Последний день в... Париже

–Все только с твоего согласия, милая, –его голос пленил, я реально была готова на все, –будь уверена, ничего плохого я тебе не сделаю…

Я уже слышала это обещание однажды, только на русском. Мысль промелькнула словно вспышка и исчезла, в ожидании восхитительных, интимных ласк, которые мне хотелось испытать.

–Да,– прошептала я, цепляясь за покрывало, которое уже было изрядно помято под моим извивающимся телом.

«И голос слишком знакомый…» – внезапно меня осенило.

В это время человек за ширмой бережно ухватил меня за бедра, перевернул на живот и приподнял мою попу вверх.

–Пожалуй так будет удобней и… –и тут же резкий громогласный возглас на чистом русском: – Твою мать!

Я бессильно уткнулась лицом в подушки, готовая зарыдать.

Он прав. Трижды «твою мать»!

Это был Алекс.

***

Нежное прикосновение к коже возле татуировки еще больше подтвердило мою догадку.

– В-веснушка… – его заикающийся голос сорвался, а после напряженного молчания последовал глубокий, протяжный выдох.

Я упала на живот, сгорая от стыда, окончательно исчезла за ширмой, не зная, что сказать. Если бы могла телепортироваться, сделала бы это тотчас, лишь бы оказаться далеко отсюда.

Послышался тихий нервный смешок. Весело ему!

– Веснушка, в-вылезай… – сдался Алекс. Его голос. Как я могла не догадаться, что это был он?

Чувство стыда сводило меня с ума. Я боялась его осуждения, но вскоре поняла: мы ведь в одной лодке.

– Верни мне трусы, пожалуйста, – угрюмо проговорила я, вытянув руку из-за ширмы.

Несколько секунд спустя он вложил тонкий кусок материи в мою ладонь и неожиданно вытащил из моего «убежища» за руку. С визгом, я соскочила с постели на ноги, оказавшись в кольце крепких татуированных рук.

– Что т-ты здесь делаешь? – спросил он строгим тоном, от которого мои щеки еще больше вспыхнули от смущения.

– А ты? – мой взгляд сам перескочил на одну из камер.

Разве мы не нарушаем сейчас самое главное правило клуба? Нельзя видеть друг друга и делать то, что не написано в условиях. Ни на одной из камер не горели красные точки, и я перевела испуганный взгляд на Алекса.

– Они н-не работают, веснушка, – мягко пояснил он. Уголок его губ слегка дрогнул, но он вернул выражению лица строгость. – Когда здесь я, камеры выключают.

Внимание приковал блеск на его губах и подбородке от… моей влаги. Меня пронзило вспышкой стыда. Я искала слова, чтобы все объяснить, но вместо этого лишь опустила взгляд, чувствуя себя обнаженной не только физически, но и эмоционально.

Я зацепилась за его слова и саркастично хмыкнула:

– Особые привилегии, как для VIP-клиента?

Теперь все совпало: его разговоры про темные стороны и извращенские замашки…

– Нет, – Алекс заставил меня взглянуть ему в глаза, – как владельцу клуба.

Мои глаза чуть не вывалились из орбит, сердце ухнуло к ногам. Ну, ничего себе!

– Это многое объясняет, – я кивнула, с трудом сдерживая смех и слезы одновременно. – Не можешь контролировать извращенца в себе – создай клуб единомышленников и возглавь его?

Алекс старался не улыбаться, но его глаза выдавали веселье. Он произнес со смехом в голосе:

– Спрошу еще раз: что ты здесь делаешь?

Я шагнула от него, всплеснув руками и тут же обессиленно их опустив:

– Да, я… вот.

Слова забыла. И пока мне нечего было сказать, я надела свои трусики-шорты, которые не сильно то помогали. Я все равно чувствовала себя голой перед ним.

– Бессмысленно прятаться, веснушка, – Алекс ухмыльнулся, глядя на мой живот. – Особенно теперь.

У меня в груди сперло дыхание. Я уставилась на него взглядом потерянной совы, а он будто специально медленно и красноречиво вытер свои губы большим пальцем, а потом еще и облизал его, не сводя с меня глаз.

Я громко сглотнула.

Этот офигенный рот и эти губы, язык, несколько минут назад превратили меня в повернутую на сексе банши. Внутри бушевали противоречивые чувства: облегчение от сознания, что этот опыт подарил мне Алекс, и страх, как это скажется на наших отношениях.

Алекс скрестил руки на груди. Его уверенная осанка и легкая улыбка создавали мозгодробительный эффект. Я невольно перевела взгляд на собственное прозвище, запечатленное на его коже, как аллюзия на связь между нами.

– Ты знал, что это буду я? – глупый вопрос, он был искренне удивлен, увидев мою татушку.

Он покачал головой. Конечно, он пришел с намерением довести до оргазма другую девушку. Я почувствовала укол ревности. Мы провели незабываемую ночь, мне казалось, что она что-то значила. А он пришел сюда ублажать клиентку клуба языком спустя четыре дня.

– А ты? – спросил Алекс, и я видела в его глазах скрытую боль.

– Откуда? – я тихо хмыкнула, все равно злясь на него. – И, знаешь, как-то не разобрала, что язык в моей вагине тот же самый, что был у меня когда-то во рту!

Алекс закрыл рот кулаком, маскируя за кашлем усмешку.

Я оглядела комнату уже другими глазами, с пониманием, что вся она, весь этот клуб принадлежал ему. Это одновременно и шокировало и вызывало любопытство.

– И как часто ты здесь бываешь? – спросила я, решаясь наконец встретиться с ним взглядом и увидела в выражении его лица ту же вину и стыд, что испытывала сама.

– Веснушка… – он устало вздохнул, опустив руки с груди и сделал шаг ко мне.

– Зачем спросила? Конечно, часто! Такое мастерство требует практики, – хмыкнула я, коря себя за то, что не способна скрыть уязвимость. – Это было офигенно, кстати. Только не зазнайся.

Я неосознанно поправила резинку от трусиков, все еще чувствуя между ног физическую потребность в продолжении. Вся внутренняя поверхность бедер была влажная от того, как я, блин, потекла от его божественного куни.

– Ты меня вдохновила, – его кривая ухмылка выбешивала, но то, с каким вожделением он смотрел на меня все окупало. – У тебя очень аппетитная и симпатичная киска.

Таких комплиментов мне еще не говорили. Я не знала как реагировать и скрестила руки на груди его манерой.