Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Поэтому он только раз потом попробовал выехать из Боржоми в сторону Бакуриани, он вернулся с полдороги домой… В первой же деревне дорогу устлали коврами, все жители вышли на шоссе, машину остановили… Пришлось выйти, сесть за стол…»

Это всеобщее поклонение людей, переживших тяжелейшую войну, было закономерным как естественное признание его заслуг. Он понимал причины восторженной экзальтации и избегал как таких шумных, так и парадных встреч.

Однако Сталин не пренебрегал возможностями получить личное эмоциональное впечатление от деловых поездок, совершаемых без помпы и вспышек магния около фотоаппаратов корреспондентов. Сталин предпочитал деловое общение.

В управлении государством Сталин руководствовался не только политической целесообразностью, но в значительной степени здравым смыслом. Поэтому он всячески поощрял научную деятельность. Выше уже говорилось о том, что выдающихся ученых он награждал премиями, дачами и машинами; они получали высокие зарплаты, почетные звания и государственные награды.

Это относилось и к сфере теоретических исследований, но он предельно ясно осознавал, что теория должна иметь непосредственный практический выход. В широком смысле понимания это означало, что наука должна не только укреплять мощь государства и помогать решению общественных проблем. В конечном счете наука должна улучшать материальное обеспечение жизни населения.

Долгие годы излюбленным аргументом антисталинской пропаганды оставались стенания о якобы недооценке Вождем передовой науки генетики. Речь идет о «разгроме» в 1948 году группы «вейсманисто-менделистов», пытавшихся «затоптать» академика, президента ВАСХНИЛ с 1938 года Т.Д. Лысенко.

Ученый-селекционер Трофим Денисович Лысенко родился в семье крестьянина и окончил Киевский сельскохозяйственный институт. На основе разработанной им теории стадийного развития растений возникли агротехнические приемы яровизации озимых и яровых зерновых, картофеля и других культур для повышения урожайности, получившие распространение в сельском хозяйстве.

В отличие от «генетиков»-вейсманистов, утверждавших до открытия ДНК, что «гены» — это только « шарики диаметром 0,02-0,06 микрона, не зависящие ни от самого организма, ни от окружающей среды», Лысенко пришел к иному выводу.

Ученый утверждал, что наследственность организма изменяется под воздействием окружающей среды, и это давало возможность сознательного выбора родительских пар для скрещивания при выведении новых сортов растений. На этом же принципе основывалась и теория биолога-селекционера академика ВАСХНИЛ И.В. Мичурина.

Заметим сразу, что спустя 50 лет в 1983 году, подтвердив подобный вывод, Барбара Макклинток получила Нобелевскую премию. Одновременно подчеркнем, что нападки на президента ВАСХНИЛ предпринимались еще накануне войны. Двое «ученых-биологов» — А.А. Любищев и В.П. Эфроимсон обратились в ЦК партии с письмом. В нем в резких тонах они обвиняли Лысенко «в подтасовке фактов, невежестве и интриганстве». Они призывали к суровым выводам по отношению к «шарлатану», наносящему «вред биологической науке».

Донос стал предметом разбирательства в Политбюро. На совещании в Кремле Лысенко приводил свои доводы, но не пытался добиться «контрсанкций» в отношении обидчиков. В числе участников заседания, рассматривавших обвинения в адрес Лысенко, находился Иван Александрович Бенедиктов.

Сын почтальона, Бенедиктов получил образование в Московской сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. В ноябре 1938 года он стал наркомом земледелия СССР. В марте 1946 года он возглавил Министерство земледелия, которое в феврале следующего года было преобразовано в Министерство сельского хозяйства СССР. После смерти Вождя Бенедиктов потерял свой пост. Но уже к концу года его вернули на должность министра, а в 1957 году одновременно с министерскими обязанностями он стал исполнять и функции заместителя председателя Совета министров РСФСР.

Участвующий в 1940 году в проверке доноса на Лысенко Бенедиктов вспоминал: «Вот видите, — сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной среды. — Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».

То есть в конфликте с коллегами Лысенко оказался оклеветанной стороной. Бенедиктов пишет: «Лысенко же даже под угрозой четвертования не оговорил бы ни себя, ни тем более других. У него была железная воля и стойкие моральные принципы, сбить с которых этого человека представлялось просто невозможным».

Вождь защитил ученого, подвергнувшегося нападкам коллег, но уже в 1948 году сторонники вейсманизма вновь попытались растоптать «мичуринскую генетику». Организовав новую травлю президента ВАСХНИЛ Лысенко, в свою интригу его противники втянули сына Андрея Александровича Жданова — Юрия, работавшего в отделе науки ЦК. Оскорбленный ученый попросил у Сталина отставки с поста президента ВАСХНИЛ. Однако Вождь был не из тех людей, кто поощрял подковерные интриги.

Во время обсуждения очередных Сталинских премий, проходившего на двухдневном заседании Политбюро 31 мая — 1 июня 1948 г., Вождь неожиданно высказался по иному вопросу. Он раскритиковал присутствовавшего на заседании сына секретаря ЦК Юрия Жданова, который, поддержав «вейсманистов-морганистов», недавно выступил с критикой Лысенко на семинаре. (Пикантность ситуации заключалась в том, что Юрий Жданов совсем недавно стал мужем дочери Вождя Светланы.)

Определяя свою позицию, Сталин сказал: «Лысенко — это Мичурин в агротехнике». Действительно, Лысенко внес в развитие советской биологии больше, чем все его противники «генетики», вместе взятые. На основании его работ были созданы новые сорта сельскохозяйственных культур. В том числе яровая пшеница «Лю-тенцес-1173», «Одесская-13», ячмень «Одесский-14», хлопчатник «Одесский-1».

Сталин ценил Лысенко и поручил провести дискуссию между сторонниками различных точек зрения в генетике: группой Лысенко и поклонниками вейсманистов.

Дискуссия, прошедшая на сессии ВАСХНИЛ с 31 июля по 7 августа 1948 года, была жаркой и носила профессиональный характер. Ее результат не был предрешен, выиграть могла любая сторона. Так, со ссылками «на десятки тысяч экспериментов» вейсманист-менделист И.А. Рапопорт утверждал, что «переделка животных и растений в результате только нашего желания не может быть достигнута».

Однако «вейсманисты» проиграли, у них не хватило аргументов. Победу одержали генетики-лысенковцы, отстоявшие практику Мичурина. Выступавший оппонентом вейсманистов-менделистов Н.И. Турбин даже съязвил по поводу утверждения о том, что «цитогенетикам якобы известны и удается искусственно получать полезные мутации».

Опровергая это утверждение, ученый заявил: «Говорить о полезных мутациях можно только в одном смысле — что эти мутации полезны для тех, кто их изучает… они являются вполне надежным источником материала для написания диссертаций и сравнительно легкого получения ученых степеней».

На эту филиппику И. Рапопорт бессильно вскричал:

— Она является лучшей теорией, чем ваша. Обскуранты!»

На истерику коллеги Турбин отреагировал мгновенно:

— Товарищ Рапопорт, желая упрекнуть мичуринцев, сказал, что нужно растить правдивые кадры, которые открыто смотрят на факты и не лгут ни себе, ни другим. Но те средства, к которым прибегает товарищ Рапопорт для защиты «генной» теории, замалчивание и боязнь фактов, оскорбительные реплики и истерические выкрики — все говорит о том, что сам товарищ Рапопорт не принадлежит к правдивым кадрам.