Последний и решительный

Правда Свердлов с которым он тоже мотался по ссылкам так же получил высокую, ключевую должность, но это не показатель… точнее наоборот показатель того, что на вершину власти проникли люди так или иначе связанные с банкирами.

Он правда тоже имел некоторое касательство к банкирам, к тем же Рокфеллерам по Бакинскому делу.

«Но это так… эпизодический контакт», — отмахнулся он, хотя очень нервничал из-за того, что Климов мог в любой момент мог начать муссировать этот момент, что сильно ударит по нему, ибо любая связь с банкирами и крупными капиталистами теперь все равно что черная метка.

Стал выступать Феликс Дзержинский, председатель ЧК. Быстро «пробежавшись» по внутренним проблемам касательно бандитизма и контрреволюционной деятельности, тут ничего неожиданного не озвучили, все в раках допустимого, он переключился на внешние угрозы.

—…Товарищи, по последним данным, антантовцы начали накачивать беляков вооружением и техникой, и думается мне, что именно мы станем первой целью их атаки.

— Ну да, золото… надо же эти поставки чем-то оплатить, — сказал Молотов.

— Скорее, чтобы мы не ударили им во фланг, если они сцепятся с Климовым, — возразил Зиновьев.

— Не суть важно. Важно то, что по неподтверждённым данным антантовцы так же в помощь белым формируют отряды из басмачей. По самым минимальным оценкам, они могут сформировать орду в пятнадцать тысяч человек. Но и это еще не все.

— Да что же еще-то?! — нервно крутанувшись на стуле, воскликнул Зиновьев.

— Это пока слухи, но вроде как хотят перебросить несколько бригад из Индии или из Турции, раз уж она пошла на переговоры с Антантой и там высвободились силы. Все равно во Франции сейчас затишье из-за «испанки», а капиталисты просто так солдат содержать не будут, солдаты должны воевать, вот и бросят их против нас…

— А потом из Москвы нам в спину ударят! — снова несколько истерично воскликнул Зиновьев, отчего все поморщились.

— Верно.

— А им в спину ударит Климов, — хмыкнул Молотов. — Так что не рискнут.

— Это если ударит! — продолжал излишне горячо говорить Зиновьев. — Климову выгоден наш разгром, потом ему легче будет добить как Свердлова, так и нас!

Все погрузились в раздумья. Положение действительно возникло угрожающее.

— Товарищ Дзержинский, а что нового происходит в Москве? — спросил Сталин.

— Усиливаются разброд и шатания. Свердлов словно с цепи сорвался с этим «красным террором», особенно после того, как над городом стали летать самолеты РОДа и сбрасывать листовки.

— Какого содержания?

— Да все тоже, что и раньше… всяческие гадости из биографий…

Сталин понятливо кивнул. Он из подобных материалов сам много нового и нелицеприятного узнал о многих своих «товарищах».

— Так же растут антиеврейские настроения. Дескать, не успели немцев скинуть, а их место заняли евреи, коих по фамилиям от немцев не отличишь… только по виду.

— Грязный ход, но действенный, — хмыкнул Сталин.

— Думаешь это работа Климова, Коба? — спросил Молотов.

— Не сомневаюсь.

— Но в листовках ничего такого нет, да и странно было бы ждать от него подобных провокаций, учитывая его связь с еврейскими партиями. Не думаю, что они такое бы одобрили, ведь однажды накал страстей может вылиться в погромы, а значит приведет к жертвам. Евреи ему это припомнят.

— На то и расчет, что он вроде как не при делах именно по озвученной тобой причине Вяче, на что и станет упирать, обвини его кто в этом. Но я уверен, это его работа… Он мастер бить по слабым местам. Вот и тут…

Все понятливо кивнули. Так уж получилось, что помимо религиозного фактора раскола на староверов и никонианцев с сектантами (последние составили особенно жестокие отряды ЧК, занимавшихся этим самым «красным террором»), произошел еще и национальный раскол — большая часть евреев осталась в Москве. Так что нет ничего удивительного в том, что это стало сильно раздражать москвичей, ибо куда ни плюнь — еврей.

И тут никакие идеи интернационализма не спасут. Нельзя поменять сознание людей за считанные месяцы, особенно если сами евреи давали кучу поводов для негативного к себе отношения, ибо по привычке тянули за собой своих соплеменников во все структуры власти, где работали. Так-то хорошая черта для нации, но не в данном случае. Ведь не к станку же вставали. Да еще эта любовь к гешефтам… не все, но как известно, о большинстве судят по меньшинству.

В общем не требовалось даже вбрасывать какие-то слухи и идеи, люди бы сами дошли до данных мыслей, просто их чуть сильнее сфокусировали на определенном аспекте, что Климов обозначил своим солдатам еще во Франции. Дескать именно евреи захватят власть, а им самим ничего не обломится, как и их детям ибо у евреев есть свои дети у которых будет лучше образование, а главное — протекция. И это начало создавать взрывоопасную напряженность в Москве.

Свердлов же, вместо того, чтобы попытаться разрулить ситуацию и как-то дифференцировать национальный состав органов власти только сильнее закрутил гайки с «красным террором». Но оно и понятно, начни он убирать своих соплеменников с самых «хлебных мест», обрезав им возможность творить гешефты, как потеряет их поддержку.

Так что хватит одной искры и можно быть уверенным, в нужный момент Климов эту искру обеспечит.

— А что про самого Климова слышно?

— Как только встал на ноги, наконец сочетался законным браком со своей любовницей Еленой Извольской и буквально вчера она родила двойню. Мальчика и девочку.

— Что ж, рад за них… — несколько завистливо сказал Сталин.

Его вторая жена Надежда Аллилуева горела революцией и ни о каких детях даже и не помышляла.

ЦК по результатам заслушанных докладов порешал мелкие тактического уровня задачи, разошелся по рабочим местам, не став обсуждать стратегические вопросы, трусливо откладывая их на потом. Но в общем-то все всё понимали, просто не хотели принимать неизбежное, наверное в иррациональной надежде, что все само как-то рассосется чудесным образом, мор там в стане врагов произойдет или еще какая напасть, а то и вовсе глядишь между собой сцепятся…

24

— Коба, — без стука вошел в кабинет Сталина его старый товарищ Симон Тер-Петросян, что в данный момент выполнял роль его личного порученца и секретаря.

— Что случилось, Камо?

— С тобой снова хотят встретиться староверы. Пришел от них человечек…

— Хм-м…

Сталин закурил трубку и задумался. В принципе он догадывался для чего староверам понадобилась новая встреча с ним. Вопрос лишь в том, стоит ли и дальше иметь с ними дело, ведь чем больше они станут ему помогать, тем больше он будет им должен, так недолго в откровенную марионетку превратиться.

«А сделать вид как с Рокфеллерами, что ничего не было, не получится — прибьют, — подумал он, вспомнив покушение на Ленина. — С другой стороны не зря говорят, коготок увяз — всей птичке пропасть. А у меня не то, что коготок, вся рука по локоть увязла. Так стоит ли теперь переживать, что она теперь увязнет по плечо?»

— Хорошо. Место прежнее?

— Да.

— Время?

— В любой для тебя удобный час. Хоть сейчас. Так и сказали.

На что Сталин только невесело усмехнулся.