Последний фей

Отважный Лесли закусил губу и, презрев получаемые в битве раны, махал дубиной будто палицей, неистово сминая и круша непредвиденное сопротивление. И едва шипастые ветки под напором в последний раз пригнулись к земле и не встали на счет «десять», он яро рванулся вперед, оставляя щедрой данью отступившему, но готовому вот-вот вскочить врагу клочья придворной одежды...

И пропал.

– Лес!!!.. – испуганно взвизгнула Грета.

– Идиот… под ноги поглядеть не может… - сквозь стиснутые зубы выругался Агафон и почувствовал, как палочка не хуже любого буксира потащила его вслед за крестником.

Следующим его ощущением было волшебное чувство полета.

С не менее волшебным чувством приземления в полной темноте копчиком на что-то твердое, но податливое.

В ответ твердое, но податливое голосом лесоруба громко сообщило, что думает про всех магов, не способных отличить людей от батутов, в грубой форме посоветовало зажечь свет, и не очень вежливо стряхнуло фея наземь, слегка оглушенного падением и более чем слегка – тирадой.

– Изабелла! Ты где?! – закончив разговор с Агафоном, оттолкнулся от стены и сделал наугад шаг в темноту Лесли.

– Я всё еще здесь, никуда не ушла! – прозвучал уже громче и четче язвительный голос принцессы.

Студент поднялся, торопливо отер с лица жидкую вонючую грязь, снова взмахнул палочкой – и тонкий луч бледно-розового света ударил в угольную тьму над ними.

– Посветлее сделай, как наверху было, - бросил через плечо дровосек и, не дожидаясь ответа своего крестного, решительно шагнул вперед.

Чародей прошептал сначала пять шипящих фольклорных слов, потом три гортанных волшебных, и направил палочку в ту сторону, куда двинулся его подопечный.

Луч пропал совсем.

Послушался короткий стук лба, встречающегося со стеной, и не менее короткий вскрик.

– Кабуча… сейчас…

Снова быстрый шепоток, взмах…

На этот раз с кончика палочки слетела светящаяся зеленая бабочка размером с моль.

Попорхав вокруг носа студента, она перелетела на плечо лесоруба, нерешительно остановившегося у высокой стены, и с тихим смачным причавкиванием принялась поедать его шелковый дублет.

– Эй, эй!.. – ошарашенно махнул рукой дровосек – но то ли слишком голодный, то ли очень храбрый мотылек не повел и усиком.

Физиономия Лесли, покрытая подсвеченной нежно-зеленым грязью, гневно перекосилась, он от души хлопнул по бабочке ладонью…

Но тут же взвыл и отдернул руку, будто припечатал выпавший из костра уголек.

– Сейчас уберу… погоди… - смущенно пробормотал студиозус, прошептал, старательно артикулируя, еще несколько слов…

И воздух мгновенно заполнился и заиграл десятками и сотнями родственников настырной моли.

И у всех первым пунктом меню стоял дублет агафонова крестника.

– Какого лешего!!!..

– Какая прелесть…

В зыбкий круг призрачного изумрудного света вступила принцесса.

– Агафон, ты им определенно нравишься, - невозмутимо заметила она.

– Я?.. – моргая, уставился на нее студент – но взгляд Изабеллы покоился на дровосеке.

– Я? – эхом повторил Лес и растерянно повернул к предмету страсти измазанную бурой жижей физиономию.

– Ну должен же ты нравиться хоть кому-то… - еле слышно пробормотала Изабелла, оглянулась по сторонам, со все возрастающим смятением осматривая высвечиваемые мотыльками стены с их обвалившейся кладкой, пронзенной кривыми корнями деревьев, пол, покрытый слоем зловонной грязи, из которой тут и там торчали то ли кости, то ли обломки архитектурных украшений…

– Это… не дворец… - нервно кусая губу, прошептала она, не веря своим глазам. – Может, это где-то в городе?..

– В лесу, - быстро подсказал дровосек. – А это, наверное, какой-то…

Договорить он не успел: над их головами раздался утробный хохот, шум точно от внезапного ливня или ветра, и тут же за ними – треск веток и разрываемой ткани, словно кто-то ломился через ожившие после визита Лесли кусты.

И в следующий миг на плечи лесоруба, распугивая в разные стороны мотыльков и Агафона с принцессой, низверглось нечто, при ближайшем рассмотрении, ощупывании и выслушивании оказавшееся Гретой.

– Там… что-то как загомонит… как загогочет… - трясущимся тонким голоском просипела она.

– Филин. И ветер.

Дровосек смерил односельчанку при свете единственного оставшегося мотылька уничижительным взглядом и отер рваным рукавом рубахи заново покрывший его лицо слой вонькой грязи.

– Да что я – филина от ветра не отличу!..

– Агафон, - взяв себя в руки, размеренным тоном, словно на светском рауте, а не в наполненной жидкой грязью яме, проговорила ее высочество. – Прежде чем мы пойдем искать тетушку Жаки, изволь представить мне этих людей. Я вижу, ты их знаешь? Они живут в этом лесу?

– Я… я… - растерянно открыл было рот чародей, но Лесли, привыкший за вечер к новому имени, быстро перехватил инициативу.

– Э-э-э… - глубокомысленным басом сообщил он.

– Мы… - сконфуженно пискнула Грета.

– Это… - закончил объяснение студиозус.

– А еще конкретней? – ласково вопросила Изабелла, с молоком матери впитавшая правило, что король должен оставаться королем даже в хлеву.

– Это… один добрый волшебник. Когда получается, - нашелся первым дровосек. – Он… тут…

– Живет, - саркастично подсказал маг.

– Да, точно! – с облегчением закивал жених принцессы. – Живет… неподалеку… и… и услышал… как мы переговаривались… с тобой…

– А девушка? Они вместе?

– Да! – скорее, чем подумал, выпалил дровосек. – Ты не подумай – я ее не знаю! Мы раньше никогда не встречались! Она… его… эта…

– Жена? – предположила Изабелла, подходя поближе к незнакомке.

Та презрительно фыркнула.

– Ученица! – сам не зная почему, брякнул Лесли.

– Как это, должно быть, интересно – быть ученицей лесного чародея! – вежливо проговорила принцесса.

– Уж-жасно… - выдавила Грета, - интересно…

За спиной королевской дочки раздался тяжелый вздох.

– Отчего такая грусть, волшебник? – подняла бровки домиком и повернулась вполоборота Изабелла. – Или она нерадива и неспособна?

– Какая грусть? – непонимающе нахмурился волшебник, повернулся в сторону вздоха, который тоже услышал…

И замер.

Глаза его, даже почти полностью выкатившись из орбит, не могли даже начать соперничать с размером тех глаз, со взглядом которых он встретился.