Последний бой Лаврентия Берии
Шрифт:
– Тут на тебя розыск объявили, – ухмыльнулся начальник АзЧК. – По всему Закавказью. Саша Гегечкори телеграмму прислал. Прочитать? «Ты почему посылаешь к нам всяких бандитов, которые крадут молодых девушек?» Требует, чтобы я принял к тебе меры по всей строгости революционных законов.
– И что говорят на этот счет революционные законы? – поинтересовался Берия.
– А они говорят, женщин воровать нельзя. Я тебе все сказал, а теперь иди к товарищу Кирову, у него для тебя тоже хорошие слова найдутся.
Киров также, само собой, получил соответствующую телеграмму и расхаживал по кабинету, стараясь быть как можно более сердитым.
– Вот от кого не ожидал! Перспективный работник, коммунист, и подвержен отжившим предрассудкам! Зачем было воровать девушку? Посвататься, как положено, не мог?
– Саша
– Ну и сколько лет твоему свободному человеку?
– Шестнадцать! – исподлобья взглянув на партсекретаря, признался Берия. По правде сказать, это было единственным слабым местом в его позиции.
– Ох! – только и сказал Киров, задохнувшись от смеха. – Ты не только бандит, ты еще и совратитель малолетних… И что теперь – в тюрьму тебя сажать? Оно бы и полезно, так ведь людей не хватает катастрофически, кто работать будет? Брак зарегистрировали?
– Кто нас регистрировать станет после такого скандала? – поморщился Берия.
– Ладно, помогу. Но смотри, если ты через год разводиться придешь, я тебе все припомню…
Киров действительно помог, но все равно досталось Берии по полной программе: и от Багирова, и от партийной ячейки. А потом его снова отправили в Грузию, не слушая никаких доводов. Впрочем, дядя Саша к тому времени успел смириться с неизбежным, сменил гнев на милость и даже позволил молодым жить в своем доме, пока те не получат приличное жилье. А разводиться они так и не стали, ни через год, ни через двадцать лет. И ни разу Нино не дала мужу ни одного повода усомниться в ней. Она не была современной женщиной в том смысле, какое вкладывали в это слово в Москве – а смысл был вполне определенный. Единственное, в чем она была современна – так это в том, что всю жизнь работала, хотя Лаврентий на этом и не настаивал. Но без работы ее жизнь стала бы совсем печальной. Муж неделями не бывал дома, то гоняясь по горам за бандитами, то пропадая на стройках и в колхозах, а уж после войны Нине и вообще оставались только вечер субботы да воскресенье, и то если повезет. Сталин как-то горько обронил, что государственный деятель не должен жениться, он никогда не сможет быть хорошим мужем. Когда Лаврентий передал эти слова жене, как она рассердилась! Он выслушал тогда целую лекцию о том, что быть хорошим мужем мешают вовсе не государственные дела, а женщины. Товарищ Сталин, кстати, это прекрасно знает и, когда был женат, на других женщин не смотрел, не то что некоторые…
Берия грустно улыбнулся. Нино была строга и к себе, и к нему, да он и сам не согласился бы на то, чтоб было иначе, несмотря на все свои приключения. Конечно, не десятки и не сотни, как Руденко говорит, но всякое случалось – в конце концов, он ведь мужчина, не слепой и не бессильный… Но он всегда помнил разницу между любовницей и женой. Что бы в жизни ни случалось, дом – это дом, и семья – это семья. Нино не хотела его понимать, каждый раз говорила: нравится тебе женщина – уходи, не держу! Мало ли кто нравится… не разрушать же ради легкой интрижки семью. Другие женщины относятся к таким вещам проще. Ответ был один:
– Вот и ищи себе другую, которая все это стерпит!
Кончилось все тем, что когда Берию перевели в Москву, Нина с сыном остались в Тифлисе. Как ни было тяжело, но Лаврентий не стал стеснять ее свободу… да и не смог бы, если честно. Она всегда сама принимала решения. И все бы закончилось, если бы не Сталин. Вскоре после того, как Берия переехал в столицу, однажды в выходной к нему явился вождь – внезапно, без предупреждения. Окинул взглядом казенную мебель, неуютное жилье, поинтересовался, где Нина. Наверняка ведь все знал, однако спросил. Получив ответ, что семья осталась в Тифлисе, рассердился страшно. Берии, впрочем, ни слова не сказал, походил по комнате, взял телефонную трубку, велел соединить с Власиком и коротко приказал: поехать в Тифлис и привезти семью товарища Берия. Потом посмотрел на него и раздраженно фыркнул:
– Вот скажи: почему товарищ Сталин должен заниматься твоими семейными делами? Ты мужчина, или…
До конца фразу он не договорил, махнул рукой…
Серго потом рассказал, как все было:
приехал Власик и, не вдаваясь в подробности, заявил, что дает на сборы двадцать четыре часа. Спорить с ним было бесполезно, начальник сталинской охраны никаких аргументов попросту не слышал. Как Лаврентию тогда досталось! И как он был благодарен Сталину за его дремучую грузинскую несовременность, кто бы только знал! [94]94
Совершенно реальный случай. Более того, создается впечатление, что Сталин опекал Берию в бытовом плане – историй, когда он приходил посмотреть, в какой обстановке тот живет, было несколько.
Всякое бывало в жизни, да и смешно требовать верности от мужчины. Но если бы ему предложили назвать одного человека, которого он хотел бы увидеть перед смертью… Не красавицу-подругу, даже не сына – он бы выбрал Нино. Он бы сказал ей, на случай, если Нино сомневается, что никого ближе у него не было. Только никто ничего подобного не предложит. Тем, кто держит его здесь, сентиментальность несвойственна никоим образом. К счастью, мир не без людей…
Берия сел, потом снова откинулся назад, опершись на стену. Все-таки Нино, сама не зная об этом, сумела проститься с ним. На сегодняшнем допросе молодой следователь, задав какой-то заковыристый вопрос, предложил посидеть и подумать, а сам положил перед ним лист бумаги. Это было письмо Нины на имя Маленкова. Закрыв глаза, он и сейчас видел ровные строчки:
«Если Лаврентий Павлович в чем-либо непоправимо ошибся и нанес ущерб советскому государству, прошу Вас разрешить мне разделить его судьбу, какова бы она ни была. Я ему предана, верю ему как коммунисту.
Несмотря на всякие мелкие шероховатости в нашей супружеской жизни, я люблю его. Я никогда не поверю в его сознательное злонамерение в отношении партии, не поверю его измене ленинско-сталинским идеалам и принципам. Следовательно, я не заслуживаю никакой пощады…»
Берия грустно улыбнулся. Встретились в тюрьме и прощаются в тюрьме. Как он был прав, что никогда и ничего не рассказывал дома о своих делах. Они с Серго ничего не знают, совсем ничего. Может быть, их пощадят…
– Ресторан «Арагви» славится своей кухней, – Эдгар пригубил вино и посмотрел на собеседника. – Я удивлен, что вы здесь не бываете. Материальное положение не позволяет? Может быть, небольшая премия?
– Некогда мне по ресторанам болтаться, – буркнул его собеседник. – Да и начальство не приветствует.
– Но ведь сейчас вы здесь? – иронически осведомился журналист. – Значит, это не абсолютный запрет?
– Сейчас это не важно, поскольку я на работе, – русский слегка развеселился. – Я ваш информатор, и мое начальство об этом знает. А вы получаете от меня сведения, которые не положено знать прессе, и об этом знает ваше начальство.
– Шпионская работа – тоже хорошее прикрытие… – засмеялся Эдгар.
Формально швейцарский подданный Эдгар Клод Абнер работал в небольшом европейском информационном агентстве, о чем знали все, кому положено было это знать. Менее формально он работал на французскую разведку, о чем также знали все, кому было положено это знать, в том числе и в соответствующем отделе Первого главного управления МВД. [95] Раскрывать его не спешили, исходя из того, что количество шпионов – величина постоянная, и лучше присматривать за известным и относительно безвредным агентом, чем высылать этого, а потом искать нового, неизвестного. Через несколько подставных источников ему скармливали не слишком ценную информацию, позволяя самостоятельно добывать еще некоторые небольшие секреты. Глубоко он и сам не залезал, памятуя, чем кончается в СССР проникновение в тайные слои жизни этого странного общества. Контрразведка даже в некоторой степени берегла Эдгара, придерживая на случай серьезной игры – всегда могла возникнуть пиковая ситуация, в которой надо будет срочно скормить Североатлантическому блоку дезу.
95
Первым главным управлением МВД в то время было контрразведывательное управление.