Последнее прости...

Уже развернувшись на выход, слышу голоса. Нет, ну я знала, что я самый невезучий человек на земле, но не до такой же степени. Один, кажется мне знакомым. Вроде Алан. Опускаю напрягшиеся уже плечи, и открыв дверь, делаю шаг к ним.

– Нейти? – сказать, что он удивился, не сказать ничего.

– Ага, – улыбаюсь я.

– Какими судьбами? – ухмыляется этот козел.

«Началось» проскакивает у меня мысль.

– Да вот, поранилась немного. Лекарства нужны. А вы что тут забыли?

– Ищем Мартинеза. Ты не видела его?

– Видела.

– Где он?

– Неподалеку. У него вывих руки. Заберете его? – с грустью спрашиваю я.

– Конечно! – радостным голосом отвечает Алан. – Только сначала….

– Алан, может не надо? – прерывает его второй, вроде Крис.

– Надо, надо. Она сделала из нашего начальника какого-то размазню. Бегает за ней как привязанный. Поехал ее спасать, сам пропал.

– Алан? – недоуменно поднимаю брови, следя за тем, как он расстегивает ремень брюк. – Что ты собираешься…

Не успеваю договорить, Крис хватает меня сзади, заламывая руки. Ремень обвивает мою шею, наподобие ошейника. Нажав на плечи, опускают меня на колени. Потянув за свободный конец, Алан затягивает его как можно туже. Не могу вздохнуть. Пытаюсь оставаться в сознании. Поняв, что я не сопротивляюсь, Крис отпускает меня. Руки безвольно повисают вдоль туловища.

– Вот в таком виде ты мне нравишься, малышка! – ехидно восклицает ублюдок. – Цезарю следовало давно посадить тебя на цепь.

Гордо снизу вверх смотрю ему в глаза, заставляя не отводить взгляд. Раненой рукой нащупываю нож, спрятанный в сапогах, незаметно достаю его.

Снова тянет за ремень, изображающий сейчас поводок, вынуждая меня подняться на ноги, подтягивая к себе. Закрыв глаза, делаю насколько возможно глубокий вдох, криво улыбаюсь. Моей спины касаются его грязные конечности. Меня передергивает от отвращения. Распахнув ресницы, выбрасываю руку с зажатым ножом вперед, попадая Алану в шею. Правой, достаю пистолет и, приставив ко лбу ничего не ожидавшего и не успевшего принять меры к защите Криса, спускаю курок. Оглушительный выстрел разносится по стенам помещения. С обеих сторон меня обдает таким количеством крови, что приходится зажмуриться.

Спустя минуту прихожу в себя, снова рукавом очищаю глаза, подбираю свои драгоценные бутылки и выскакиваю наружу. Падаю на асфальт и, меня рвет, рвет не переставая. Первый раз я убила живого человека. И сразу двоих. Зато сама осталась жива, греет меня мысль.

Взгляд моих безумных в этот момент глаз, натыкается на припаркованный у тротуара автомобиль Алана. Закидываю назад рюкзак, бутылки и плюхаюсь на водительское сиденье. Ключи в зажигании, ну вот, значит не самая не везучая. С ревом мотора и скрипом тормозов срываюсь с места. И только добравшись до спасительного дома, выйдя из машины, по дороге к своим мужчинам, позволяю разрыдаться.

========== Красиво жить не запретишь… ==========

Мартинез встречает меня на крыльце. Смесь беспокойства и ужаса можно прочитать на его лице, при виде меня. Шмыгаю носом, смахивая ладонью слезы с испачканных щек. Несмотря на всю грязь, что на мне, прижимает к себе, целуя в висок, лоб, волосы.

– Прости меня. Я знал, что не нужно было тебе туда идти.

– Я убила Алана и Криса, – опустив глаза в пол, выдавливаю я.

– Они что-то сделали с тобой? – ощупывая на наличие новых ран, суетится Цезарь.

– Не успели. В этот раз я оказалась быстрее, – уголки моих губ, поднимаются вверх.

Глухой звук падения внутри дома привлекает наше внимание и, приоткрыв дверь, заглядываем внутрь. Диксон, завернувшись в одеяло, движется в нашу сторону.

– Ничего ему не говори, – шикаю я на Цезаря, готовящегося открыть свой рот.

Закатив глаза, вздыхает.

– А то, глядя на тебя, он ни о чем не догадается, – шепотом, произносит латинос.

Пожав плечами, достаю из рюкзака тряпку в надежде успеть, хотя бы вытереть лицо. Скидываю испорченную куртку на пол, отодвинув ногой подальше от входа. Запекшаяся кровь, не хочет очищаться с моей физиономии. Осторожно ступая, Дэрил выходит к нам, обводя, подозрительным взглядом.

– Вы че здесь делаете?

– Ничего, – хором отвечаем мы.

Пристально вглядывается в меня, замечая новые царапины, грязь под ногтями на руках, которыми я тереблю тряпку, не успев во время выбросить ее.

– Что с тобой?

– Все в порядке. Пойдем в дом, – подталкиваю внутрь своего слишком впечатлительного охотника.

– Я спрашиваю, что с тобой? – еще не твердо, стоя на ногах, но, уже набравшись сил для спора, пытается узнать он.

– Да вот в аптеку ездила. Встретила несколько ходячих, – отвожу взгляд.

– У тебя на шее кровь, красная. От тебя не пахнет гнилью. Что там произошло? – Хмурясь, не унимается Диксон.

Я молчу. Думаю, что же такого сказать, чтобы не сильно его расстроить.

– На нее напали Алан и Крис, – выпаливает Мартинез. Наступаю каблуком ботинка ему на ногу, раздается вопль. – Ауч!

Деваться некуда, приходится рассказывать.

– В городе были эти двое. Увидев меня, решили поиграть. Благодаря вашим урокам самообороны, мне удалось их убить. Все, – скороговоркой выстреливаю я.

– Объясни, почему твои люди атаковали ее? – глядя на второго мужчину, требует охотник.

– Я не знаю.

Не желая вдаваться в долгие разъяснения, и на корню прервав начало новой перебранки, разворачиваю, сопротивляющегося Диксона и заталкиваю в дом. Следом, подобрав мой рюкзак, закрывая дверь, заходит Мартинез.

Захватив чистую одежду, заворачиваю в ванную. Набираю из стоящего ведра воды, видимо Цезарь позаботился об этом. Раздеваюсь и привожу себя в порядок. Левая рука плохо двигается. Меняю повязку, рана не гноится, но выглядит не особо хорошо. Сжимаю и разжимаю несколько раз кулак. Нельзя показывать им, что мне больно. Лишний повод для беспокойства ни к чему. Превозмогая боль, одеваюсь. Новая одежда так приятно ласкает уставшее тело. Поднимаю глаза в зеркало, щеки покраснели и горят. Прикладываю ладонь ко лбу. Кажется, у меня тоже начался жар. Встряхиваю головой, отгоняя напрасную тревогу, и выхожу в гостиную.

Вновь уложив Диксона на диван, задираю рукав, вкалываю обезболивающее. Моя мать была медсестрой и научила делать уколы. Слушала, я конечно всегда в пол уха, но все запоминала. Лицо Дэрила смягчается, веки опускаются и он засыпает. Приготовив инструменты и нитки, принимаюсь за эту сложную работу. Я никогда этого не делала, только видела в фильмах. Выбора особого нет, нужно действовать.

– Мартинез, сядь рядом. Вдруг он начнет дергаться.

Покорно опустившись поблизости, латинос не сводит с меня своих теплых ярких глаз. Под таким проникновенным взглядом ежусь от смущения и дрожи, охватывающей меня. Вспоминаю ночи, проведенные с ним, руки начинают трястись. Как я могу зашивать рану, когда дрожу настолько, что скоро по полу пойдут волны.