Последнее танго в Тегусигальпе

Кости видно не было. Должно быть, поняла Ира, он спустился на несколько ступеней.

Девушка подпрыгнула на алтаре, надеясь на то, что немедленно взмоет в небо. Однако эти попытки оказались напрасными. Ей удалось лишь на чуть-чуть оторваться от алтаря, а облака захихикали.

– Глупая!
– говорили они, и их насмешки вовсе не были обидными.
– Просто выстрели собой из пушки.

– Как Мюнхгаузен?
– спросила Ира.

– Да! Да!
– соглашались тучки.

– Но у него была пушка, а у меня…

– Ты сама и есть пушка, глупая!

– пояснили облака.
– Сама себе пушка! Стреляй!

Ира напрягла воображение. Она достаточно хорошо разбиралась в артиллерии, однако не могла представить себя ни гаубицей, ни мортирой, ни осадным орудием, ни старинной пищалью. Ненадолго девушка даже растерялась, но вдруг нужный образ пришел на память.

«Я - кулеврина!» - поняла Ира. И действительно - она и была, маленькой, изящной пушечкой, прикрепленной к деревянному ложу металлическими кольцами.

Одно кольцо звалось любовью. Второе - страстью. Третье - желанием. Четвертое - трудом. Пятое - страхом.

Нацелить саму себя в небо было нелегко. Однако это неожиданно, совершенно невообразимым образом, стало получаться. Теперь оставалось только произвести выстрел. Ира не знала, как это делается, чуть было не растерялась.

«Давай, распустеха!
– подстегнула Ирина-кулеврина сама себя.
– Ты же так уже делала!»

Память возвращалась. Среди вернувшихся воспоминаний вдруг отыскалось одно нужное. Надо вытянуть тело в струнку, посмотреть в небо и сказать…

– Пух!
– произнесла Ира на выдохе.

И вот она уже летела.

Полет среди друзей-облаков был невыносимо приятен. Ира кувыркалась в облаках, как в теплом море. Пушистые друзья, правда, шалили. Они так и норовили пощекотать Иру своими лапками. Девушка со смехом уворачивалась. И взлетала выше, выше, выше.

Очень скоро все на свете перестало иметь значение. Предыдущие события ее жизни, поход через джунгли, исследование заброшенного города - все это померкло, стало не более, чем картинкой. Плоской, как экран жидкокристаллического телевизора.

А Ира была - рельефной. Она не знала, как описать это словами. Просто было чувство восхитительной наполненности, осмысленности существования.

– Сама видишь - летать очень легко, - сказало одно из облаков.

– Спасибо, милые облака!
– Ирина чуть не разрыдалась от умиления.
– Я неожиданно вспомнила!

– Кстати, давай знакомиться, - сказало облако.
– Я Вицлипцуцли.

Ира захихикала.

– Впрочем, имена здесь не имеют значения, - немного напыщенно продолжал Вицлипуцли.
– С той же легкостью я могу быть и Кристобалем, и Диего, и Иваном, и Вицлипуцли. Кем хочешь!

– Здорово!
– вежливо согласилась Ира, плоховато понимая то, о чем толкует новый друг.
– Как хорошо вспоминать.

– Конечно, - подтвердило облако.
– Вам, людям, основательно промывают голову.

– Кто? И зачем?

Облако беззлобно засмеялось.

– Ты уверена, что хочешь это знать? Например, вам стирают память перед тем, как вы проснетесь.

– Ну, это необязательно, - возразила девушка.
– Я достаточно часто помню сны.

– Значит, или барьер между мирами с изъяном, или тебе внушают ложную память, - заключил Вицлипуцли.
– Такое тоже может быть. Ведь те сны, которые ты помнишь, они длятся всего-секунду другую. Ты их видишь перед самым пробуждением. Уже фактически проснувшись.

– Ну, да.

– Это фальшивые сны. Отрыжка барьера.

– Барьера?

– Конечно! Между твоим миром и нашим. Возвращаясь в свой мир, ты проходишь барьер, и твоя память о событиях во сне остается с нашей стороны. Правда, когда возвращаешься, начинаешь вспоминать. Некоторые воспоминания, впрочем, теряются.

– Как интересно!
– воскликнула Ира.
– Но как это делается?

– Меньше знаешь, крепче спишь. Берегись! Это опасное знание. Я пока не могу доверить его тебе.

– Ну, и подумаешь!
– обиделась Ира.

– Ладно, брось!
– принялся ластиться в самом буквальном смысле Вицлипуцли.
– Не стоило говорить с тобой об этом. Теперь начнешь думать, а это - опасные размышления. Этак ты можешь набрести и на секрет мироздания. А это совсем не входит в планы тех, кто промывает вам мозги.

– Кто они?

– Их много, - ответил Вицлипуцли.
– Одна из этих, сущностей отвечает за сны. Другая - за раннее детство, от которого в памяти тоже не остается ничего. Ты ведь не помнишь своего невидимого друга?

– А он разве был?

– Он был у всех, - менторским тоном произнесло облако.
– К ведению второй сущности относятся и воспоминания о пребывании в утробе матери.

– Их всего две?

– Три, - поправило облако.
– Есть еще одна сущность, которая истребляет воспоминания из прошлых жизней. А сейчас ты можешь их посмотреть. Хочешь?

– Ну, не знаю, - ответила Ира.
– Наверное, да.

– Ты их увидишь, - улыбнулось облако.
– Только за это надо заплатить.

– Как я могу тебе заплатить?

– Мы с тобой займемся сексом, - сказал Вицлипуцли.

Это был просто вздор.

– Ты же облако!
– возмутилась Ира.

– О, облака прекрасно умеют заниматься сексом.

– Ну… давай!
– решилась Ира.

Она и сама была порядком возбуждена. В конце концов, бывает секс в облаках, которым она чуть не занялась с Костей в самолете. Но секс с облаком - это нечто из ряда вон.

Вицлипуцли обхватил ее мягкими руками пушинками. Из белой поверхности вдруг стал появляться фаллос - большой, белоснежный, пушистый и странным образом упругий.

Когда Вицлипуцли вошел в нее, Ирина закричала от восторга. В целом мире не было ничего приятнее, чем падать в нескончаемую бездну, занимаясь сексом с облаком.

«Сколько я еще не знала!» - подумала она. А потом стала содрогаться и стонать от внезапно нахлынувшего блаженства.

Полету, казалось, не будет конца.