Последний из Мраксов

– Как так? – в крайнем удивлении поднял брови Гарри.

– Когда достигаешь его могущества, появляются всякие способы, – неопределенно буркнула она.

– Итак, спустя тысячу лет после вашей с ним смерти, ты вдруг начинаешь его искать и находишь? Зачем? – сосредоточился на следующем вопросе Поттер. Он подошел поближе к портрету, чтобы не пропустить ни слова.

– Чтобы вылечить тебя, разумеется! Раз он смог проклясть весь род Певереллов, то должен знать, как исправить ситуацию!

– Логично, но что-то раньше он не стремился к этому, – скептически возразил Гарри.

Моргана покачала головой. Несколько мгновений она молчала, задумчиво жуя свои дряблые губы, а потом заговорила, глаза ее затуманились, словно она смотрела куда-то вглубь веков.

– Понимаешь, когда произошло падение нашего великого рода, мир и магия строились на других основах. Нельзя было колдовать, отдавая взамен лишь слова и желание. Магия требовала оплаты – крови, души или более материальных вещей.

– Такую плату требуют некоторые ритуалы и сейчас, – пожал плечами Гарри. Он поморщился, вспоминая возрождение Волдеморта, для него после этого события пронеслись десять сумасшедших лет, а в этом времени прошло всего-то около двух. А потом Поттер вспомнил, что крови потребовала и их проклятая помолвка, и в сердце болезненно закололо.

– Чтобы проклясть целую магическую семью, да еще и такую могущественную, Мерлину пришлось заплатить очень дорого, – продолжала меж тем Моргана, не обращая внимания на его терзания. – Теперь, века спустя, он хочет прощения за то, что сделал, избавления и покоя. И он может попросить его только у Певереллов, а ты первый за тысячу лет.

– И ты хочешь, что бы я простил его? – удивленно поинтересовался молодой волшебник.

– Я самая известная в истории злая ведьма, Гарри, – захохотала старуха, подтверждая его подозрения. – И в легендах, возможно, есть доля правды. Я бы не простила! Никогда! Он не заслуживает покоя за все страдания, что принес нашей семье. Ты вспомни, как сам мучился, пока не смог немного ослабить заклятие! А ведь так сходили с ума десятки детей нашей семьи! И за что он так с нами?! Только за то, что мы и наши мотивы были выше его понимания!

– Ты пыталась изменить историю и зашла слишком далеко, – справедливо возразил Гарри. Моргана была с ним сравнительно дружелюбна, но он ни секунды не сомневался насчет нее. Она была жестоким человеком, способным зайти очень далеко для осуществления своих желаний. Она обвиняла во всем Мерлина, но, возможно, и груз ее вины был не меньше.

– О! Тебе ли укорять меня.

– Не мне, – согласился он.

– Тем не менее, я думаю, что это будет разумный обмен. Он вернет тебе разум, ты даруешь ему прощение.

– Бартер не означает раскаяния, – справедливо заметил Гарри. – Если бы он действительно жалел о том, что произошло, то предложил бы мне снять проклятие безо всякой выгоды для себя.

– Какая нам разница? – поморщилась Моргана. – Ты что, не хочешь обрести свободу?

– Свободу? – недоуменно нахмурился Поттер.

– Да, дорогой, от Волдеморта. Если между вами останется только контракт, то ничто не сможет помешать тебе в любой момент сбежать от него хоть на другой край света.

В кабинете повисла напряженная тишина. Поттер смотрел на Моргану, а она на него. Раньше ведьма всегда была на стороне Марволо и желала сближения Певерелла и Мракса. Не кроется ли в ее предложении какой-то подвох? Да и хотел ли Гарри сбежать? Несмотря на все признания и клятвы, хотел бы он оказаться от всего этого подальше, задавить желание быть с любимым человеком, избавить себя от страданий и запутанных интриг, плюнув на временную петлю. Просто напросто убежать из Англии туда, где его никто никогда не найдет.

– Гарри, – позвал Долохов из-за дверей, тихонько постучав. Младший волшебник вздрогнул, приходя в себя от раздумий.– Все уже ждут внизу.

– Иду, – ответил Поттер. Он не бросил на Моргану больше ни взгляда, отворачиваясь и выходя в коридор.

Они с Томом никогда не выходили в свет вместе как пара. На официальные рауты Гарри всегда отправлялся под руку с Регулусом, а потом с Долоховым. Марволо Мракс был лишь ребенком, которого оставляли в компании сверстников. Для этого бала Темный Лорд снова скрыл лицо за иллюзией, представ перед остальными волшебниками мужчиной лет сорока, с хотя и слишком холодным, но все же человеческим лицом. Он недовольно смерил Гарри взглядом и схватил его за локоть, подталкивая к камину.

Поттер быстро посмотрел на волшебников, сопровождавших их. Они поклонились в ответ на его взгляд. На балу, куда они собирались, должны были быть не только Пожиратели, но и самые обычные чистокровные волшебники, как и на встрече в особняке Гойла, где, казалось бы вечность назад, Гарри решился предстать пред очи Волдеморта. А это означало, что лорд Найджелус вполне может встретить кого-то из своих старых приятелей. Среди слуг Темного Лорда в основном были ровесники Марволо или более младшие маги. В прошлом Гарри общался с людьми постарше, и возможность встретить их на балу волновала его. Он скучал по ним.

Когда-то необходимость вырвала его из родных девяностых и отправила в тридцатые. Он был там ужасно одинок, с тоской вспоминал родной мир и с трудом привык к жизни в другом времени. Однако за десять лет, что он провел там, все изменилось. Гарри нашел в том мире друзей, приятелей, обрел семью. Теперь девяностые были чужим временем. Ему не терпелось увидеть кого-то, кого Гарри знал в прошлом. Да, большинство его друзей и близких не дожили до шестнадцатилетия Гарри Поттера. Как ни печально, но многие умерли уже в восьмидесятых, лишь чуть-чуть не дотянув до новой встречи со старым другом.

– Профессор Снейп, – обернулся Гарри уже почти у самого камина. – Ваш дедушка ведь еще жив?

Старик Джейсон все еще оставался в некоторых бумагах, присланных гоблинами, партнером Гарри по бизнесу.

– Вы имеете в виду лорда Принца? – уточнил Северус. Ему выпала честь в этот раз присутствовать на празднике и даже войти в свиту Темного Лорда. Не то чтобы зельевар действительно считал это честью. Идеи Волдеморта все еще волновали его, он восхищался талантом хозяина, но все же уже давно выбрал свою сторону. Даже кумиру Снейп не готов был простить смерть Лили.