Последний интегратор

Показался Артём. В руке у него была лопата, он притворялся, что его оторвали от очень важных для него занятий. Артём и Наташа начали свои переговоры.

– - Мирятся, -- сказала Майя.
– - А мы даже не ссорились, а словно чужие.

– - Мы тут все свои, крошка, -- сказал я. Опять цитаты из старых фильмов.

Артём повёл Майю показывать раскопки. Держась за руки, они спускались в овраг.

– - Пойдём?
– - спросила Майя.
– - На карнавал.

Я вспомнил, что говорил Гуров. "День первых переселенцев. День уничтожения кхандов". Мне не хотелось идти на День переселенцев-уничтожителей ни в чисто мужской компании, ни в смешанной. Я потрогал мочку уха с серёжкой-крестом и сказал:

– - Пойдём. Все вместе.

– - Папа подарил, -- сказала Майя про серёжки и повела головой, чтобы освободить ухо.

Она достала платок, потёрла мне грязную щёку и чмокнула в очищенное место.

– - Борода...
– - сказала она неопределённым тоном.
– - Ты меня проводишь до дома?

Юлик, который сидел на стульчике возле шатра и что-то писал в блокноте, встал, козырьком приложил ко лбу ладонь и посмотрел на нас.

Майя обещала подождать до конца смены. Она протянула руку подошедшей Наташе, и они побежали к музею. По пути они чуть не врезались в мужчину с девочкой-подростком, громко сказали: "Просим прощения!" -- и побежали дальше. Мужчина оглянулся на них и направился было к Юлику, но тут увидел меня.

Это был Карапчевский, а с ним Лиза с повязкой на лице. Я замер от волнения. Потом пошёл им навстречу. Я давно не видел Карапчевского -- мешали то экзамены, то раскопки. Он совсем не изменился, только вместо свитера носил рубашку с закатанными рукавами. Зато Лиза изменилась. Вместо косы у неё была короткая причёска, которая придавала ей мальчишеский вид. На правом плече и локте были засохшие ссадины.

Мы поздоровались. Лиза расспросила меня о раскопках клада и рванулась к оврагу. Она встала у самого края и заглянула вниз.

– - Иван, вы завтра свободны?
– - спросил Карапчевский.

– - Завтра -- карнавал, -- сказал я.

– - Совсем вылетело из головы, -- сказал Карапчевский.
– - Но вы ведь туда не пойдёте?

Я замешкался.

– - Я пока не знаю.

– - Иван, я завтра собираюсь на Острова.

Это слово решало всё.

– - Я с вами, -- сказал я.

– - Так я и думал. Тогда завтра утром встретимся возле Инткома. Или вам удобнее в другом месте?

– - Можно возле Инткома.

Я не сказал, что мне было удобнее, например, возле эстакады. Но если Карапчевскому удобнее возле Инткома, так тому и быть.

Артём и Денис стояли в десятке метров от нас и с интересом разглядывали Карапчевского: бородатый, очень светлые волосы, но при этом точно не кханд.

– - Ваши друзья?
– - спросил Карапчевский.

– - Однокурсники, -- сказал я.
– - Вот вместе копаем.

– - Папа, ну, давай посмотрим...
– - издалека крикнула Лиза.
– - Это же лучше всяких книжек.

Карапчевский был готов согласиться, но тут подошёл Юлик.

– - Извините, -- сказал он.
– - Вы что тут делаете?

– - Юлик, это же...
– - начал я.

– - Беседую со знакомым, -- мирно ответил Карапчевский.
– - А что?

– - Понимаете ли, тут раскопки. Посторонним нельзя.

– - Так я не на раскопках.

– - Здесь везде раскопки. Здесь территория музея. Посторонним нельзя.

– - Нельзя так нельзя.
– - Карапчевский был спокоен.
– - Пойдём, дочка. Дяденька говорит, что посторонним нельзя.

Он без споров попрощался со мной, огорчённая Лиза что-то пробурчала, и они ушли.

– - Хватит тебе водить сюда экскурсии, -- сказал Юлик.
– - Вызвался добровольцем, так работай. Ещё полсмены осталось.

– - Юлик, это же был...
– - снова начал я.

– - Я знаю, кто это был, -- сказал Юлик.

* * *

Артём и Денис ничего не спрашивали о Карапчевском. Ничего не говорили о завтрашнем дне. Наверняка они слышали, что я завтра поеду куда-то с Карапчевским. Что я назвал их однокурсниками, а не друзьями. Да и плевать! В самом деле, какие мы друзья? Два года учимся на одном факультете, только и всего. У меня три десятка таких друзей, да и весь институт. Артём и Денис раньше были знакомы, у них были какие-то общие дела. Вот если бы они стали моими единомышленниками... Если бы они...

– - Ребята, -- сказал я.
– - Вы знаете, это был...

Я не успел договорить. С другого конца оврага послышался визг одной из девочек. Последовали неразборчивые крики и почти одновременно громкий шорох. Шорох осыпающейся земли. Очень большой груды земли. В другом конце поднялась туча пыли и поплыла наверх. Копатели разбегались -- кто-то вбок по склону, кто-то перепрыгнул через ручеёк Туганки и забрался на противоположный склон. По рядам прошло указание: всем подниматься на берег.

Мы на четвереньках вылезли на берег, поднялись и побежали к другому концу. Все копатели собрались возле тучи пыли. Юлик стоял почти в туче. Он подошёл к берегу и посмотрел вниз.

Ограждающей решётки в этом месте не было. Берег странно изменил очертания, как будто некий гигант откусил от него кусок. "Обвал... Обвал..." -- говорили копатели. То ли из-за расчистки, то ли из-за наших раскопок, то ли из-за всепроникающих ключей два-три метра берега оторвались и ухнули вниз вместе с решёткой. Никто не пострадал.

Музейщики не давали нам подойти близко к обрыву. Они посовещались с Юликом, и он сказал нам, что мы пока можем пойти в шатёр и перекусить. На сегодня работа закончена. Никто не пошёл в шатёр, все забыли про усталость и еду. Наш руководитель явно увидел внизу что-то любопытное. Всем хотелось знать, что именно.

Юлик с двумя музейщиками отошли на несколько метров по берегу и стали осторожно спускаться на дно. Они перешли на противоположный склон. Тут к ним спустился один из пузанов и что-то начал втолковывать Юлику. Юлик долго не мог от него отбиться.

Юлик встал так, чтобы лучше увидеть место обрыва, потом снова спустился на дно, перешагнул Туганку, и мы потеряли его из виду. Мы повалили к обрыву, но оставшиеся музейщики прикрикнули на нас, напомнив, что мы не дети. Никто не догадался, что можно подойти к краю, немного отойдя в сторону от обрыва. Все стояли перед самым обрывом, перед чертой, прочерченной музейщиками.

Юлик отошёл к противоположному склону и посовещался с музейщиками, между которыми вклинивался пузан. После совещания Юлик с коллегами вернулся к нам, а пузан -- к пиву.

– - Теперь уж никакой расчистки, -- сказал Юлик, от возбуждения подёргивая всем телом.
– - Сегодня же добьюсь продления работ до сентября.

Он был готов пуститься в пляс.

– - Юлик, выкладывай, -- сказал Артём.

– - Великое открытие! Величайшее!
– - сказал Юлик.
– - Вы все не зря потели. За мной, легионеры!