Последний контакт 3

В общем, такими возможностями не разбрасываются, решила Касаткина. Прикинув в уме все варианты и наспех взвесив все «за» и «против», она дала капитану обещание подумать над его предложением, после чего получила доступ к Роману. Правда, к репликанту она попала уже после того, как его прожарили на нейроне.

— Боюсь, мы потеряли с ним всякую связь, — сокрушался майор Ратушняк. — Не стоило этого делать.

— И тем не менее я поработаю с ним, — девушка была уверена, что держит яйца капитана в кулаке и по его приказу ей позволят что угодно, а потому не стеснялась разговаривать с людьми, стоящими на ее пути, так, как считала нужным.

— Только в моем присутствии, — заартачился майор медслужбы.

— Нет, товарищ майор. Капитан Кольский позволил мне самой разработать тактику работы с репликантом. Вы уже наворотили дел, применив к нему нейрон. Взгляните на него! — и она красноречиво кивнула в сторону палаты, где на холодном металлическом смотровом столе неподвижно лежал репликант. В таком состоянии он пребывал уже больше двух часов. Роман лежал, не шевелясь и не моргая, никак не реагируя ни на людей, ни на внешние раздражители.– Так что позвольте теперь мне решать, как исправлять ваши косяки!

Хоть и нехотя, но Ратушняк уступил Касаткиной и пропустил настырного научника в палату репликанта. Майор медслужбы понятия не имел, что именно с подопытным будет делать Варвара Сергеевна и как смогут помочь ее «секретные» методики, но был уверен, что Касаткина попросту тратит свое время. Если уж ему и его команде — ученым, вооруженным всеми возможными медикаментами и приборами — не удалось привести репликанта в чувство, так куда уж ей-то?

А Касаткина в первую минуту же пребывания у постели Романа поняла, что репликант попросту водит всех за нос. Они еще загодя договорились об условных знаках, которые позволят им общаться даже в условиях тотального контроля. Девушка прошла в палату, заперла за собой дверь, приглушила свет и первым делом накрыла обнаженного репликанта простыней. Затем она стянула с головы и рук Романа датчики биомониторинга и присела рядом с ним. Запустив под простынь свою руку, она нащупала и сжала его ладонь.

— Ты слышишь меня? — шепотом спросила она.

Одно нажатие. Касаткина улыбнулась одними уголками глаз ­– нельзя было показывать свои эмоции, за ними могли наблюдать.

— Тебя отправят на «Осирис» вместе с Павленко. Ты готов?

Еще одно нажатие.

— Отлично. Тогда ты должен изобразить полную амнезию, а затем очнуться. Запомни, ничего из прошлого ты не помнишь, ясно? Удивляйся всему, что видишь. Веди себя так, словно даже языка нашего не знаешь. Ты буквально чистый лист. Все ясно?

Нажатие.

— Отлично. Об остальном позабочусь я. Когда окажетесь на «Осирисе», расскажи все Дмитрию. Все, что знаешь. Все-все, слышишь? Даже то, что кажется тебе несущественным. Вам нужно будет…

— О чем это вы говорите с покойником?

Касаткина была так увлечена и взволнована, что не услышала, как открылись двери в палату. Девушка испугалась и резко обернулась. В проходе стоял сам Кольский, за его спиной маячила фигура майора Ратушняка.

— Отчего же вы его покойником называете, капитан? Он самостоятельно дышит. У него бьется сердце.

— Насколько мне известно, если мозг человека не реагирует ни на какие сигналы, медики констатируют биологическую смерть, — Кольский обернулся назад и обратился к начальнику медслужбы. — Вы же мне об этом говорили, майор? Репликант скорее мертв, чем жив?

— Строго говоря, он и не жил никогда, — смущенно пробубнил Ратушняк. — Репликанты изначально создавались с ограничениями когнитивных функций. Это биологические роботы, не более того. Сейчас же у данного экземпляра я не вижу даже этих ограниченных функций репликанта. Нейрон, вероятно, стер все его прежние установки и…

Касаткина не дала начмеду закончить свою мысль. Встав между офицерами и Романом, она обратилась к капитану Кольскому.

— Отправьте его вместе с Павленко на «Осирис», капитан.

— Зачем Павленко на «Осирисе» эта обуза? — Кольский чувствовал, что Касаткина чего-то недоговаривает, но не понимал, какую именно игру она затеяла. А когда он не понимал чего-то, это начинало его нервировать.

— Просто сделайте это, Борис, я вас прошу, — девушка смотрела прямо в глаза капитану, и ему этот взгляд показался даже несколько дерзким.

— Или вы объяснитесь, или я не смогу вам помочь, Варвара Сергеевна.

Оба понимали, что открыто обсуждать при Ратушняке свой уговор они не могут, но тем не менее оба вступили в эту странную игру.

Девушка закатила глаза, намеренно сделала пару глубоких вдохов, изображая попытку собраться с духом, и выпалила:

— Вы превратили мозг этого человека…

— Репликанта, — поправил девушку Кольский, не отводя от нее взгляда.

— Хорошо, репликанта, — согласилась Касаткина. — Вы превратили его мозг в чистый лист. На «Прорыве» он балласт и с биологической точки зрения действительно скорее покойник, — она посмотрела на Ратушняка, словно привлекая его на свою сторону. Начмед с готовностью кивнул, соглашаясь с девушкой. — А на «Осирисе» есть то, что сможет его заново перепрограммировать. Там есть нейроинтерфейс.

— И что нам с того? — не понял Кольский. — Зачем нам перепрограммированный репликант? Кроме того, там, на «Осирисе», практически ничего не работает, я потому и согласился отправить туда Павленко. Быть может, ему удастся установить причину неисправности реакторов «Прорыва», сопоставив увиденное здесь с тем, что происходит на «Осирисе». Как ему в этом поможет недееспособный кусок мяса?

— Я почти уверенна, этот кусок мяса, будучи перепрошитым, все-таки сможет помочь Дмитрию Фроловичу.

— Каким образом?

— Роман же был создан на «Осирисе», и создавали его с учетом специфики службы именно на этом корабле. Если Павленко удастся починить нейроинтерфейс, ему удастся оживить Романа. Вдвоем у них больше шансов разобраться с энергетической установкой «Осириса».

Кольский скептически покачал головой. Слова научного руководителя полета никак его не убедили, он все еще чувствовал какой-то подвох. У Касаткиной же закончились все убедительные аргументы, и она уже не знала, на что еще давить. Как ни странно, ей на помощь пришел майор Ратушняк.

— Вообще-то, капитан, в словах Варвары Сергеевны есть толика рацио. Репликанты были созданы именно для таких работ. Если он был послан вместе с миссией «Осирис», наверняка в его базовой программе заложена информация о самом корабле и о том, как справляться с поломками на нем. Если Павленко удастся оживить нейроинтерфейс хотя бы частично, есть шанс, что этот репликант еще послужит нашим интересам.

Кольский молчал, явно набивая цену своему решению.­ Касаткина видела это и решилась, наконец, на крайние меры.