Последний и решительный

— Тогда поехали… не будем тянуть.

Ехать пришлось недалеко, но и неблизко, староверы обосновались в городке построенном еще Грозным для захвата Казани — Свияжске.

Один раз староверы ему уже помогли, правильнее даже сказать, спасли. Плата за это оказалось не так уж и велика если подумать и тоже ему же на пользу.

Так потребовали минимизировать количество евреев, приведя их численность во всех структурах до пропорционального состава А то когда их всего пять процентов от населения, а занимают пятьдесят процентов должностей, это как-то не очень хорошо выглядит. Рассказали даже историю сих мест времен Хазарского каганата перед его падением. В общем посоветовали не наступать на те же грабли тысячелетней давности, по которым, забыв историю, сейчас активно топчутся в Москве. Это было поучительно. Весьма.

«А князем Святославом в московском варианте выступит Михаил Климов», — мысленно хмыкнул Сталин.

Вторым требованием стало не разжигание мировой революции за счет России, читай за счет их средств. Но и с этим Сталин согласился без особого внутреннего протеста. Как прагматик в мировую революцию он не особо верил несмотря на воодушевляющие примеры во Франции, Мексике и Болгарии, а также революционные предпосылки в других странах вроде той же Испании.

У капиталистов много денег, а человек слаб. Всех можно купить, вопрос лишь в цене. А тех, кого купить все же нельзя, можно убить. На того же Анрио во Франции уже дважды покушались, то бомбу кинут, то застрелить пытаются, и лишь каким-то чудом он избегал смерти.

Подъехали к обычному дому и Сталин, выйдя из машины, пройдя во двор, поднялся за сопровождающим на второй этаж. Его встретила все та же троица, что и в прошлый раз.

— Слушаю вас… — сказал гость, сев на предложенный стул.

— Нам надо рассказывать о том, как мы видим положение вашей Поволжской Советской Республики? — произнес тот, что сидел в центре.

— Не надо. Я прекрасно осведомлен о непростой…

— Критической.

—…Критической, — повторил Сталин, — ситуации в которой мы оказались и что произойдет через несколько месяцев, если ничего кардинально не изменится.

— Хорошо, что вы трезво смотрите на вещи… это редкость среди вашей братии.

Сталин чуть поморщился. Мечтателей среди революционеров действительно изрядно, что очень мешало, ибо мечтатели самый радикальный элемент и они всегда требовали радикальных по своей простоте решений той или иной проблемы не понимая, что это ничего не изменит и даже усугубит положение.

— У вас есть какое-то предложение?

— Есть. И как прагматик, трезво смотрящий на вещи, мы надеемся, что вы его оцените по достоинству, хоть оно вам, как достаточно честолюбивому человеку не сильно понравится, ибо заставит наложить на себя некоторые ограничения. Но если социализм для вас не пустой звук, а действительно та идея, которой вы решили посвятить свою жизнь, вы пойдете на эти самоограничительные меры…

— Хм-м… постараюсь… оценить, — произнес с задержкой Сталин, ибо то, что он услышал ему уже не сильно понравилось. — В чем заключается ваше предложение?

— О нем вы уже много раз думали… Союз с Климовым. Вы в этом случае становитесь вторым человеком в государстве. Председателем правительства.

— Почему все-таки Климов? Он из дворян…

— Ваш Ленин тоже не из крестьян или рабочих…

— И все же?

— Тогда наверное правильно ставить вопрос иначе, а именно: почему не вы?

— Да, — резко ответил Сталин.

На это староверы только улыбнулись, что гостя начало несколько подбешивать.

— Причин несколько. Для начала вам все же не хватает образования, Иосиф. Ни военного, ни что еще хуже — экономического, иначе бы сразу поняли, что написанное в «Капитале» Маркса, что на первый взгляд кажется верным и неоспоримым на самом деле хитрая обманка.

Сталин вскинулся, хотел возразить, но ему не дали.

— Ведь не станете же вы отрицать, что мы умеем работать и зарабатывать, а значит на практике знаем, что такое финансы? И уж точно знаем лучше, чем разорившийся неудачник…

Сталин скривился. Биография Маркса коя стала широко известна благодаря листовкам все того же Климова, сильно ударила по популярности его экономической идеи.

— Опять же вы слишком радикальны в своих идеях, и образ мысли Климова нам ближе. Скажем больше, он предлагает ровно то, что мы и так уже давно создали в своих согласиях. Ну и просто посмотрите, что сделал он и что сделали вы, когда пришли к власти. Разница принципиальна и не в вашу пользу.

— И что же он сделал?

— Придя к власти Климов постарался со всеми договориться, уничтожая лишь откровенных… не побоюсь этого слова — одержимых бесами, что вытворяли совсем уж нечеловеческие вещи… это надо же додуматься сжигать людей в корабельных топках! Вы же начали жестко давить своих политических соперников. Промолчим про бандитсвующих анархистов, туда им и дорога слугам Сатаны, но вот левые эсеры со своими справедливыми требованиями о паритете… это показатель. Климов начал собирать вокруг себя ученых, инженеров, а вы…

Сталин опустил глаза. В угоду низменным страстям всех этих люмпенов, дабы завоевать их поддержку, они фактически санкционировали гонения на интеллигенцию и та побежала к тому же Климову в Одессу и Севастополь. Ошибки, ошибки и еще раз ошибки. Они допускали слишком много ошибок которых не допускал Климов и люди видели именно в нем справедливую и разумную власть.

«Зачем же я тогда вообще вам нужен? Не проще ли было бы дождаться, когда нас разобьют белые на пару с „внешними“, а потом добьют климовцы вобрав в себя оставшихся?» — хотел спросить Сталин в порыве раздражения, но уняв силой воли свою горячую кровь, промолчал.

Он не дурак и понял. Понял, что он нужен староверам как противовес Климову, что уже набрал просто огромный политический вес, а в будущем станет просто монстром с непререкаемым авторитетом — Диктатором, чего староверам совершенно не нужно. Для этого им требуется его ВКПБ, чтобы уравновесить климовскую СДПР и слившихся с ней в экстазе левых эсеров.

«Разделяй и властвуй, не ново…» — подумалось ему.

Сталин задумался. Староверы не торопили, сидя с нейтрально-постными лицами замерев словно истуканы.

«Выбор у меня собственно небольшой, — думал он. — Отказываюсь и тогда… нет, убивать меня они не станут. Просто лишат поддержки и тогда ПСР обречена. Не белые, так „внешние“, не „внешние“, так Климов. Мне останется лишь вернуться на Кавказ… Но и там сейчас действует человек Климова — Муравьев. Стать первым человеком там?»

Климов не скрывал, что не собирается возвращать кавказский регион в состав России. Зачем тогда воюет там? Просто устанавливает дружественные режимы обязанные ему. Все равно большому Кавказу по большому счету некуда приткнуться кроме как к России. Это конечно если совсем уж клювом не щелкать давая возможность резвиться там англичанам и прочим. А Климов показал, что уж чем-чем, а клювом щелкать он не собирается. Так что Кавказ, по сути, станет экономической колонией северного соседа. Формально независимые государства, но на деле сырьевые придатки.

Потому и «отпускает», что Кавказ, что Среднюю Азию, коей вообще деваться некуда, никому ее хлопок кроме как России не продать.

«Разделяй и властвуй, разделяй и властвуй», — повторял он мысленно.

Сталин не тешил себя иллюзиями и прекрасно понимал, что Кавказ быстро вспыхнет внутренними конфликтами и Россия получит от этого свою выгоду, поставляя оружие и технику всем сторонам конфликта за ту же нефть и прочее полезное сырье.

«Зная Климова, его рациональную безжалостность, чего только его штрафбаты стоят, можно предположить, что он сам и спровоцирует там пожар войны, чтобы обеспечить сбыт своих товаров, — сделал неожиданный вывод Сталин. — Тогда я должен остаться, чтобы просто не допустить этого…»