Последнее желание

Но сейчас от прежней Леры осталось только сознание. Иными словами: демон вселился в тело подростка!

Совсем юное, почти еще детское тело не имело той закаленной нервной системы, что неизбежно формируется с годами, как защитный пласт, или, если хотите, — огрубевшая материя. Гипсовая мимика лица, холодная выдержка!

Как принимать атаку — вербальную или невербальную, — чтобы сердце не вылетало через уши, пульс не заглушал собственные мысли, а лицо хранило ледяное спокойствие статуи?

Ее старания вызывали в теле физическую боль, сравнимую с пытками. Как долго она сможет протянуть без видимого ущерба для психики?

Она пытается воздействовать на пучки нервов усилием воли, подчинить себе реакции. Но сбивается на полуслове, краснеет, не может сдержать слез…

А гормоны!

Она не помнит себя подростком. Все эти острые импульсы, как натянутые струны, как закодированные сигналы!

Они сотлели и превратились в пепел на фоне возникшего ниоткуда опасного существа, что гнало адскую колесницу под названием «карьера».

Жизнь начиналась с того момента, когда Валерия представила публике свою первую коллекцию. А все, что было до этого скорее напоминало сюжет скучной книжки, которую она прочла очень давно и мало что сохранила в памяти.

Если какие-то детали воскресают, то лишь попутно, при личном с ними столкновении.

К чему приведет это перетаскивание каната?

Как она могла попасть в такую передрягу?!! Только она на такое способна, больше никто!

Королева эпатажа!

Вдруг все мышцы разом похолодели и натянулись от неизъяснимого страха. Это был один из тех порывистых импульсов, что не поддавался управлению. Лера остановилась и навострила уши, как кошка. Где-то неподалеку зазвучали мужские голоса, они приближались.

Но стоило ей это осознать, с телом словно случился пожар, кровь вскипела и с невероятной силой ударила в голову.

Опасность!!!

Ноги же, напротив, мгновенно задубели. Это неправильно, Лера, неправильно! Возьми себя в руки! Ты от страха даже не можешь понять, что происходит…

Но сердце грохотало о своем: «Беги! Забирай свои вещи и беги!»

Господи, куда бежать то? Успокойся! Ты не можешь толком думать, пока сердце так колотиться.

К черту думать! Уноси ноги! Тебе пятнадцать и лучше не знать, что делают здесь эти типы, и упаси Бог с ними встретиться! Очень сомнительно, что сюда могли забрести интеллигенты по дороге в библиотеку.

Ноги дрожали, но и правда тянули ее в бега. Сумка. Где она ее бросила? Черт! В какую сторону идти? И откуда слышаться голоса? Она снова напрягла слух.

Все это время по левую сторону от нее тянулась, резко извиваясь, стена деревьев — не слишком плотная и не слишком высокая, но достаточно объемная для того, чтобы не видеть, что дальше, за следующим ее неровным краем или поворотом. Судя по звуку, от туда и доносились голоса. Лера пригляделась и между просветами тонких стволов успела различить два невысоких мужских силуэта, которые двигались не спеша и явно вели спор. В ту же секунду их речь стала звучать отчетливее, и она безошибочно распознала в ней скопление беспорядочных грязных ругательств.

Вот теперь беги со всех ног!

И не успела Валерия опомниться, как в руках уже была сумка, а еще через миг она неслась путанными дворами города, не ведая куда и зачем…

— 16

Она долго и бесцельно бродила по городу.

Непривычно одетые люди, непривычные витрины магазинов, постройки домов, транспорт. А несколькими днями раньше Лера бегала по тем же тротуарам и бросала вызов неизвестной силе или разуму, что внедрил ее в это время и в этот город. Какой грозной она казалась. И что теперь? Чем напугаешь высшую силу в этот раз? Криками, кулаками?

От бега и ходьбы ее тело разогрелось. Валерия рискнула расстегнуть куртку, но холодный воздух слишком явно обдувал вспотевшую шею и грудь, просачивался через ткань блузки и пиджака. Она в который раз уже пожалела, что у нее нет красивого шарфа или пашмины, что идеально в таких случаях. Пришлось снова застегнуть все пуговицы.

Она мысленно перебирала свои любимые шарфы, которых просто не счесть в большом гардеробе ее квартиры в Киеве. Любых цветов и расцветок. Только натуральные, ручной работы или производства лучших ткацких станков. Она привозила их из Италии, Франции, Индии, Турции…

Лера вспоминала в подробностях весь свой гардероб, какие на прикосновение ткани. Что собою представляют ее шкафы, как они пахнут.

Шкафы сделаны по специальному заказу, они идеально вписывались в интерьер и при этом были невообразимо удобны. Валерия сама сконструировала дизайн до мельчайших подробностей. Она создавала одежду и относилась к ней всегда с трепетом. Невозможно представить, чтобы вещи в ее гардеробе хранились в беспорядке или не имели специального места.

Платья всегда в отдельном шкафу, очень просторном, куда уместилась бы не одна коллекция. Специальные чехлы, плечики, манекены, не допускающие образования никаких лишних складочек. К каждому платью своя пара туфель, тут же, внизу, аккуратно уложенная в коробочки. Сверху, на полках, находилось все то, что могло понадобиться к платьям: украшения, накидки, перчатки, брошки.

Такой же отдельный шкаф для костюмов, с такими же специальными подставками и плечиками для жакетов, с собственной коллекцией обуви и украшений. Рядом — большой отсек для блуз и рубашек, развешенных на красивых мягких вешалках, _- всегда идеально выглаженные.

Отдельный шкаф для белья с множеством различных полочек и выдвижных ящичков. Отдельный шкаф для верхней одежды и сапог. В общей сложности — четыре больших шкафа с зеркалами и золотой отделкой в стиле «ампир», ловко вмонтированных в стены, не занимающие пространства квартиры, но внутри представляющие собой целый мир.

Лера почти уже находилась на грани нервного срыва от нестерпимого желания оказаться дома, прикасаться к своим вещам, к дорогой натуральной мебели, наслаждаться красивым убранством комнат… А ее ванная! Ах, это блаженное сочетание белого, розового и золотого: итальянская сантехника и турецкая плитка! Зеркала! Лампочки, внедренные повсюду и создающие поистине сверкающую атмосферу, а если нужно — полный интим.

Ее била холодная дрожь.

Ну почему, почему ей суждено было потерять все это в одну минуту? И неважно, каким образом: отдать кредиторам или оставить в другой жизни.

Ни одна вещь никогда не занимала неположенного ей места. Ни одной недостающей детали в чем бы то ни было! И никакой чрезмерности при этом.

Далеко не каждый рожден для роскоши. Просто иметь вкус для этого недостаточно. Любой может принять красоту, как должное, быть эстетом и ценителем, находясь уже в готовой атмосфере, но видеть совершенство в деталях, уметь это совершенство выделить из общего и переплавить в частное, не нарушив естественности, и дать ему возможность существовать… Такое под силу только творцам!