Последний час рыцарей

Боевое знамя турецкого флота с вышитым на нем золотом аятом из Корана развевалось высоко на мачте флагманского корабля великого адмирала Али-паши. Этот стяг привезли из Мекки специально для сражения. Аят переводился так:

И что бы вы из благ своих ни издержали, Сполна воздастся вашим душам, — Ведь вы даете только потому, Что ищете Господнего благодаренья… (перевод смыслов Корана В. Пороховой)

Для мусульман эта война имела и священный смысл, являясь воплощением борьбы между крестом и полумесяцем.

Лепанто. 7 октября. День

Было чуть позже полудня, когда с корабля Али-паши раздался пушечный залп. Флагман дона Хуана немедля ответил тем же.

Пушки шести галеасов на передовой линии открыли огонь почти одновременно, объявив тем самым начало сражения. Они нанесли несколько прямых ударов по турецким кораблям, приближавшимся на веслах. После такого вступления так называемые «плавучие батареи» христианских сил продолжили обстрел. Они один за другим наносили удары по нескольким мусульманским кораблям, многие из последних накренились и горели. В некоторых местах турецкого «полумесяца» образовались прорехи. Те, кто стоял позади галеасов, ожидая своей очереди, немало приободрились, видя столь мгновенное расстройство неприятельской формации.

Казалось, турецкие корабли пытались как можно быстрее миновать галеасы. Христианские невольники были прикованы к палубам, и турки, словно безумные, хлестали их плетьми, дабы те работали еще быстрее.

Итак, мусульманские суда начали проникать дальше за галеасы. Тем временем бойницы на планширах галеасов тоже не бездействовали.

Турецкое формирование оказалось в полном беспорядке, но все же маленьким неприятельским галерам удалось пройти под пушечным огнем «плавучих батарей». Прорвавшись сквозь цепь галеасов, они ринулись к наступавшему союзному флоту.

Малоподвижным галеасам требовалось время, чтобы развернуться вслед за просочившимися вражескими кораблями. Теперь основными игроками сражения с христианской стороны стали галеры.

Началось сражение вплотную, мало чем отличавшееся от битвы на суше.

Вдоль средней и левой союзных линий весла противников сцепились. На кораблях, которым удалось приблизиться к врагу, солдаты спорили за возможность первым нанести удар. А в случае необходимости они готовы были перемахнуть через головы гребцов и вскарабкаться на вражеское судно.

Янычары ждали на носу флагмана Али-паши, устремившегося к кораблю дона Хуана. Эти воины составляли придворную охрану султана и считались самыми жестокими и бесстрашными бойцами во всей Османской империи. Они готовы были в любой момент вскарабкаться на неприятельское судно.

Оба флагмана с глухим звуком столкнулись. Ни один из них даже не попытался смягчить удар, всем было наплевать на повреждения.

Воспользовавшись моментом, Веньеро продвинул свой корабль так, чтобы сцепить весла судна, шедшего рядом с флагманом Али-паши. В результате турецкий корабль по инерции толкнул соседнее судно — флагман турецкого адмирала. Оба сцепили весла и остались неподвижны.

Однако это нимало не испугало янычаров. Не имевшие ни жен, ни детей, они были воинами до мозга костей — если их прижимали к стене, эти бойцы воевали еще отчаяннее.

Подобные схватки кораблей вспыхивали по всему сектору главных сил. Так, только один корабль Веньеро взял на себя три вражеских судна. Римские аристократы на флагмане Колонны проявляли не меньше доблести и отваги. Боевая линия окончательно расстроилась, ожесточенные схватки вспыхивали то тут, то там.

Особенно кровавым было сражение на левом крыле.

Сразу за заливом Патраикос, где проходила основная часть битвы, глубина моря достигала сорока — пятидесяти метров. Но стоило проплыть немного дальше, и глубина сразу же сокращалась до трех метров, а ближе к отмели и до метра. Столь неровное дно могло застать врасплох даже опытного моряка.

Агостино Барбариго еще ночью продумал собственную стратегию и не хотел отклоняться от нее. Он планировал обойти вражеский флагман справа и таким образом завести его на отмель. Однако этот турецкий корабль возглавлял самолично Сирокко. И если венецианский адмирал хорошо знал здешние воды, то что было говорить о пиратском капитане, для которого они стали родным домом! Сирокко пользовался такой популярностью, что даже дети всего средиземноморского побережья знали его по прозвищу.

Итак, выполнить план Барбариго было непростой задачей. Но посадка противника на отмель становилась самым верным способом победы. И если бы это не удалось союзникам, то турки сделали бы подобное с ними.

Барбариго понимал: у него нет иного выбора, кроме как толкнуть врага изо всех сил, не задумываясь о том, как это может повредить его корабль или другие суда формирования. Необходимо атаковать единым фронтом. При этом пираты, сражавшиеся якобы во имя ислама, первым делом инстинктивно постарались бы сохранить свои корабли в целости. Венецианцы же, напротив, превыше всего ставили интересы родины.

Два галеаса с остальными кораблями левого крыла под командованием Барбариго начали обстрел и окончательно повергли в смятение турецкое правое крыло. Но и в этих опасных водах мусульманам удалось быстро оправиться от мощного вступительного удара. Миновав галеасы, правое крыло на всей скорости устремилось к наступавшей союзной эскадре. Однако Квирини следовал плану Барбариго и, отступив вправо, пропустил турок. За флагманом Квирини последовало все левое крыло союза.

Христианские корабли безупречно приводили в действие намеченную стратегию. Так как все внимание врага сосредоточилось на стойком малиновом корабле Барбариго, Квирини тем временем быстро обогнул неприятельскую эскадру. В итоге союзное левое крыло, замыкаемое галерами Барбариго и Квирини, окружило правую часть турецкого полумесяца. Оставалось только стянуть кольцо.

Теперь для того, чтобы противник сел на мель, требовалось лишить его подвижности. Однако сделать это с малого расстояния оказалось сложно, ведь мусульманское правое крыло состояло в основном из сильных пиратских кораблей. Здесь любой неверный шаг мог оказаться фатальным, но три венецианских флотоводца, Барбариго, Канале и Квирини, не привыкли колебаться.

Галеасы, теперь выступавшие в качестве поддержки, пушечным огнем помогали галерам в плотной схватке. Особенно интенсивный огневой вал обеспечивал крайний левый галеас во главе с Амброзио Брагадином, демонстрируя тем самым поразительную мощь «плавучих батарей». Капитан Амброзио приходился родственником Маркантонио Брагадину — командующему на Кипре, с которого турки живьем содрали кожу.

Амброзио Брагадину удалось развернуть свой галеас быстрее остальных, теперь он накрывал мощным артиллерийским огнем правое крыло врага.

Турецкие корабли до последнего сопротивлялись сужавшемуся кольцу венецианской эскадры, но заградительный огонь все же надломил их моряков и физически, и психологически. Дело в том, что османы не привыкли к пушкам на море и использовали их лишь в сражениях на суше. На их глазах залпами срывало мачты, в палубах пробивались зияющие дыры. Они не знали, когда и откуда прилетит следующее пушечное ядро. Союзники видели, что противник сломлен.