Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Граф заскрежетал зубами, но голос его остался спокойным.

— Эмиль, я мертв, она тоже мертва. Иди-ка почитай учебник по анатомии.

— И все же? Чего вы теряете?

— Ничего, — рассмеялся граф. — Только для начала брачных игр ее надо хотя бы догнать, а у меня сегодня нет никакого желания бежать дальше.

— Дождитесь пятницы. Тина сама придет к вам за лаской.

— В пятницу? Мы, кажется, спокойно сопротивляемся этому дню любви.

— Она не сможет. Она еще не умеет контролировать инстинкты нечисти.

— Какой сегодня день?

— Четверг, — усмехнулся Эмиль.

— Чистый? — ухмыльнулся Александр. — Пойду тогда искупаюсь в пруду.

И граф спрыгнул со стены прямо в сад, сейчас пустой. Дошел до скамейки и сел, подумав, что можно просидеть так хоть целую вечность, представляя, что рядом сидит смертная девушка, едва сдерживая слезы страха. Девушка, которая его любила…

Глава 12 "Отражение в зеркале пруда"

Эмиль вернулся в библиотеку и нашел там Дору перебирающим книги.

— Что ты там ищешь?

— Медицинские трактаты, — серьезно ответил сын графа Заполье. — О том, как вылечить амнезию.

— Дору, ты знаешь такие слова… — хотел улыбнуться Эмиль, но передумал. — Неужели ты думаешь…

— Я уже боюсь что-либо думать! — воскликнул Дору, возвращаясь к столу с выуженной книгой.

— Не надо книг, — уже серьезно сказал Эмиль. — Если мыслить логически, то мертвые болеть не могут, а амнезия все-таки болезнь, но в вас, то есть в нас, в вампирах логике мало что подчиняется, поэтому для начала можно попробовать дать ей какую-то вещь, с которой у нее связаны теплые воспоминания. Послушай!

— продолжил он, воодушевившись. — Она сама взяла с собой летучих мышей. Давай дадим ей кукол — вдруг она что-то вспомнит. Хотя…. — Эмиль замолчал и уставился в пол. — Зачем ей вспоминать? Отец ведь сказал, что это к лучшему…

Дору вскочил.

— Может, отца и устраивает, что она ничего не помнит, а мне как-то жить с Валентиной под одной крышей спокойнее, чем с непонятной вильей!

— Да брось! Вилья как раз понятнее Валентины. Про нее вон в словаре написано. Подари ей гребень, станешь лучшим другом.

— Гребень? — Дору нервно передернул плечами. — Так просто? Что ж… Пойду искать гребень…

— Только не в вещах матери! Я не хочу заниматься еще и призраком.

Дору обернулся.

— Я не дурак. Хоть у меня и нет профессорской степени!

Эмиль вышел следом, но пошел в башню, но сколько ни рылся в шкафу, так и не нашел рюкзака.

— Ты спрятал его куда-то? — обернулся он к двери, почувствовав присутствие в спальне Дору.

— Боюсь, что это сделал отец. Эмиль, ты напоминаешь мне девку, которая не может решить, ей замуж или в монастырь. Что ты хочешь от вильи?

Эмиль выпрямился.

— От нее ровным счетом ничего, но мне бы очень хотелось остаться в замке.

— Так тебя, кажется, никто не выгонял.

— Граф меня ненавидит, — отчеканил Эмиль и прошел мимо брата в коридор.

— Стой! Что мне делать с гребнем? Я нашел свой старый.

Эмиль, не оборачиваясь, пожал плечами. Тогда Дору распахнул ставни и, увидев отца на скамейке, попросил его подняться и еле успел отскочить от окна, когда уже через секунду граф спрыгнул с подоконника в коридор.

— Я не хотел мешать, но…

И Дору вкратце пересказал их с Эмилем план по возвращению Валентине памяти. Граф слушал внимательно, потом поманил сына за собой в кабинет и указал на диван, где спокойно лежал нетронутый рюкзак. Дору вытащил мышей, а граф, осененный другой мыслью, открыл ящик стола и достал сапфировое колье, от которого в Санкт-Петербурге отмахнулась живая Валентина. Может, мертвой она примет его? Он хотел похоронить ее с сапфирами, а потом совершенно про них забыл.

Под удивленным взглядом сына, Александр поднес колье к губам и поцеловал огромный камень. Ну что же, попытка не пытка… Граф положил колье в карман брюк и спрыгнул с карниза в сад — искать Валентину. Нет, пока всего лишь вилью.

Дору выглянул из окна, но не последовал за отцом.

— Удачи! — прошептал он одними губами.

Затем затворил окно, но тут же со смехом снова его открыл: кажется, отец еще долго не будет пользоваться ни дверями, ни лестницами. Схватил летучих мышей и столкнулся в дверях с Эмилем, в руках которого была книга. Он сунул ее Дору под нос, и тот прочитал строчку, на которой стоял палец профессора:

— Русалки любят вешать люльки своих детей на деревья. Зачем ты дал мне это прочитать?

Эмиль переместил палец на словосочетание "своих детей" и спросил:

— Отец не стал со мной это обсуждать. Сказал, что это невозможно именно потому, что оба родителя мертвы. Да, русалки — по всем определениям мертвые девушки. Но в народе легенды просто так не рождаются. Своих детей. Откуда у них могут быть дети? У тебя есть на этот счет какие-то идеи?

— Да, — ответил Дору тут же. — Они их воруют у живых матерей. Вот откуда… Ты думаешь… О, нет!

Дору метнулся к окну: граф и Валентина сидели под яблоней и ворковали, как самые настоящие голубки.

— Я не думаю, что она может добежать до города… — прошептал обреченно Дору.

— Не может же она потребовать от отца самому красть ребенка?

Эмиль поднял оброненных кукол и положил на раскрытую книгу. Он не думал отступать от задуманного.

— Воруют, говоришь. Развивай мысль дальше. Зачем они воруют детей?

— Откуда я знаю, зачем им дети! Я в русалок, этих самых вильей, до сегодняшней ночи не верил. Может, им нянчиться с детьми нравится, им ведь не хочется их укусить! Слушай, может от греха подальше, из приюта ребенка взять? Вот и сбудется мечта отца о ребенке законным путем. Только для начала надо убедиться, что Валентине действительно нравится нянчиться — ей же не надо днем спать, она может заботиться о младенце сама без всяких нянек. Без живых людей в замке нам будет намного проще. Но сначала попросим ее позаботиться о котенке…

Эмиль рассмеялся и сунул книгу вместе с куклами подмышку.

— Отец не дурак, сам разберется. Нам с тобой стоит прекратить устраивать личную жизнь Александру Заполье. Тебе так не кажется? — и когда Дору ничего не ответил, добавил с усмешкой: — И все-таки нигде не сказано, что детей русалки воруют.

— Это же краткий словарь. Места не хватило! Ну чего ты вылупился на меня?

Эмиль покачал головой:

— Завтра пятница. Надо исчезнуть из замка, чтобы не мешать им…

— Я готов не мешать им хоть целый год! — и Дору метнулся к столу за брошенным гребнем, но потом решил оставить его отцу.