Последнее прости

– Да на этот взгляд – все. Начиная с безутешного вдовца и кончая твоей разневинной и распрекрасной Катей.

– Понятно. Другого мнения не ждал. А мне, знаешь, кто понравился? Вот угадай.

– Без проблем. Заместитель. Подлетела, ручку пожала. При мертвой жене и живой любовнице.

– Это кто любовница?

– Слушай, не надо. Может, я плохой следователь, но кто с кем спит – я за версту вижу.

– Ладно, не стану спорить. Я так для себя решил. Буду с тобой в этом деле дружить, чтоб ты дров не наломал. А заместитель – да, колоритная дама. На массовку не тянет.

– Ох, да ты ж у нас почти сценарист. Чуть не забыл. Может, мне ее задержать по подозрению, эту Ирину? По подозрению в том, что она хочет мужика отбить у твоей Кати.

– Как ты мелко мстишь. А если серьезно, с таким лицом можно и убить, и спасти, и народное восстание возглавить. Впечатлила она меня, честно. Хотя выбор сейчас был действительно большой. Стас, его девица, мать его девицы, двоюродная сестрень с двоюродным племянником – морды у них какие-то каменные.

– Сережа, у нас ведь не конкурс красоты. Нам мотив нужен. А мотив… Ладно, успокойся. Сегодня слово «Катя» больше не произнесу.

– Надеюсь. Да, подруга эта, блондинка с дрожащими руками, – она тебе как?

– Так же, как и тебе, – хмыкнул Слава. – Допрашивать надо. Что-то она тряслась больше всех.

* * *

Алексей сидел в своем кабинете и пытался собраться с мыслями. Систематизировать то, что пока не вписывалось в систему. Он, сорокалетний, свободный мужчина, имел какой-то опыт общения с женщинами. Было одно болезненное воспоминание, когда девушка, спокойно расставшись с ним после ночи любви, поехала в загс с другим. Он переживал, пережил и сделал для себя вывод: он – не роковой мужчина. Чего и следовало ожидать: наука всегда интересовала его больше, чем женщины. Из этого он и исходил впоследствии. Был очень осторожен в плане чувств. Романы, конечно, бывали, в основном с аспирантками, пару раз со студентками. Но он был вооружен четким алгоритмом: всегда знал, когда пора отступить, чтобы не увязнуть, когда вообще надо спасаться бегством от слишком инициативной охотницы за мужем. Увлекался ли он кем-нибудь после той несчастливой истории? Возможно… Черт. Если нельзя ответить самому себе однозначно, получается, что нет. Что же произошло с ним этой ночью?

Он сел в машину к немолодой и не очень красивой женщине. Да, в даме что-то есть. Поэтому он так легко согласился поехать к ней домой. Он не ошибся: она действительно незаурядный, глубокий, непонятный человек. То есть ему интересно ее узнавать. Ну, и самое главное. Он не обладает столь бешеным темпераментом, чтобы возжелать чужую женщину с первого взгляда. Он и не возжелал. Но вдруг почувствовал такую страсть, какой не испытывал никогда в жизни. Алексей был не настолько невинным, чтобы не понимать, что произошло. Да, какой-то стимулятор ему явно подсыпали. Он проснулся рано утром, посмотрел на помятое, в морщинках, вроде бы совсем незнакомое лицо, на седые спутанные волосы, вспомнил свои ночные безумства… И с трудом сдержался, чтобы не прижать Ирину к себе. Ему вдруг захотелось здесь остаться, не пойти на работу, забыть обо всем. Что это было? Пролонгированное действие препарата? Разбуженная этим препаратом чувственность? Или просто он никогда не встречал такой женщины, ни на кого не похожей, страстной, сильной и в то же время ранимой и гордой? В ее жизни сейчас что-то сложное происходит. Он это понял.

Он тихонько встал, принял душ, оделся, склонился над кроватью. Ирина открыла глаза.

– Привет, – сказала она. – Уходишь? Может, позавтракаешь?

– Я опаздываю. Мне нужно кое-что сделать до лекции.

– Возьми с собой что-нибудь на кухне. Перекусишь по дороге. Если бы ты подождал, я бы тебя подвезла.

– Ну, что ты. Поспи еще. – Он погладил ее по щеке и быстро вышел.

Ирина окликнула его.

– Мобильный свой назови, я сейчас наберу, у тебя будет мой.

Так они расстались. Алексей взял телефон, посмотрел на ее номер. Зачем-то. Он запомнил его с первого раза. Он зажмурил глаза, крепко, как в детстве, когда загадывал желание. Алексей его загадал. Он хотел опять встретиться с Ириной.

Глава 9

Стас провел вечер с Аней в ночном клубе. Настроение было неважное. Выпивка его не поправила. Вот чувствовал он: что-то неприятное она ему скажет. Вид у нее был какой-то неприступно-загадочный. Ну, и сказала. Выбрала время, когда они медленный танец танцевали, прижалась и говорит:

– Ты хочешь, чтобы я никуда не уходила?

– Ты чего, переночевать у нас собираешься? Я не знаю. Отец дома.

– Нет, вообще, чтоб никогда не уходила.

– Не понял.

– Дурак, что ли? Я, можно сказать, предложение тебе делаю. Ну, замуж за тебя хочу. Так понятно?

– Понятно. Только че это вдруг?

– Это называется «вдруг»? Ну, я не знаю. Мне, что ли, до пенсии с тобой спать, когда твой отец или моя мама из дома уйдут?

– А чего ты вообще раскипятилась?

В общем, испорченный вечер оказался. Ругались они в клубе и всю обратную дорогу до ее дома. Он даже не поцеловал Аню на прощание. Махнул рукой и пошел.

Вошел в квартиру. Отец оставил для него свет в прихожей и на кухне. Сам не спит видно тоже. В его комнате из-под двери пробивается неяркий свет настольной лампы. Стас не стал к нему заходить, прошел на кухню, открыл холодильник, залпом выпил бутылку холодной минералки. Посмотрел, может, выпивка какая-то осталась с поминок, но ничего не обнаружил. Голова, впрочем, и так была тяжелая. Добрести бы до кровати и уснуть поскорее, только чтоб Анька не приснилась со своей женитьбой.

Стас прошел в свою комнату, побросал на пол снятые вещи, залез под одеяло, накрылся с головой, закрыл глаза. Его качнуло на волне сна. И вдруг сильный спазм сжал горло, грудь, отдался острой болью в желудке. Он хотел закричать, позвать отца, но крик не получился. Стас, весь в холодной испарине, с трудом поднялся, сделал несколько шагов и упал навзничь. Олег вбежал в его комнату тут же, услышав стук падающего тела. Он схватил сына на руки, дотащил до кровати, бросился в ванную за мокрым полотенцем, нашел в аптечке камфару.

– Сынок, проснись, скажи, что случилось. – Он с ужасом видел, как синеют губы сына, как черные тени появляются под глазами.

Олег набрал ноль три, прокричал адрес:

– Срочно, мой сын умирает!

Все остальное он опять видел, как в замедленной съемке. Это было каким-то ужасным повторением. Врачи, склонившиеся над Стасом, уколы, массаж сердца… В это время Стас вдруг захрипел, и его вывернуло прямо на подушку.

– Это отравление, – повернулся к Олегу врач. – Сильное, возможно, химическое отравление.

– Он умирает? – еле выговорил тот.

– Он в тяжелом состоянии. Везем в реанимацию. Собирайтесь быстро. Сейчас позвоню, чтобы с носилками поднимались.

– Не нужно носилки, – прохрипел Олег.

Он завернул сына в одеяло, поднял и понес к машине. По дороге он держал руку на пульсе Стаса. Достал телефон, нашел номер Сергея.

– Это Олег Калинин. У меня вроде сына отравили… Мы в Склиф едем. В реанимацию.

Сергей нашел Олега у двери реанимации.

– Быстро говорите. Где он был? Что пил-ел дома?

– Был с девушкой в клубе. Потом, я слышал, на кухню заходил. Наверное, пил что-то… Потом… упал у себя. «Скорая» приехала через пять минут. Что-то кололи. Глюкозу вроде, не знаю.

– Я вызываю бригаду, сейчас заедут за ключами от вашей квартиры, все там посмотрят, что надо – возьмут на экспертизу. Ключи сюда же завезут. Вам дома нужно все выбросить – продукты, напитки, понятно?

– Да. Звоните.

Сергей позвонил Славе, потом вместе с Олегом стал нетерпеливо смотреть на дверь.