Последний автобус на Вудсток [СИ]

Бернард ушёл из колледжа примерно в двадцать минут седьмого. К тому времени на дорогах уже поредели машины, и ехать было одно удовольствие. Он открыл замок ключом и повесил в прихожей пальто. Чем-то воняло. Газом?

— Маргарет, ты где?

Бернард бросил портфель на пол.

— Маргарет!

Он пошёл на кухню — дверь закрыта.

— Маргарет!

Покрутил ручку двери на кухню, но дверь была заперта изнутри.

Бернард забарабанил в дверь.

— Маргарет, Маргарет! Ты там?

В нос бил запах газа. Во рту пересохло, голос задрожал, накатывала паника.

— МАРГАРЕТ!

Он побежал обратно к входной двери, выскочил на улицу через калитку и задергал дверь чёрного входа. Тоже на замке! Он захныкал, словно ребёнок. Заглянул на кухню через окно. Внутри горел свет, и у него мелькнула искорка надежды, но потом постепенно угасла. Сюрреалистическая картина, открывшаяся его взору, была так неправдоподобна, что он даже не придал ей вначале никакого значения — восковая фигура с яркими глазами, ярко покрашенная, с застывшей улыбкой звезды Голливуда. Чем это она занимается, сидя там на полу? Чистит плиту?

Он подобрал у стены кусок кирпича и разбил оконное стекло; сильно порезал пальцы, когда тянулся к шпингалету, но сумел открыть окно изнутри.

В нос ударил тошнотворный запах газа, он прижал к лицу носовой платок, пролез внутрь и выключил газ.

Голова Маргарет лежала на дверце духовки на мягкой красной подушечке. Он с раздражением подумал, что следует положить подушечку на место — на диван в гостиной. Остекленевшими как у зомби глазами он посмотрел на свои порезанные руки и автоматически вытер кровь носовым платком. Он увидел, что щель под дверью и щели на окнах заклеены скотчем: Маргарет отрезала полоски очень аккуратно, она всегда так делала, когда упаковывала детям подарки ко дню рождения. Дети! К счастью, их сейчас нет тут! Он увидел ножницы на стиральной машине, автоматически взял и положил их на место в ящик. Запах газа был всё ещё силён, и его затошнило. Постепенно весь ужас случившегося стал до него доходить, заполнять изнутри, словно ведро чернил. Он понял, что она умерла.

Он открыл замок двери на кухню, прошёл в прихожую, набрал номер телефона и как в тумане, не совсем соображая, попросил соединить его с полицией. Под телефонным справочником лежало какое-то письмо для него. Он взял письмо, положил в нагрудный карман и вернулся в кухню.

Когда через десять минут приехала полиция, он сидел на полу кухни, рядом с женой, смотрел на неё стеклянным унылым взглядом и гладил по волосам. Он словно оглох и не слышал резких и пронзительных звонков в дверь.

* * *

Морс приехал сразу после полиции и скорой помощи. Морсу позвонил инспектор Белл по просьбе самого Кротера. Оба инспектора уже неоднократно встречались до этого. Врач скоройувёл Бернарда из кухни в гостиную. Там он сидел, уткнувшись лицом в руки. Казалось, он не понимает, что происходит, но когда в комнату вошёл Морс, Бернард очнулся.

— Здравствуйте, инспектор.

Морс положил руку на плечо Кротера, но не смог найти утешительных слов. Чем тут утешишь?

— Она оставила — вот, инспектор, — Бернард полез в нагрудный карман и вынул заклеенный конверт.

— Это вам адресовано лично, а не мне, — тихо сказал Морс.

— Знаю, но хочу, чтобы вы прочли. Сам не могу, — он снова уткнул лицо в руки и тихо зарыдал.

Морс вопросительно взглянул на коллегу-инспектора. Белл утвердительно кивнул — и Морс аккуратно вскрыл конверт.

Дорогой Бернард,

Если ты читаешь это письмо, меня уже нет. Знаю, что тяжко для тебя и детей — одно это и удерживало меня раньше. Но больше так жить я не могу. Мне трудно объяснить, но я хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Я была тебе плохой женой, плохой матерью детям — всё это вместе — хочу мира и покоя: избавиться от всего этого. Больше нет сил терпеть. Понимаю, что эгоистка, что убегаю от всего. Но я с ума сойду, если не убегу. Я обязана исчезнуть — у меня не хватает мужества больше это выносить.

Все квитанции на письменном столе. Все счета оплачены, кроме счёта мистеру Андерсону за обрезку яблонь. Мы должны ему пять фунтов, но я не нашла его адрес.

Сейчас вспоминаю те далёкие времена, когда мы с тобой были так счастливы вместе. Этого никто у нас не отнимет. Заботься о детях. Я сама виновата — не они. Молюсь, чтобы вы не думали обо мне слишком плохо и простили.

Маргарет.

Ничего успокаивающего, но Кротеру придётся когда-нибудь прочитать.

— Прочитайте, пожалуйста, сэр.

Бернард прочитал, не выказав никаких эмоций. Его депрессия достигла предела.

— А как же дети? — наконец промолвил он.

— Не беспокойтесь, сэр. Мы обо всём позаботимся, — быстро прозвучал голос полицейского врача. Для врача это была рядовая ситуация, он знал, что делать.

— Послушайте, сэр, вам нужно принять…

— А как же дети?

Он был совершенно разбит, сломлен. Морс оставил его на доктора, а сам вместе с инспектором Беллом отправился в комнату. Там он увидел квитанции, страховки, выплаты по кредитам и тому подобные документы, которые Маргарет аккуратно положила под пресс-папье на столе. Морс ни до чего не дотронулся. Это были бумаги мужа и жены, жены, которая была жива, когда он задавал вопросы Кротеру утром у себя в кабинете.

— Так вы его знаете? — спросил Белл.

— Утром встречались, — сказал Морс. — По поводу убийства в Вудстоке.

— Неужели? — удивился Белл.

— Он подвозил тех девушек.

— Думаете, замешан?

— Не знаю, — сказал Морс.

— И это тоже как-то связано?

— Не знаю.

Скораявсё ещё стояла у дома. Любопытные соседи подглядывали из окон сквозь щёлки в шторах.

В кухне Морс посмотрел на Маргарет Кротер. Он ни разу не видел её раньше, поэтому удивился, насколько она красива. Лет сорока? Волосы с лёгкой проседью, фигура точёная, прекрасные черты лица, теперь уже успевшего посинеть и пожухнуть.

— Нет смысла её тут больше держать, — сказал Белл.

— Смысла нет, — согласился Морс.

Несколько минут коллеги разговаривали, а потом Морс собрался отчаливать. По пути к машине его окликнул врач.

— Можете задержаться на минуту, сэр?

Морс вернулся в дом.

— Он говорит, что обязан вам что-то сказать.

Кротер сидел, откинув голову на спинку кресла. Он тяжело дышал, а над бровью повисли капли пота. Это было состояние тяжёлого шока, ему уже дали успокаивающее.

— Инспектор, — он с трудом открыл глаза. — Инспектор, я обязан с вами поговорить.

Ему очень трудно было произнести эту фразу, язык не слушался.

Морс взглянул на врача, и тот отрицательно покачал головой.

— Завтра, сэр, — сказал Морс. — Увидимся завтра.

— Инспектор, я обязан поговорить с вами.

— Понимаю. Но не сейчас. Поговорим завтра. Обязательно, — Морс положил руку Кротеру на лоб и ощутил липкую влагу.

— Инспектор! — но тут у Кротера всё поплыло перед глазами, пол перевернулся и поменялся местом с потолком.