забывают. Я видел их оставленными там десятки раз.

Теперь предположим, что они плавали на ней вчера вечером и привязали ее во время прилива или же его начала, что могло произойти между семью и десятью часами. Вы обнаружите, что в любой приливной реке самый высокий подъем происходит в первые три часа прилива, а самый резкий спад – в течение первых трех часов отлива. Итак, они подходят к берегу, когда вода поднялась довольно высоко, и что же они делают? Один из них стоит на носу и привязывает фалинь к свайной подпорке. Оба они – ребята взрослые, могут затянуть узел за метр-полтора над водой. Потом они с помощью шеста разворачивают корму, и теперь можно прыгать на берег. Наверное, они боялись опоздать к ужину и в спешке забыли снять и вытащить весла и уключины.

Инспектор Ридж кивнул. Пока он не узнал ничего нового.

– Теперь возьмем лодку адмирала, – продолжил Уэр. – Насколько я слышал, ее видели вскоре после десяти вечера или в самом лодочном сарае Рэндел-Крофта, или вплотную к нему. А вот в чем я почти уверен: если ее брали между десятью вечера и часом ночи, то вверх по течению не гребли. Не очень-то поплаваешь на веслах в такой тяжелой лодке против отлива в три узла. Уж поверьте мне, если на ней и плавали, то вниз по течению, а не вверх.