Последнее предложение
Шрифт:
— Как и просил Вова, — сообщил он и небрежно смахнул кровь с джинсовой рубашки. — Жаль, не видит уже… А может и видит. Ну, так как — кто-нибудь хочет еще высказаться таким же образом? Нет? Что так вяло? Вы не беспокойтесь — я пока придержал созданий наших веселых соавторов, — он подмигнул Ксюше. — Они оказались очень плодовиты и все сделали, как я и думал.
— Ты сказал, что они закончат книгу, — глухо сказал Роман. Денис пожал плечами.
— А они и закончили. Причем довольно неинтересно и практически одинаково. Зло, — Денис постучал себя указательным пальцем по окровавленной груди, — повержено. Они так и не поняли, что я говорил. Они — часть меня, а я — это книга. Своя, ее, ваша… Они не меня уничтожили, они уничтожили
Валерий начал ругаться, выговаривая слова как-то нежно, словно читал на редкость лиричное стихотворение, а Рита отвернулась, чуть сдвинув брови, и коротко глянула на Романа, беззвучно шевельнув губами.
Говори с ним.
Она тотчас же отвернулась, и на ее лицо, вновь обращенное к Денису, набежали страх, растерянность и обреченность, но Роман понял, что девушке пришла в голову какая-то очень важная мысль. Они с Денисом были соавторами не один год… у них свои законы… А то, о чем он думал тогда, в зале с бассейном… но нет, даже если и в этом дело, она не сможет осуществить задуманное. Говорить… да, Денис очень любит поговорить… Мелкое зло болтливо…
Валерий за этот короткий промежуток времени успел дважды ткнуть в Дениса своим мачете. Раны сразу же затягивались, и Нечаев прекрасно знал, что так и будет, но все равно это сделал. Очевидно, он просто получал удовольствие от того, что на Лозинском хоть на мгновение появляются какие-то повреждения. Роман чуть качнулся в сторону, закрывая Риту, потом пошатнулся и оперся на меч, хрипло дыша. Краем глаза он увидел на площадке нестройную волнующуюся толпу. В первых рядах стояли два семыкинских монстра, трое мужчин самого обычного вида с тонкими затаенными взглядами и кухонными ножами в руках (верно, маньяки — ну, куда ж вы без маньяков?) и мраморный минотавр, покачивавший лабрисом в могучей руке. Они смотрели на них — смотрели нетерпеливо, ей-ей.
— А ты плохо выглядишь, Ромка, — заметил Денис. — Прямо обломок кораблекрушения. Вид у тебя, будто угодил в шесть катастроф подряд.
— Просто я давно не брился, — сказал Савицкий. — У тебя там в пачке сигареты или чьи-нибудь отрубленные пальцы?
Денис, усмехнувшись, перебросил ему пачку, Роман вытащил сигарету и передал пачку Нечаеву. Тот, приподняв брови, выхватил из нее сигарету так, словно это был кинжал, а пачку сунул в карман брюк. Ни Рита, ни Ксения позади не произнесли ни слова. Лозинский услужливо протянул зажигалку, и Роман, закуривая, поинтересовался:
— Адский огонь? Серой вроде не пахнет.
— Еще желания будут? — Денис сунул руки в карманы, и в этом движении было легкое раздражение. — Несколько минут у вас есть… Можете отдохнуть, выпить, закусить, узнать последние новости… чего там еще?.. а-а, можете помолиться возможно несуществующему… Забавное ты определение ему придумал, Ромка. Вроде он есть, хотя может и нет — и ты тут как бы и не при чем. Эдакая полувера.
— Я знал, что ты всех обманешь, — Роман потрепал по голове рычащего рядом Гая, косящегося то на тварей, заполонивших лесенку, то на Дениса. — Ты говорил, что если они не будут работать, книга останется неоконченной и все остановится. Но и теперь она не окончена. А ты все еще витаешь. Наверняка каждый из них написал выжившим хотя бы себя, а уж ты…
— Да, а я, согласно законам жанра превращаюсь в струйку дыма и фьюить! — Денис ткнул торчащим указательным пальцем в сторону потолка. — Ах, нет, что ж это я, прости, — его палец изменил направление и указал в пол. — Одно и то же… И у тебя наверняка то же самое, только во много раз скучнее. Знаешь, Ром, я твое завершение и не читал. Там ничего нет, не почувствовал я, чтоб ты кого-то создал,
призвал кого-то на помощь… Какой от тебя прок? Ты ничего не сделал. Все постарались, все молодцы, признай это. Валеркины и Серегины демоны спасли вам жизнь, Альбина со своей свитой, по сути дела тоже — вовремя вмешалась. Даже Ленка-Валесса, оставшись там, — Лозинский мотнул головой в сторону лестницы, — успела кое-кого прихлопнуть — именно благодаря тому, что и как она написала. А ты? Никакого толку от тебя! Что ж ты… неужели у тебя настолько убогая фантазия? Или ты просто испугался? Захотелось, чтобы у книги был счастливый конец? Мирный, пасторальный? Но разве ты забыл, что в книгах Ивалди никогда не было счастливых концов. Даже, если кто-то добавил в них сцены и персонажей.— Я знаю, что ты получил, — Роман задумчиво дымил сигаретой, чувствуя, как в стоящем рядом Валерии нарастает негодование — Нечаев желал решительных действий, а не болтовни. — Я видел знакомые лица. Я помню твои слова о связях.
— Да, — Денис кивнул. — Как часто писатель изображает в своей книге кого-то из своего окружения или просто кого-то случайно увиденного… но существующего. Вокруг так много людей… нет смысла их придумывать. Даже, если они не писали о них, не упоминали фамилии, не описывали внешность… они о них думали. О людях, о своих созданиях — обо всем. Я получил все, что они придумали, и всех, кого они знали. Это теперь очень длинная книга, Рома. Ведь Аркудинск — не такой уж маленький город. Вы умрете, и место действия перенесется туда. И там сразу же станет очень странно… очень.
— Ты…
— Чего ты с ним болтаешь?! — вспылил Нечаев. — Надо…
— Цыц! — лениво перебил его Роман. — Не мешай мне общаться с гением!
Валерий, обернувшись, широко раскрыл глаза, и тут по его лицу пробежала тень. Внезапно Нечаев стал выглядеть очень добродушно, почти кротко. Денис застенчиво спросил:
— Ты действительно считаешь меня гением?
— Конечно. Во всем есть свои гении. Даже в идиотизме и пустоте, — Роман широко улыбнулся. — Ты гениален в своем идиотизме и ты абсолютная пустышка, о нелепейший из призраков, — Савицкий молитвенно протянул к нему руки и фыркнул. — То, что ты создаешь, не просто бред, а бред дешевый и жалкий. Ты убиваешь… но ты жалок, Денис. Ты настолько жалок, что в своем окончании книги я даже не стал тебя уничтожать. Я ничего с тобой не сделал. Ты мне неинтересен.
— Что? — озадаченно произнес Денис. Впервые за все время, что Роман его видел, Лозинский выглядел растерянным. — Ничего не сделал?
— Ты глуховат, мой витающий друг? Да, ничего. Я тебя не уничтожал.
Губы Дениса растянулись в улыбке, но улыбка была немного фальшивой.
— Ну и глупо, Рома. Очень глупо. У тебя была такая возможность, но ты ее не использовал. И это главный герой! — он словно выплюнул последние слова. — Как я мог так в тебе ошибиться?
— Бывает, — сочувственно ответил Роман и бросив окурок на пол, наступил на него. — Ну, как — будешь сейчас нас шинковать или еще пообщаемся? Мне, в сущности, все равно. За то время, что я тебя знаю, ты мне до черта надоел!
— По-моему, он просто кретин! — весело чирикнула сзади Шайдак. — Вообразил себя неизвестно чем! А нельзя ли мне перед убиением бутылочку светлого и копченой колбаски?
Губы Дениса потрясенно дернулись, и в глазах загорелся злой зеленый огонь.
— Вы… Я ведь не шучу насчет…
— А мы шутим! — буркнул Нечаев, посмотрел на лезвие мачете и вытер его о штанину. — Ты всего лишь… твою… тебе… в… и утрамбовать… а потом на… и в… многократно… чтоб ты… как… до самого… и без перерыва тебя… и чтоб все… и по… ну и хватит с тебя!
— Я не могу так же здорово высказаться, но у меня примерно те же пожелания, — сообщил Роман, все еще смеясь.
— Вы… — лицо Дениса пошло рябью, растягиваясь во все стороны, — вы сейчас сдохнете все!.. но не сразу, обещаю! Будет очень много боли, вы не представля…