Последний день Кали-Юги

Она не успела ответить. С верхней полки раздался голос Сержа:

– Что-то у вас с арифметикой не ладится, Нина Аверьяновна. Или вы кого-то из нас за человека не считаете?

Женщина смутилась.

– Ой, извините! Вы же не участвовали в нашем разговоре, вот я и забыла про вас.

– Ага! Значит, всё-таки меня исключили из числа гомо-сапиенс? – шутливо наседал Серж со своей ехидной улыбочкой.

– Он не только в разговоре не участвовал, – проворчал Ярослав.

Его слова Серж пропустил мимо ушей. Он свесился с полки, чтобы увидеть девушку, сидящую под ним.

– Как тебя зовут, красавица?

– Юля, – ответила девушка.

– Очень приятно, Юленька! А то здесь толпа мужиков, а спросить имя у девушки никто не догадался. Мужланы неотёсанные.

Ярослав вновь почувствовал острую неприязнь к нему.

– Значит, ты у нас один настоящий мужчина? Что ж с нами-то не пошёл девушку выручать?

Серж даже не удостоил его взглядом. Всё также свешиваясь и глядя на девушку, сказал, как ни в чём не бывало:

– Я ж не знал, что она такая хорошенькая. Иначе первым бы бросился её спасать. Но Юленька меня простит. Верно, красавица?

Девушка промолчала.

– Да ты не смущайся, – не унимался Серж. – Я понимаю: тут толпа народу – сидят, пялятся. Давай уйдём от них в тамбур.

Павлуха неожиданно взорвался.

– Слушай, ты, сопи в тряпочку. Нарисовался, когда тебя не просят.

Серж захихикал.

– Юленька, неужели я опоздал? У тебя уже появился поклонник. Да какой пылкий! Только он не понимает, что шансов у него ноль.

Лицо Павлухи приняло свирепое выражение. Предотвращая нежелательные действия, Ярослав крепко сжал его руку выше локтя.

– Не горячись, Паша. Не стоит он того. А ты угомонись и не напрашивайся на неприятности, – осадил он Сержа.

– Ой-ой! – произнёс Серж трагическим голосом. – Как вы меня напугали! Вот только я не понял, от кого мне неприятности могут быть.

Павлуха смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

– Объяснить?

Серж перестал улыбаться.

– Ну, попробуй, объясни, – сказал он, лениво растягивая слова. – Только учти: я кандидат в мастера по боксу.

– Мне это поровну!

– Ну да, ну да! Ты же у нас герой! – в голосе Сержа опять зазвучали ехидные нотки. – Один побежал хулиганов успокаивать. Только сдаётся мне, что ты сам из их породы. И где по фене ботать научился, тоже нетрудно догадаться. «Девять лет на природе…», – передразнил он.

– Я тебя урою! – прошипел Павлуха, вскакивая с места.

– Ой, Павел, не надо! Прошу вас! – испуганно воскликнула Юля. – Мне опять страшно. Ну, пожалуйста! – протянула она жалобным голосом.

Павлуха посмотрел на неё, постоял в нерешительности, потом нехотя опустился на место. Внутри у него клокотало.

– И всё-таки: что же ты с нами не пошёл, если смелый такой? – повторил вопрос Ярослава Сергей Плетнёв.

– А я не дурак, чтобы на ножи лезть, – ответил Серж.

Василий Матвеевич, наблюдавший за этой сценой, мрачно резюмировал:

– Мы, стало быть, дураки, коли ввязались, – он поднял глаза на Сержа. – Знаешь, что я о тебе думаю?

– Не знаю и знать не хочу, – Серж опять откинулся на полку.

– Я всё же скажу…

– Да плевал я!..

Андрей недобро усмехнулся.

– Смотри, как бы тебе плевательницу не разбили.

Серж опять резко свесился, гневно сверкнув глазами, но, встретившись с Андреем взглядом, утихомирил свой гнев.

– Ну, посудите сами, – заговорил он примирительным тоном. – Вы сейчас чувствуете себя героями, потому что отделались шишками да ссадинами. А что было бы с вами, если бы не этот супермен? – он указал пальцем на Андрея. – Эти отморозки вспороли бы вам животы, вот и всё. На том бы и закончилось ваше геройство.

Павлуха мотнул головой в сторону Юли.

– А как же она?

– А что она? Что они ей могли сделать? Ну, напоили бы да, может быть, полапали слегка. Стоило из-за этого войну затевать?

У Юли округлились глаза.

– Ну ты, гнида! – Павлуха опять вскочил с места, готовый броситься на Сержа.

– Успокойся, Паша! – мягко сказал Сергей Плетнёв. – Считай, что его нет среди нас. Нина Аверьяновна была права: нас здесь восемь человек.

Серж вдруг разозлился.

– Да что вы ко мне прицепились? В вагоне полно мужиков. Кто из них помог вам? Никто, кроме вот этого мордоворота. Чего к ним-то не цепляетесь? – он перевёл взгляд на Шонберга. – Соломоныч, вон, тоже энтузиазма не проявил. Но вас почему-то это совсем не волнует.

Иван Соломонович неуютно поёжился.

– У меня здоровье… – пробормотал он. – Сами понимаете: возраст.

– «Здоровье»! «Возраст»! – передразнил его Серж. – Дедуля с Урала, небось, постарше тебя будет – и ничего: кинулся в бой с пионерским задором.

Василий Матвеевич бросил на Сержа гневный взгляд, потом встал и стащил его с полки, сграбастав в пятерни футболку на груди. Серж дёрнулся пару раз, пытаясь вырваться из его рук, но, как видно, сил пожилому уральцу было не занимать.

– Убери лапы, папаша.

Не разжимая пальцев, Василий Матвеевич крепко встряхнул парня.

– Если ты, гадёныш, ещё раз позволишь себе подобный тон, я из тебя вытрясу всю твою наглость, – тяжело проговорил он, едва сдерживаясь от гнева.

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Василий Матвеевич грозно нависал над своим соперником.

– Ты меня понял?

– Понял, – сквозь зубы процедил Серж. – Лапы убери.

Уралец брезгливо оттолкнул его от себя и вновь опустился на лавку. Серж больше не ухмылялся. С мрачным лицом он свернул свою постель и пошёл к проводнице, чтобы попросить её найти ему новое место.

Глава 4. Адольф Гитлер и другие писатели

– Кажется, вас зовут Нина Аверьяновна? – спросил Андрей, взглянув на женщину.

– Да, – ответила она.

– Так вот вам наглядный пример, Нина Аверьяновна, как люди, говорящие на одном языке, не могут найти общего языка.