Последний конвой. Часть 2

Стивен спотыкается, теряет равновесие и, шлепнувшись на задницу, скользит вниз по гравию. Острая боль в лодыжке после удара о валун. В глазах темнеет, в ушах глухой шум, сердце бешено колотится, пытаясь вырваться из груди.

Вот же не повезло! Вывих? Перелом?

Стивен старательно ощупывает ногу. Он не врач, и ни черта не понимает в болячках, но, скорее всего, перелома нет. При переломах боль должна быть намного сильнее, вплоть до потери сознания. Вывих — это не смертельно. Пройдет! До начала экспедиции еще уйма времени.

Придется немного потерпеть и сильно постараться, чтобы сохранить прежний темп.

Он достает из рюкзака полотенце, обливает водой из фляжки. Вот и пригодилась водичка, не зря экономил. Он разрывает штанину, скидывает ботинок и очень туго обматывает ногу мокрой тканью.

Откуда он знает, что нужно делать именно так?

Да ниоткуда не знает. Просто делает, и все. По наитию.

Правильно или нет, разберемся потом. Сначала нужно добраться до цели.

С трудом натягивает ботинок на ступню, ставит ногу на землю, очень осторожно переносит на нее вес собственного тела.

Больно! Но терпеть можно.

Стивен осторожно делает первый шаг, за ним второй, третий. Вроде бы получается идти. Задерживаться нельзя, форы всего минуты две, не больше. И каждая напрасно потраченная секунда сокращает расстояние от бегущих сзади. Кто не стремится попасть в Африку, тот бежит не спеша. Не может не бежать, потому что отдан приказ, но и торопиться не намерен, дабы ненароком не загреметь к черту на рога. Но ведь есть и такие, кто хочет занять его место. Конкуренты. У них своя мотивация и собственные планы на дальнейшую жизнь.

А вот и обещанные сигнальные мины. Разбросаны как попало и почти не замаскированы. Только совсем слепой может не заметить и наступить.

Стивен обходит их стороной и бредет дальше. Спускается в овраг, сильно припадая на левую ногу. Грунт под ногами чавкает и налипает на берцы желто-коричневыми пятнами, вызывая тошнотворные ассоциации.

Я иду слишком медленно!

Он пытается бежать, в ушах отдает пульс, нервные импульсы простреливают стопу. Стивен непроизвольно морщится, но темп бега не снижает, чувствует приближение соперников. Так бывает в секунду опасности, даже если ты не видишь врага, все равно ощущаешь чужой взгляд. Сверхчувствительность на уровне мистики объясняют тем, что человеческий глаз распознает направление взгляда чужака периферийным зрением.

Стивен не верит в эту байку.

Мозг слишком часто ошибается, паникует и бьет тревогу почем зря. Поэтому его сознание всегда берет эмоции под контроль. Холодный ум, горячее сердце, чистый рассудок — только так можно добиться результата.

Нужно спешить! Как бы ни было больно, нужно терпеть.

Стивен оглядывается по сторонам и не может ничего понять. В нескольких метрах от ног вскипают веером фонтанчики пыли от пуль.

— Какого черта? — произносит он вслух и плашмя падает на песок стрельбища.

Мозг лихорадочно перебирает версии. Самая правдоподобная — стрельбы. Неужели идиоты в штабе не смогли согласовать время прохождения испытаний новобранцев и учения по стрельбе для курсантов?

Звучит до безобразности нелепо, но ничего иного в голову не лезет. Если только…

Если только, это не сделали специально! Эдакая изощренная пакость, дополнительный уровень сложности, проверка выдержки и хладнокровия претендентов на охрану экспедиции. А что, вполне в духе «черно-солнечных». «Драконы» не должны бояться, ни бога, ни черта.

Он поднимает голову и видит метрах в ста Румына, стоящего на одном колене, с прижатым к плечу прикладом Калаша.

Так вот кто стрелял!

Безумная версия о садистах в штабе рассыпается в прах.

Штурмовик что-то кричит и яростно машет рукой, указывая на Стивена. Затем слегка опускает голову, прищуривает один глаз и нажимает спусковой крючок. Автомат дергается в его руках, пули свистят над самым ухом.

Почему Румын пытается его убить? Неужели так сильно хочет в Африку, что готов ради этого на убийство сослуживца? Этого просто не может быть!

Мозг отказывается верить в происходящее. Он все еще жив и даже не ранен, хотя штурмовик продолжает стрелять почти непрерывной очередью. И тогда его озаряет.

А ведь Румын изо всех сил старается не попасть. Он же целит мимо меня!

Но тогда возникает вопрос, а куда же он так отчаянно палит?

Стивен стремительно оборачивается и видит то, чего никак не ожидал. Всего в паре шагов огромное четырёхпалое чудовище, обросшее грязной шерстью. Из приоткрытой пасти капает слюна, сверкают два ряда острых, как бритва, зубов.

Мозг лихорадочно обрабатывает поступившую информацию, а потом выдает вердикт — одичавший пес.

И он сейчас нападет…

Стивен пытается сорвать автомат с плеча, хотя умом понимает, что уже поздно. Животное слишком близко, а ремень утянут почти до отказа, нужно еще перекинуть через голову. Времени на это попросту нет.

Он успевает заслониться Калашом, зубы обезумевшей от голода твари сходятся на металле с противным клацаньем. Пес трясет головой, рычит, не разжимая клыков, скалится, пытаясь вырвать автомат из рук. Вязкая слюна капает прямо в лицо. Он морщится и зажмуривает левый глаз. Щиплет.

— … и-и-и-в-в-не-ше-ве… — орет Румын, но ветер уносит прочь остаток фразы. Свистят пули, лицо обдает потоком горячего воздуха.

Сейчас он меня застрелит.

Стив вытягивает руки вверх, насколько позволяет ремень, чтобы отодвинуть собачью морду хотя бы на пару лишних сантиметров. Впрочем, это ненамного увеличивает его шансы остаться в живых. У Румына всегда были руки кривые.

Калаш послушно выплевывает свинец, одна за другой, в тело пса впиваются сразу три пули. Животное хрипит, бьется в агонии, заливает лицо Стивена ярко-алой пенящейся кровью.

Он все-таки попал!

Сердце бешено колотится, адреналин разгоняет биохимические реакции. Стивен скидывает с себя тело мертвой собаки, вскакивает на ноги и только теперь понимает, что еще ничего не закончилось. Он видит, что напавший пес, был всего лишь авангардом стремительно атакующей своры, не менее чем из сотни голов.

Об одичавших стаях домашних животных ходили жуткие легенды, но все это было где-то далеко, на окраинах Метрополии, в диких безлюдных степях окраины. Иной житель Столицы мог ни разу не увидеть собаку и за всю свою жизнь. В Краснограде собаки водились, Стивен видел сторожевых пару раз. Вот только сейчас он не в Столице и даже не в Краснограде, а в самой настоящей глуши. Как раз там, где эти злобные твари и обитают.