Последний Инженер

Солнечные светильники, посуда с аккуратными отверстиями, альбомы с графиками, похожими на пронумерованные лабиринты. Карандашные наброски змеиных голов, шкафы, откуда тянуло перечной мятой, полки с мазями и притираниями, сверкающими баночками. Бар, где в порядке ожидали своего часа бутылки и бокалы.

Все это разложено было по комнатам без видимой системы. Сами комнаты, слишком большие и всегда темные в углах, плохо обогревались, и запах в них держался неопределенный: одеколона, мокрого цемента и плесени.

К запаху Кенни привык быстро. Из всего букета его и волновал-то только одеколон, а плесени и цемента он и до этого нанюхался в достаточности, чтобы выделять их особо.

Одеколонный холодный аромат беспокоил его больше. Это был запах, определяющий пропасть между бездомным и человеком. Пропасть между бездомным и богом – она ведь еще шире?

Шикан поощрял любые вопросы, и Кенни задал свой вопрос про пропасть.

Шикан выслушал его и спросил:

– Как ты понимаешь мир?

Кенни поднялся с диванчика, на котором сидел, метнулся к шкафу и вытащил оттуда давно примеченный мешочек с камешками, изрисованными знаками. Шикан с интересом наблюдал за ним.

– Это бездомные, – сказал Кенни, выкладывая первый камешек, – это меха, это люди, а это – ты.

Получилось четыре камешка.

– Весь мир состоит из них, – объяснил Кенни, – а я хочу, чтобы ты выложил их так, чтобы было понятно, кто кого главнее.

И камешек-Шикан он отложил в сторону, вычеркивая его из участия в конкурсе.

– К кому ты себя причисляешь? – спросил Шикан.

– Я теперь меха, – моментально ответил Кенни.

– Меха? Нет. – Шикан нахмурился. – Я не смог сделать из тебя меха.

Кенни застыл. Его радостная иллюзия готова была рассыпаться в прах.

– Думал, мне все подвластно? – спросил Шикан. – Я бог Мертвых, но не Бог живых. Это нормально – бог в конце концов должен создать такой огромный камень, что сам не сможет его поднять, иначе он не всемогущ. Могущество ведь в том, чтобы победить в конце концов самого себя.

– Да, – с готовностью подтвердил Кенни, не особо понимая.

– Я взялся было за этот камень, да не поднял, – продолжил Шикан, – что ж, попытка была неплоха. – И он широкой ладонью провел по волосам Кенни, а потом по его плечу, где слегка бугрились соединительные клепки. – Для того, чтобы создавать меха, мне нужна маленькая помощь. Это тоже нормально – значит, я не подвержен греху гордости.

Кенни задумался.

– Я по-прежнему бездомный? – уточнил он на всякий случай.

– Пока да, – сказал Шикан, с насмешливой лаской глядя на него, – но это временно: я обещаю, что помогу и тебе, и всем остальным. Мир скоро изменится, и не будет ни бездомных, ни людей, ни меха… Многие просят меня об этом, и я не могу отказать им.

– Я тоже прошу, – твердо сказал Кенни, – и если вдруг та маленькая помощь… если я смогу ее дать, то попроси меня. Я все сделаю.

Вскоре после этого разговора Кенни попал на четвертый уровень, в Склеп.

Там было тепло, тихо и сухо. Рассеянный красноватый свет обливал выпуклые бока чудовищных машин, не похожих ни на что из раньше виденного. Они все были собраны на круглых клепках, похожих на те, какими Шикан закрепил руки Кенни. Металлические листы, согнутые, с грубыми сварочными швами, изукрашенными тонкой резьбой, собирались в причудливые формы бочонка, цистерны, ванны и камеры.

Над головой, не шелохнувшись, висели на длинных нитях медные тяжелые шары. Их было много, как капель во время ливня.

Рычаги, темными полосами ремней прикрепленные к шестерням с остроконечными, квадратными и округлыми зубцами, блестели, отполированные множеством прикосновений.

Кенни заглянул в одну из машин и отпрянул. Холодок пробежался по спине и кончикам пальцев. За открытой дверцей, в нутре машины, похожем на барабан, лежал труп Шикана. Он походил на только что вылупившегося птенца, смятого в кулаке. Синеватые волосы налипли на полированные стенки, покрытые мелкими зубцами. Зубы раскрошились в открытом рту, из ободранных локтей виднелись головки костей.

Другой Шикан, живой и гладкий, беззвучно рассмеялся и с грохотом закрыл дверцу.

– Они тебе понравятся, – сказал он. – Главное правило: никогда их не слушай. Они умеют говорить, их логика устарела, но все еще опасна. Впрочем, подрастешь – поймешь.

Кенни понимать не хотел. Он, как и многие бездомные, не тратил сил на размышления о заведомо странном предмете, предпочитая простую определенность.

Из этого посещения Кенни вынес только ту мысль, что Шикан стал ему доверять.

– Нет, – сказал Шикан, – я хочу, чтобы ты привык и не боялся их.

– Кого?

– Мертвых.

– Мертвых я не боюсь, на улицах постоянно кто-то дохлый валяется…

– Хорошо, что не боишься. С ними иногда становится невыносимо скучно, – Шикан задумался, глядя перед собой светлыми пронзительными глазами. В моменты такой задумчивости он начинал скусывать с губ кусочки мяса и подолгу их пережевывать. – Если находиться с ними очень долго, то можно сойти с ума. Обязательно запомни это. Важно поймать момент и выбраться наружу, заняться чем-нибудь отвлекающим и веселым. Например, можно создать секту. Или попытаться стать Последним Биоинженером. В конце концов ты сам найдешь то занятие, которое тебе по душе. Главное, – и он притянул Кенни к себе, внимательно глядя прямо в глаза. Кенни неотрывно смотрел на капельки крови, стекающие по его подбородку. – Главное – сумей поймать момент, чтобы не потерять разум.

После первого посещения Склепа прошло три года. Склеп был изучен вдоль и поперек. Кенни знал назначение каждой машины и знал теперь внутреннее устройство каждой. Его не смущали цели и мораль, Мертвые воспринимались им как еще один мир со своими особенностями и населением, и если существовал мир людей, то почему бы не существовать и другому – с другими правилами и другими законами?

Шикан поначалу внимательно за ним наблюдал, следя за любой реакцией, но уже год спустя понял, что не ошибся: Кенни вжился в Мертвых так же, как когда-то вжился он сам.

За время обучения Кенни изменился: стал жестким и раздражительным, равнодушным и ранимым.

Он взрослел и пытался определить свой статус. Ему стало не хватать доверия Шикана и его покровительства, и начался подростковый бунт, направленный против того, кого Кенни всегда боготворил.

Перелом случился, когда Кенни сам, без помощи и даже не предупредив, настроил на переброску старинные Врата, открывающие скудный парк у выхода метро. Он вернул к жизни механизм, обреченный быть нелепым городским украшением, и явно ожидал признания, но Шикан был занят Джонни Доу.