Последнее танго в Тегусигальпе

– У тебя в роду случайно не было никого с паранормальными способностями?

– Костя!
– возмутилась было Ира.
– Мы же забыли предыдущие жизни.

– Как старший по званию разрешаю вспомнить.

Действительно, Костя был, насколько было известно Ире, капитаном. А сама она пока что не рассталась со старлейскими погонами. Виртуальными, конечно. Разведчику на задании не очень-то удается блеснуть парадной формой.

– Я не знаю, Костя. Я действительно не знаю.

– Ладно, - сказал любимый человек.
– Похоже, ты можешь слышать духов и даже чувствовать их. Не зря я взял с собой отвар айяхуаски.

– Что это?
– спросила Ира.

– Растительный наркотик-психоделик. Имеет ограниченное распространение в Перу и Эквадоре. В его состав входит диметилтриптамин, сокращенно DMT. Мощнейший галлюциноген.

– Ты хочешь, чтобы мы его приняли?

– Я хочу, чтобы это сделала ты. Я и взял-то его на всякий случай. Многие исследователи на полном серьезе считали, что DMT позволяет человеку проникнуть в параллельный мир. В другую, отличную от нашей, реальность. Некоторые исследователи пошли еще дальше. Например, американец Эрик Страссман предположил, что прием DMT способствует выбросу серотонина из эпифиза. И таким образом человек переживает мощнейшие ощущения, которые могут возникать только в момент смерти или околосмертного состояния.

Ира отшатнулась.

– Костя! Я не могу! Мне страшно.

– Надо, Ира. Ты можешь раскрыть тайну заброшенного города. Неужели тебе не хочется?

– Костя! Этот дух, или кто он там был, пообещал мне скорую смерть…

– Ты обманешь духа. Ты переживешь смерть понарошку.

– Господи! Господи!

Ира чувствовала настоящую злость. Отправляясь в Гондурас, она полагала, что окажется на экзотическом пляже, только и всего. Никто не предупреждал, что ей придется принимать галлюциногены среди зловещих, кишащих привидениями, руин.

– Я хочу, - продолжал Костя, - чтобы ты увидела эту историю своими глазами. С тобой ничего не случится, я обещаю.

– Хотелось бы верить!
– Как Ирина ни крепилась, сейчас ей хотелось разреветься.

…Они достигли пирамиды. Полицейские, приплясывавшие от радости по поводу халявных трех тысяч долларов, остались внизу. А Костя с Ирой принялись взбираться по восьмидесяти трем огромным ступеням.

На лестнице были высечены иероглифы в виде причудливо скрюченных носатых человечков. В какой-то момент Костя с Ирой прошли сквозь полог джунглей. Открылось небо, покрытое темными тучами.

– Галлюцинации под DMT очень тесно связаны с сексуальными переживаниями, - продолжал инструктировать Костя.
– Поэтому ты должна раздеться и лечь на алтарь.

– А где тут алтарь-то?

Костя указал на каменное прямоугольное возвышение, стоявшее на ровной вершине ступенчатой пирамиды.

«Боже мой!
– лихорадочно размышляла Ирина.
– А ведь на нем совершали человеческие жертвоприношения…»

– Ты говорил, что мы должны успеть до темноты.

– Мы успеем. На самом деле DMT-трип не занимает много времени. Полчаса, редко больше. Правда, этот галлюциноген обладает способностью сжимать время. То есть тебе даже может показаться, что прошли годы. Ты можешь безоговорочно поверить в реальность того, что увидишь в трипе. Не исключено, что ты будешь считать галлюцинацию реальностью, и наоборот.

– Ничего себе, - страдальчески вздохнула Ира.

– Таковы, увы, правила игры. Сейчас ты попадешь в параллельный мир, населенный странными существами. Теренс Маккена называл из «самотрансформирующимися машино-эльфами». Главное, ничего не бойся, и помни, что все, происходящее с тобой - лишь игра. Лишь сон.

Ира легла на каменные, немного прохладные плиты. Костя достал из кармана тюбик.

– От москитов, - пояснил он и принялся покрывать ее тело теплой, влажной мазью. Ира закрыла глаза и вновь, как тогда, в самолете, «поплыла».

– Я хочу тебя, Костя!
– прошептала она.

– После твоего возвращения, - улыбнулся Костя.

Он поцеловал ее в губы. Ира нашла в себе силы улыбнуться, затем Костя поднес к ее губам фляжку.

Жидкость по вкусу напоминала крепкий чифирь. Была на вкус горькой и вяжущей.

– Глаза закрыть?
– спросила Ира.

– Как хочешь, - ответил Костя.

Так и быть. Закрывать глаза Ира не стала. Она лежала на плитах, смотрела на облака и ждала. Долго ничего не происходило.

Часть четвёртая

То ли облака над головой были низкими, то ли сама пирамида - очень высокой. В какой-то момент лежания и ничегонеделания Ире стало казаться, будто облака снижаются, пытаются ее окутать. Небесная вата была теплой и немножко мокрой, словно вымоченной в теплом чае. В голове всплыло воспоминание из детства. Ира (тогда еще Лиза) простудилась, лежит в постели. Делает вид, что страдает, но на самом деле, конечно, нежится и наслаждается бездельем, упивается тем фактом, что не надо идти в школу.

«Странно, что я все это помню», - подумала Ира. Действительно, память о событиях детства, а также отрочества и некоторой части юности были, казалось бы, надежно зачищены, зашкурены лучшими психологами от тех маленьких крючочков, которые позволяют тому или иному событию удержаться в голове.

Мокрые, но безумно приятные на ощупь, облака шептали:

– Пошли с нами! Пошли с нами!

– Я не могу, - сказала Ира.
– Я ведь человек! Я не могу летать с вами!

В ответ облака расхохотались, да так, что одно из них даже выпустило маленькую молнию.

– Человек умеет летать!
– заявило облако-пускатель молний.
– Ты просто трусиха!

– Трусиха, фу!
– поддержали другие.

– Может… может, у меня и получится, но я не умею!

– А ты вспомни!
– посоветовали ей.

Действительно, в голове Ирины стала пробуждаться не только стертая психологами человеческая память (почему-то при воспоминании о специалистах в белых халатах на ум приходили слова «жрецы науки»), но и какие-то более глубинные воспоминания. Девушка вдруг отчетливо поняла, что - да, когда-то летала и она.

Было это давно. И не здесь. Какое-то давнее, неуловимо прекрасное, с привкусом сказки, воспоминание появилось в ее душе.

– Я вспомнила, облака!
– сказала Ира.
– Я летала. Но - во сне.

– Ты глупая трусиха!
– отвечали облака.
– Ведь сон и явь - одно и то же. Лети!

– Ладно, - согласилась Ира.

Она встала, забралась на алтарь. Сейчас она совершенно не боялась высоты. Весь окружающий пейзаж был виден ей, словно изображенным на большой открытке.