Последний герой. Том 2

Дальше слова были лишними. Кровать предательски поскрипывала, оставалось надеяться, что Машка дрыхнет крепко. Оторвались друг от друга только спустя минут двадцать.

– Господи… – выдохнула рыжая, проводя ладонью по моей груди. – Почему мне так хорошо? Никогда бы не подумала, что молодой так притягивает…

Я хмыкнул про себя. Знала бы, сколько мне на самом деле.

Вслух сказал:

– Ты огонь.

И это была правда.

Но комплименты на этом закончились. Сейчас нельзя позволять себе обрастать связями – сам хожу по тонкой жердочке. Но, похоже, Алька это чувствовала. Не глупая. Проницательная. Не по годам. Сколько ей? Двадцать восемь? Тридцать? Где-то так…

Я встал.

– Мне на работу, – сказал я, разминая шею.

– А у Машки выходной, – лениво прищурилась рыжая, сверкая зеленью глаз и обнажённой грудью. Грудь – что надо, отметил я про себя. – И ты не ходи…

– Она после дежурства на выходном. Следак всё-таки. А я – в штабе. Это не хухры-мухры, а бумажки, – я подчёркнуто воздел палец кверху.

– Значит, у тебя более ответственная работа, – кивнула она, подыгрывая моей иронии.

– Угу. С утра надо успеть компьютер включить. Важное дело.

– Можно я первая в душ? – соскользнула с кровати на цыпочках, – пока Машка спит.

– Машки стесняешься? Вы ж, вроде, подруги.

– Ну… нехорошо как-то у подруг парней отбивать.

– В смысле? – фыркнул я. – Мы с ней не вместе. Она тебе ещё вчера сказала – просто живём.

– Ха! Это при тебе она хорохорилась, – тряхнула гривой рыжая, забирая с пола футболку, которую вчера дала ей Машка. – А до этого уши мне все прожужжала: Максим то, Максим сё. Как он изменился, возмужал вдруг резко. Не узнать. От тебя, говорит, мужиком теперь пахнет.

– Да? – я почесал затылок. – А как же вчерашняя история про молоко в супермаркете?

– Ой, да этой ее байке уже сто лет. Может, ляпнула, чтоб ты поревновал. Короче, запала на тебя Маха, только – я тебе ничего не говорила. А я, выходит, сучка. Стыдно сейчас… но я такая вчера была… ну совсем пьяная. И, что страшнее всего – ни фига не жалею. Хоть и гложет там, где совесть должна быть. Хи-хи…

– Ну-у… со своей подругой сама разбирайся, – улыбнулся я. – А совести можешь передать, что Макс вчера был ничейный, свободный агент.

– Ой, так я тебе и поверила, – покачала она головой. – У такого парня и нет девки?

Я лишь пожал плечами – переубеждать не стал. Она чмокнула меня в губы и упорхнула в ванную, прикрываясь одной лишь футболкой.

А я задумался… Машка, Алька… Девчонки интересные, живые. Но в голове всплыла Кобра. Яркая, черноглазая, с характером – та, что держит на себе весь отдел. Кстати… как она там? Надо бы навестить, заодно и новости закинуть. И вообще – надо решать её вопрос с этой дурацкой реабилитацией.

Не ровён час – спишут по надуманной херне. Сейчас это запросто: не прошёл тест у психолога – до свидания, форма. Всё. Ты больше не начальник. Не боец. Ты «тревожный элемент». Верить начали не опыту, не выслуге, а каким-то тестам и вот этим самым бумажкам. Психолог сказал – сдвиг по фазе. И всё, гуляй. Сейчас психологам верят больше, чем сотрудникам. Даже больше, чем свидетелям.

Может, поэтому в полицию всё больше идут женщины? У нас в ППСе уже треть – девчонки. Такого раньше не было. Современные парни – то по здоровью не проходят, то на полиграфе сыпятся, то психиатр говорит: «неустойчив, не рекомендован». Мир меняется… Только вот не всегда понятно – в какую сторону.

* * *

– Я думал, не придёшь, – пожал я руку Корюшкину на школьном стадионе.

– Я привык сдерживать обещания, – смущённо улыбнулся он, переминаясь с ноги на ногу возле турников. Был сегодня в нелепых шортах по колено и футболке с замысловатой надписью: «I Paused My Game To Be Here».

– Первая тренировка – втягивающая, – сказал я, покручивая шеей. – Побежали.

Сам после вчерашнего решил не фанатеть – лёгкой трусцой, чтоб только кровь разогнать и суставы не застаивались. Первый круг прошел нормально, прохлада, утро… Но вот Ваня сдался быстро – пробежал два круга, остановился, уткнулся руками в бока.

– Фух… Я не могу!

– Давай шагом, – скомандовал я. – Не останавливайся. Это тебе не в танки рубиться. Это – реальность, танкист.

– Жаль, тут нельзя прокачку купить… закись азота, турборежим… – пробурчал Ваня, волоча ноги.

– Вперёд, Волк! – хмыкнул я и побежал дальше, лёгкой рысцой. А Ваня – шагом, важно, как будто из последних сил выносил раненого с поля боя.

После пробежки – турник. Он посмотрел на перекладину с подозрением, будто это ловушка, с трудом подпрыгнул, повис, дёрнулся раз, дёрнулся два… Раздул щёки, заёрзал ногами в воздухе, но подбородок так и остался где-то значительно ниже перекладины. Даже лбом до нее не достал. Спрыгнул тяжело, как будто мешок с кирпичами упал.

– Сильно плохо? – спросил он виновато, будто профукал Олимпиаду.

– Пока да, – кивнул я. – Но не смертельно.

Ну, не буду же я врать и его хвалить, когда всё так очевидно. Так бойца не воспитаешь.

– Я ни на что не способен… – тихо протянул он. – Только работа в лаборатории, за микроскопом, и танки в сети. Я же говорил…

– Говорил, – согласился я. – А теперь делай выводы. Начал – значит, не бросай.

– Уф… не смогу я… Ты вон какой… А я…

– Отставить упаднические настроения, – велел я. – Не всё сразу. С турником не пошло – будем с другого начинать. Я показываю – ты делаешь.

Я не инструктор, но по молодости занимался самбо, боксом чуток в старших классах. И сейчас вспомнил старые тренировки, как гонял нас тренер и какие иногда давал так называемые разгрузочные тренировки.

– Смотри, – показал я на скамейку. – Десять приседаний. Потом десять отжиманий от скамьи – не от земли, не надо героизма. Надорвёшься ещё. И в конце – немного растяжки, дыхалку восстанови. Потом второй заход.

– А третий?.. – глянул он на меня с тоской.

– На третий не дотянешь. Давай хотя бы два круга для начала. Не сдохнешь – будет праздник.

Я сделал паузу, глянул, как он кивает.

– И как ты вообще физо на зачёте сдаёшь? – хмыкнул я.

– Мне так ставили, – пожал плечами Ваня. – Кто же меня за физо уволит? Я же единственный криминалист в отделе. Семь допусков. Очередь экспертиз.

– Ясно… Здесь твои допуска не канают. Давай, Волк, вперёд. База – это сила.

Корюшкин кивнул, будто я приговор только что зачитал. Несмотря на лёгкость заданий, к концу недолгой тренировки он был, как выжатый тюлень. Мокрый, покрасневший, с волосами, прилипшими ко лбу, но почему-то счастливый.