Последний из лукумонов

– В тюрягу, - протянул мистер Пилчер, невозмутимо взмахивая трубочкой.

– Ого-го! Тюряга для них слишком хороша, - возразил, мрачно сверкнув очами, Билли.
– Таких загребущих мерзавцев днем с огнем не сыщешь. Эти мне Таски, и эти мне треклятые судейские - паразиты!
– эти мне Баджеры и Винчи!

– Вздернуть бы их, то-то было бы славно, - мечтательно предложил мистер Пилчер.
– Давненько я не видывал удавленничков. Хикс, ты как насчет повешения-то - чтоб оба в петле покачались, а?

– Для таких и виселица слишком хороша, - гнул свое Билли.

– Джентльмены, джентльмены, - вмешался Самсон.
– Когда-то, вынужден признать, старина Хикс думал так же, как и вы - представлял себе палача с петлей и улыбался. Виселица - веревка - молитва - прыжок - последний танец - труп - добро пожаловать в анатомичку. Да-да!.. Но, держу пари, вы, джентльмены, помните старую пословицу: дохлой мыши холод - не холод. Ну, препарируют их... а им-то что, после того как в петле поболтались? Они ж ничего не почувствуют! Нет, никаких виселиц, в тюрягу их, и только. На мой просвещенный взгляд, джентльмены, тут-то их и доконает клаустрофобия. Да-да! Есть такой медицинский термин: я уж вижу, что вы в затылках чешете. Тюряга - надежная камера, стало быть - куда лучше, чем петля: так они куда дольше протянут! То-то будет у них время поразмыслить! Так что, как видите, я свое мнение пересмотрел. Вы только вообразите себе, джентльмены: долговязый гнусный прохвост и жирный мерзавец брошены в одно и то же холодное темное подземелье, и заняться-то нечем, остается лишь размышлять о собственном бедственном положении; причем оба знают, что помилование им и не светит. Конца-краю мучениям не предвидится - завершатся они только вместе с жизнью. Вообразите себе такое, джентльмены! Ну, разве не мило?

– Нисколько не мило, - отрезал Билли, качнув головой.
– Я говорю: вздернуть прохвостов!

– Ага, - поддержал его мистер Пилчер.
– Петля, она как-то приятственнее.

– За борт обоих!

– По таким пеньковая веревка уж давно плачет.

– Это ты верно сказал, Лью Пилчер, хотя острие моей сабли повернее будет.

– Факт; а что до жирдяя, так можно подумать, его уж наполовину вздернули.

– Видишь ли, Самсон, самое отрадное в твоем плане - та его часть, которую ты пока что не объяснил, - проговорил Билли.
– А именно - как бы заманить наших прохвостов в тюрягу?

Мистер Хикс уже собирался ответить, как вдруг на плечо его легла рука. Бедняга едва ли не подскочил в воздух: в воображении его тут же закружились образы мировых судей и шерифов. Он стремительно развернулся, едва не уронив бороду, и взгляду его явился коротышка, словно бы весь состоящий из одних багровых щек и веселых синих глаз. Губы его расплылись в ухмылке, а почти облысевшую голову венчала широкая синяя шляпа в матросском стиле.

– Ого-го! Баскет, нельзя ж так пугать беднягу Самсона!
– проворчал Билли свирепо, однако умеряя голос, чтобы не привлечь внимания посторонних.

– Экая сумасбродность!
– фыркнул мистер Пилчер.

Безобидный мистер Крабшо обиженно нахмурился. Что до мистера Хикса, едва он, к вящему своему облегчению, обнаружил, что перед ним всего лишь Баскет, а вовсе не шерифовы люди, радость его при виде друга многократно умножилась. Сперва обменявшись с ним рукопожатием, Хикс пригласил коротышку присесть за крепко сбитый стол. И беседа друзей вновь потекла своим чередом, а дым от торфяного огня ненавязчиво щекотал им ноздри.

По ходу разговора Баскет не сводил глаз с Хиксовой фальшивой бороды. Пока Самсон говорил, пышный "куст" оставался неподвижен, поскольку крепился на физиономии лишь в нескольких местах за ушами и грозил в любой момент отвалиться. Не раз и не два Баскет с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться: "маскировка" казалась ему столь прозрачной и неубедительной - как, впрочем, и Билли с мистером Пилчером, - что тот едва владел собой при виде подобной "бестолковщины". Ну, можно ли не опознать Самсона Хикса по черной одежде, дымчатым стеклам очков и этой злополучной бороде? Остальные двое джентльменов до сих пор от комментариев воздерживались. В конце концов слово взял Билли - самая волевая натура среди присутствующих.

– Самсон, - начал он.

– Да.

– А скажи-ка, чего ради ты нацепил эту фиглярскую бороду?

– Ты о чем?

– В чем состоит твоя цель? Что тобою движет?

– Что мною движет? Разве не очевидно?

Билли многозначительно оглянулся на Лью Пилчера, а тот покачал головой, сочувствуя горестной участи Самсона.

– Да уж, очевидно. Слишком очевидно!
– воскликнул мистер Пилчер.

– Ага, - поддержал Баскет.

– Видишь ли, Самсон, она... в общем, не очень-то тебя красит, продолжал Билли, рассеянно массируя подбородок, усы над которым держались куда более надежно.
– Если ты понимаешь, о чем я.

Дымчатые стекла очков сверкнули на каждого из собеседников по очереди. До сих пор мистеру Хиксу и в голову не приходило, что в его безупречной маскировке может обнаружиться изъян. При мысли о том, что он где-то промахнулся, что распознать подделку ничего не стоит, он задрожал всем телом.

– Что вы такое несете?
– Хикс встревоженно оглядел зал, но, похоже, до сих пор никто на него и внимания не обратил. Подавшись вперед, он доверительно зашептал: - Она не перекосилась, нет?

Невзирая на серьезность ситуации, сотоварищи мистера Хикса так и покатились со смеху.

– Покосилась, надо же!
– восклицал Билли.

– Он хочет знать, не съехала ли его кучерявая бородушка на сторону! заливался мистер Пилчер, хлопая себя по бедру.
– Экая смехотворщина!

– Ага!
– внес свою лепту Баскет.

Однако смех их тут же умолк, едва мимо столика, по пути во двор, прошли двое джентльменов с каменными лицами, одетые по-городскому. На шерифовых людей они не походили, тем не менее суровая сдержанность незнакомцев произвела свой эффект на мистера Хикса и его друзей.

– Самсон, - заговорил Билли, - если ты намерен и впредь носить эту штуковину, и при этом никак иначе внешность не изменишь, тебе придется пересмотреть свои планы на предмет "Утки". Попомни мои слова: Бейлльол такого не потерпит. Лучше бы тебе и этой твоей кляче с белым чулком на ноге убраться из города подобру-поздорову. Уж заруби себе на носу.

Мистер Хикс, с запозданием осознав, что любой прохожий может узнать его в любой момент, надел шляпу и сгорбился в кресле в надежде, что эти манипуляции сделают его чуть менее приметным.

– Спасибо, что подсказал, Уильям; оченно ты заботливый, - проговорил он, барабаня пальцами по коленям.

Остальные в замешательстве молчали, не зная, что тут можно сказать: ибо шляпа была Самсонова, та самая, мягкая и черная, хорошо известная всем и каждому, и не то чтобы защищала владельца от опознавания.

– Славная стоит погодка, - проворчал Билли, в отчаянии прибегая к иронии.

– Еще какая славная-то, - кивнул мистер Пилчер.

– Ага, - поддакнул Баскет.

– Пожалуй, за всю неделю такого славного денька не выдавалось.

– Правда ваша, - отозвался Билли.

– Вот уж точно подмечено.

– Отменная погодка - люблю такую.

– Ага, - молвил Баскет.

– Два кармана!
– воскликнул мистер Пилчер, указывая на спешащего прохожего за окном.

– Что такое?
– опешил Билли.

– Два кармана, - повторил мистер Пилчер медленно и с нажимом, на случай, если суроволицый Билли не способен понять самых простых слов.

– Ого-го! По-твоему, я спятил, что ли?
– парировал сей джентльмен, воинственно выдвигая челюсть и глядя на мистера Пилчера весьма свирепо. Что еще за пари такое? В этакий холод всякий сойдет за "два кармана"!