Последний из лукумонов

Они уже почти покончили с завтраком - насколько возможно для такого утра, молча дожевав ту ничтожную малость, что оказалась у них на тарелках, - когда в гостиную влетела Сюзанна. Доктор как раз дохрустел треугольным кусочком тоста и пригубил кофе - превосходного кофе, к слову сказать.

– О-о-о, мисс... доктор... мисс Нина... я... она вроде бы воспряла духом, да так, что диву даешься... Порывается встать с постели, требует одежду и... и... зовет вас, мисс!

Мона и доктор вскочили на ноги. Но не успели они дойти до двери, как в проеме показалась мисс Нина. Со всей очевидностью, она была еще очень слаба, однако во всем остальном наблюдалось существенное улучшение; на щеки вернулся румянец, мертвенная бледность исчезла. Ясные глаза блестели и искрились жизнью. Все ее существо лучилось бодростью.

– По-моему, цель достигнута, - прошептал доктор, уверенно улыбаясь.

Мона облегченно просияла в ответ.

В это самое мгновение мисс Нина открыла рот, и ее слова поразили всех до глубины души.

– Мое решение твердо и бесповоротно, - объявила она, переводя взгляд с сестры на Сюзанну, с Сюзанны на доктора а затем глядя на всех троих сразу.
– Я не желаю больше растрачивать жизнь попусту... ни одного дня. Я хочу делать добро. Сегодня я отправлюсь к священнику, и он мне поможет.

– Что же именно ты будешь делать?
– мягко переспросила Мона.

– То, что полезно. То, что возвышенно и благородно. Я хочу помогать простым людям, Мона. Хочу быть щедрой и отзывчивой, чтобы в будущем меня запомнили по моей доброте и по моим благодеяниям.
– Нина окинула взором стол, отмечая, сколько еды осталось на тарелках.
– Вы уже покончили с завтраком?

– Э-э, по чести говоря, да, - подтвердил доктор, изумленно откашливаясь.
– Вы проголодались? Ну, конечно же, мисс Джекс, и неудивительно. Вам просто необходимо подкрепиться...

– Нет-нет, доктор, это не для меня, однако ж все равно спасибо. Замечательно, просто замечательно. Это и будет моим первым благим деянием. Эпсом!

– Мадам!
– ответствовал сей преданный вассал, материализуясь из воздуха.

– Распорядитесь, чтобы со стола собрали всю еду. Сложите ее в красивую плетеную корзинку, добавьте свежих цветов, веточку мяты, немножко миндальной карамели, оплетенную бутыль с молочным пуншем, еще всякой всячины - Мег вам поможет - и отошлите корзинку священнику. Он наверняка знает какую-нибудь достойную семью в стесненных обстоятельствах, что нынешним ясным утром весьма обрадовалась бы такому завтраку.

– Сию минуту, мадам!

Мисс Нина с улыбкой обернулась к остальным.

– Видите? Мое решение твердо. А утро и впрямь ясное, просто великолепное утро!
– добавила она, словно бросая вызов пасмурному, унылому небу.

– Нина, - проговорила ее сестра, - от кого ты получила вчера письмо?

Мисс Нина на краткий миг потупилась, словно смутившись, но тут же взяла себя в руки.

– Если тебе угодно знать, Мона, письмо было от мистера Пикеринга, да, от него!
– и оно открыло мне глаза.

Не произнеся более ни слова, мисс Нина вышла из комнаты и двинулась вверх по лестнице. Сюзанна поспешила вслед за ней, то и дело оглядываясь через плечо на Мону и доктора, и на лице у нее было ясно написано: "Бог ты мой!"

Что до мисс Нины и доктора Дэмпа, в тот момент эти двое ни в чем уверены не были; напротив, пребывали в глубоком замешательстве. Впрочем, они знали, что священник останется весьма доволен.

Глава III

В которой мистера Киббла постигают новые неприятности

Пока на Боринг-лейн имела место быть вышеописанная утренняя трапеза, в некоем уютном доме на Пятничной улице тоже накрывали завтрак - и уж на него-то доктор набросился бы при первой возможности! В доме с черепичной многощипцовой крышей и многочисленными трубами; в доме с драночными оштукатуренными стенами, сияющими белизной на фоне черного бревенчатого каркаса; в доме, так и пестрившем крохотными решетчатыми оконцами; в доме, укрывшемся под уютной сенью дерев; короче говоря, в доме профессора Тайтуса Веспасиана Тиггза.

В этот тенистый приют профессор Тиггз возвратился с победой днем раньше. Встречала его экономка, вдова Минидью, обладательница блестящей, с земляничным отливом шевелюры, таких же щек и избытка ямочек. Встречал его и конюх с лицом, точно вырезанным из векового самшита - его плечо царственный мистер Плюшкин Джем с некоторых пор утвердил своим троном. Вот мистер Джем понюхал воздух, сперва слегка недоверчиво, затем, осознав, кто именно переступил порог комнаты, сиганул с плеча Тома прямо в объятия хозяина. В числе встречающих были также и Ханна, румяная деревенская девушка, частенько помогавшая миссис Минидью на кухне, и мисс Лаура Дейл - кто бы не залюбовался ее золотисто-каштановыми волосами, ее ласковыми серыми глазами и прелестным челом? А рядом с Лаурой стояла ее маленькая воспитанница ценнейшее из профессорских сокровищ.

– Добро пожаловать домой, дядя Тиггз!
– воскликнула Фиона, со всего размаха бросаясь в объятия дяди, так что мистер Джем кинулся наутек.
– Как долго тебя не было!

– Здравствуй, родная, здравствуй, - по своему обыкновению бодро отозвался профессор, целуя племянницу в обе щеки дважды, а то и трижды.
– А вела ли ты себя, как подобает юной леди, пока я был в отъезде?

– Почти да, дядя Тиггз, - отвечала Фиона. Впрочем, умоляющий взгляд, брошенный девочкой в сторону Лауры, заставлял усомниться в точности данной формулировки.

– Деточка вела себя лучше лучшего, - заверил старый Том, что в подобных ситуациях неизменно вставал на защиту Фионы. Он покачал головой и потеребил бакенбарды.
– Не ребенок, а чистое золото, вот что я вам скажу. На этой неделе пособляла мне двуколку начищать, и Мэггину упряжь тоже, серебряные пряжечки и трензель и все такое. Я вот замечаю, у нее к уздечке особая слабость, у мисс Фионы-то.

– А уж мне-то как помогала!
– подхватила миссис Минидью.
– Девочка вполне овладела многими чрезвычайно полезными навыками, как-то: накрывание на стол, расстановка чайных приборов, выжимание лимонов, приготовление макарон, а недавно еще терку для мускатных орехов освоила. И не далее как вчера приняла на свои плечи полную ответственность за уход и кормление Джема.

– И на уроках в высшей степени усидчива и прилежна, - вступила Лаура.
– Все на лету схватывает. Любой предмет, любую тему осваивает с легкостью и готовностью. Необыкновенный ребенок, что и говорить. А ее познания во французском языке совершенствуются с каждым днем. Думаю, нам всем пора перейти на francais* [французский (фр.).], чтобы девочка чувствовала себя как дома.

– Звучит обнадеживающе!
– воскликнул профессор; он отлично знал, что ему заговаривают зубы и самую малость водят за нос, и наслаждался от души. Он запустил руку в карман сюртука и извлек небольшой, завернутый в коричневую бумагу предмет.
– Вот, родная, тебе. Маленький приз за прилежание. Это от нас с доктором Дэмпом.