Последние бои Вооруженных Сил Юга России

В начале мая генерал Бредов командировал меня в Крым для доклада новому главнокомандующему генералу Врангелю и с тем, чтобы по пути — в Белграде, в Софии и в Константинополе — я добился бы пропуска наших войск в Крым. Во время моей поездки «реальная политика» Европы совершила свой очередной поворот. Польские войска оставили Киев и отходили к Висле. Польша зашаталась под ударами большевиков. Подобная участь угрожала и Румынии. По совету французской дипломатии решено было спешно отправить отряд генерала Бредова в Крым, дабы генерал Врангель мог надежнее оттянуть на себя красные силы и тем ослабить натиск на Польшу. Румыния немедленно согласилась пропустить отряд и оказать ему полное гостеприимство.

Быстро вернувшись в Варшаву, я узнал, что два эшелона наших войск уже отправлены, назначены посадки следующих, с которыми выехал и генерал Бредов. Я имел предписание главнокомандующего вступить, после отъезда генерала Бредова, в командование войсками и оставался в Польше до 2 сентября.

Поляки вернули мне лишь часть нашего оружия, сданного им на хранение, — винтовки, 18 орудий, 282 пулемета и проч. Вернули только часть, а не все оружие, не по недостатку доброй воли: склады с нашим оружием были захвачены большевиками, а польские склады были пусты.

Бредовский поход был окончен, но «реальная политика» продолжала свой кругооборот: по прибытии в Крым мы узнали, что Польша заключила мир с большевиками и освободившиеся красные войска всей своей массой обрушились на Крым… 25 февраля 1922 года приказом генерала Врангеля «в воздаяние верности долгу и понесенных тяжелых трудов и лишений чинами отряда генерал–лейтенанта Бредова, с боями пробившимися в студеную зимнюю пору из Тирасполя в Польшу», был установлен белый крест на национальной ленте, с надписью «Верные долгу». Краткая надпись, так много говорящая и так полно объясняющая подвиг генерала Бредова.

М. Промтов ЕЩЕ О БРЕДОВСКОМ ПОХОДЕ [122]

Прежде всего, я должен сказать, что в своем кратком очерке («Часовой», № 107) я вовсе не касался всех вообще войск Новороссии, а говорил исключительно о войсках 2–го корпуса, мне подчиненных, описывал не историю Бредовского похода, а обстоятельства отхода моих войск от Одессы на село Маяки, оттуда на Тирасполь и далее на север.

122

Впервые опубликовано: Часовой. 1934. Май. № 125/126.

За время подчинения 2–го корпуса командующему войсками Новороссийской области, то есть с 16–ХII-1919 г. по 24–I-1920 г., мною было получено из штаба области всего четыре директивы. Первая, от 16–ХII, возлагала на корпус задачу действовать в районе, ограниченном Днепром, с одной стороны, и линией Николаев — Знаменка, с другой, с целью очистить его от оперирующих там банд Махно. Вторая — от 21–XII — ставила корпусу задачу прикрытия Николаево–Херсонского района, с пребыванием штаба корпуса в Каховке, базируясь на Крым через Перекоп. Третья — ставила ту же задачу по существу, но коммуникация указывалась уже на Одессу, с пребыванием штаба корпуса в Николаеве.

Для выполнения возложенной на корпус задачи по обороне Николаево–Херсонского района в составе корпуса находились: 5–я пехотная дивизия, группа генерала Склярова и отряд полковника Саликова, [123] разбросанные на фронте от Каховки через Апостолово до Казанки. Николаев, Херсон и Алешки занимались подчиненными мне небольшими гарнизонами, в боевом отношении особенной ценности не представлявшими. Наиболее сильной в количественном, пожалуй, и в качественном отношении, наиболее свежей и сохранившейся являлась группа генерала Склярова, но, к сожалению, по характеру своему более способная к глубоким наступательным действиям, нежели к действиям упорно оборонительным.

123

Саликов Игнатий Петрович, р. в 1867 г. В службе с 1884 г., офицером с 1888 г. Полковник. В Добровольческой армии в октябре 1919 г. в войсках Новороссийской области. На 9 декабря 1919 г. комендант Херсона, начальник отряда в составе 2–го армейского корпуса.

5–я пехотная дивизия, только к концу декабря закончившая свое сосредоточение к Казанке, была приведена чрезвычайно тяжелым — длительным — походным движением почти в полное, расстройство. Марш совершался в ужасных условиях непогоды и распутицы. Были дни, когда дивизия из-за липкой грязи не могла проходить более 7 верст. От начала отступления от Фастова дивизия находилась в боях и в непрерывном тяжелом походе уже 3 недели. За это время люди окончательно износились и истомились. Болезни, особенно сыпной тиф, расшатали здоровье людей и вместе с потерями в боях и стычках с большевиками разредили строй дивизии настолько, что в Казанке сосредоточилась дивизия физически и нравственно надломленная и требовавшая для восстановления боеспособности и значительных пополнений, и продолжительного отдыха в спокойной обстановке. К сожалению, ходатайство мое, своевременно возбужденное о перевозке дивизии к Казанке по железной дороге, уважено не было. Отряд полковника Саликова малочислен и составлен был в большинстве из учащейся молодежи, нравственно очень хорошей, но совсем еще юноши, физически очень слабой.

Вот материал, с которым приходилось разрешать боевые задачи большой важности. Можно ли было рассчитывать в таких условиях, даже при наивысшей энергии, при самых высоких боевых качествах стоящих во главе войск начальников, к каковым, в первую голову, надо отнести начальника 5–й пехотной дивизии доблестного генерала Оссовского, [124] можно ли было рассчитывать на длительную и упорную оборону порученного корпусу громадного района и на полную успешность выполнения тех частичных задач, которые выпадали на долю корпуса? Конечно нет. Состояние, в котором находились вверенные мне войска, не скрывалось мною от командующего областью. Оно учитывалось в достаточной мере и им, и его штабом, что видно, между прочим, из следующего.

124

Оссовский Петр Степанович, р. в 1860 г. В службе с 1878 г., офицером с 1881 г. Генерал–майор. В Донской армии и ВСЮР; в ноябре 1918 г. начальник группы войск у Камышина, летом 1919 г. начальник дивизии, с 16 июля 1919 г., в ноябре — декабре 1919 г. начальник 5–й пехотной дивизии, затем Сводно–гвардейской пехотной дивизии. В Русской Армии до эвакуации Крыма. Генерал–лейтенант (к сентябрю 1920 г.).

Когда б января я со штабом корпуса распоряжением командующего был командирован в Николаев для прекращения там паники, созданной преждевременной эвакуацией города, и для установления планомерности ее, мне рекомендовалось взять с собой одну оперативную часть штаба корпуса, так как «пребывание штаба корпуса в Николаеве не может быть продолжительным». И тем не менее, Николаев был оставлен нами только 17 января, когда была закончена полностью эвакуация города и организована, за отсутствием транспортов, гужевая отправка больных и раненых на правый берег Буга в Варваровку, а оттуда на подводах в Одессу. Надо полагать, что к этому времени, то есть к 17 января, уже с достаточной определенностью выяснилась невозможность удержания Одессы и, значит, наступил решающий момент для поворота войск 2–го корпуса на Крым, но момент этот был упущен, и войска должны были, исполняя данную директиву, отходить на Одессу.

К Одессе я, штаб корпуса и 5–я пехотная дивизия подошли 24 января, когда уже заканчивалась эвакуация города и последние пароходы были переполнены до отказа. В городе в этот день, по–видимому, никаких других войск, кроме небольших частей, составлявших внутреннюю охрану его (отряд полковника Стесселя), уже не было. Корпус же в этот день, с наступлением сумерек, во исполнение четвертой, полученной мною уже здесь, в Одессе, директивы командующего войсками области оставил город и направился к переправе у села Маяки.

Согласно этой последней директиве, все войска области делились на три группы — генерала Бредова (большая), генерала Промтова (5–я пехотная дивизия) и генерала Васильева (меньшинство). Группам приказывалось отходить: первой через Тирасполь, второй через Маяки и третьей через Овидиополь в Румынию — и, следуя по территории последней, сосредоточиться в городе Тульче, где и ждать транспортов для переезда в Крым. Далее говорилось о том, что в упомянутых трех пунктах открываются интендантские магазины и организуется довольствие командированными для этого лицами. Каждая из упомянутых трех групп самостоятельно выполняла данную ей задачу о переправе на тот берег Днестра. Вопрос же об объединении командования всех трех групп мог возникнуть лишь по достижении Тульчи, где все три группы должны были соединиться. 26 января вверенная мне группа подошла к селу Маяки, где ни пропускного пункта, ни мостовой переправы, ни довольствия, ни обещанных интендантских магазинов не нашла.