Последний конвой. Часть 2

Василий немного смутился.

— Не обязательно именно так. Могу предложить и другое толкование. Вот представьте, шестьдесят тысяч лет назад на землю переселяется группа людей из нашего времени. Знания есть, но с собой нет ничего: ни оружия, ни технологий, ни даже справочной литературы. Что будут делать колонисты?

— Выживать!

— Вот именно! Перво-наперво, вооружатся. Сначала тем, что под руки попадется: камнями, палками, рогатинами. А потом понаделают примитивных пращей, арбалетов, каменных топоров и копий с наконечниками из отесанного камня. Сделают фортификационные укрепления по периметру колонии поселения. Сначала из бревен — это просто, если есть чем срубить деревья. Хоть каменным топором — его несложно изготовить голыми руками. Потом уже капитальные — из камней, скрепленных раствором на тщательно замешанной глине.

В реках станут ловить рыбу, а в лесах охотиться на животных; а для этого нужны снасти, сети, ловушки, капканы. Будут плести лианы, делать простые веревки из коры деревьев. Начнут потихоньку обрабатывать землю, займутся выращиванием местной флоры и приручением фауны. Со временем дорастут и до селекции. Одомашненных животных нужно где-то размещать? Значит, будут возводить хозяйственные постройки, загоны для скота, приспособления для изготовления масла из молока и многое другое. Начнут обустраивать быт. Возводить жилища из подручных материалов, хозпостройки, места общего пользования.

Человек не может прожить без тысяч мелких бытовых предметов. Нет стеклянных тарелок — для начала сделают их из обожжённой глины. Вот тебе и керамика. Потом немного покумекают и придумают, как изготовить стекло и фарфор. Нет одежды — начнут прясть шерсть и вязать свитера с оленями. Шкур то на всех не хватит, а зимой прохладно. Со временем подыщут подходящее растение и смастерят ткацкий станок из подручных материалов для изготовления одежды в промышленных масштабах.

Какие-то крупицы собственных, а с точки зрения дикарей, безграничных знаний, передадут потомкам. Может быть, даже будут заставлять их зубрить наизусть таблицу умножения или формулу площади круга, и знаменитое «е-равно-м-ц-квадрат», даже если те не понимают смысла слов.

Все эти абстрактные слова очень быстро забудутся. А записанные опять же какими-то абстрактными значками на стенке пещеры будут непонятны потомкам уже через несколько поколений. А спустя тысячелетия археологи скажут — ритуальные наскальные рисунки.

Да, несомненно, переселенцы одичают через несколько поколений. И тем не менее, уровень даже таких знаний будет гораздо выше, чем у аборигенов, которые пока только и могут, что камнем по башке хрясь, и гы-ы-ы-ы…

Что мы и наблюдаем в истории, — неожиданно Василий подвел черту под своим монологом.

— Подожди, — возмутилась я, — сначала у тебя были пришельцы-инопланетяне, а потом они каким-то непонятным образом плавно трансформировались в путешественников во времени, точнее в переселенцев из будущего.

— Да хоть из другого измерения, — отрезал Василий, — происхождение богов для нас не имеет никакого значения. Основа моей идеи в том, что знания привнесены извне. Как возможно, и сама жизнь.

— Ага, — не удержалась я от ехидства, — а машина времени или космодром для летающих тарелочек, или чего там еще, портал в параллельный мир, — значит, спрятаны где-то в Африке?

— Не исключено, — многозначительно произнес Василий с высокомерным видом.

— Опять не стыкуется, — я невольно прыснула в кулак, — сначала из «машины времени» вылезли «тупые дикари» — эректусы, потом денисовцы, следом неандертальцы и, наконец, высокоразвитые кроманьонцы со знаниями, как плавить металлы, строить весельные лодки и делать трепанацию черепа медными инструментами. И все они из одного места переселялись, так?

— Понятия не имею, — запротестовал Василий, — я предложил гипотезу…

— Это уже совсем интересно получается, — продолжала идти в атаку я, видя смятение младшего научного сотрудника, — вот смотри, если все пришельцы с одной и той же удаленной планеты, что же они у тебя там развиваются, мутируют, набираются знаний, а здесь — нет? Что, на Земле нельзя изобрести плуг или колесо? Нельзя за двести тысяч лет изменить форму черепа и потерять волосатость на груди? То есть, там можно эволюционировать, а здесь — ни в какую?

— Может быть, они из разных мест… времен… измерений, — совсем запутался Василий, — может, у них время течет быстрее. Пока здесь двести тысяч лет прошло, там — несколько миллионов.

— Мне классическая фантастика больше по душе, — закончила я спор, — прилетела однажды летающая тарелочка, вышли из нее боги в металлических скафандрах и давай брать в жены дочерей человеческих…

Но при чем тут Африка, мне совершенно непонятно?

— Все человеческие расы вышли из Африки, — насупился Василий, — это научно доказанный факт. А вот откуда они там взялись? Самозародились из песка и грязи, наверное.

— Не было в Африке тогда пустынь, а была очень благоприятная климатическая зона. Все цвело и пахло, плодилось и размножалось невиданными темпами.

— Ну да, — обиженно буркнул Василий, — как и на всей остальной планете. Если не брать в расчет полюса и удаленные континенты, климат везде был вполне благоприятным до самого потопа и большого ледникового периода. Однако же, все четыре известные науке расы вышли только из одного континента. Почему же они не самозародились на других? Например, в той же Австралии?

— Не знаю, — теперь пришел мой черед оправдываться, — но у тебя получается, что где-то в Африке стоит открытый межзвездный портал, и время от времени оттуда пачками вылезают дикари с дубинами и тут же бегут завоевывать континенты.

Василий обиженно хмыкнул и отвернулся.

Арсений едва слышно выругался, и вмешался в спор восклицанием:

— Ни черта не вижу! Нужно просить у Быкова прожектор.

Я обернулась и обомлела. Пока мы с Василием увлеченно пикировались, песчаная буря накрыла колонну. Видимость сразу упала до нуля, сквозь серо-бордовую пелену дорога почти не просматривалась. Свет от фар «скорой» тонул во мгле через какие-то полтора — два метра. Порывы ветра хлестали в окна пригоршнями песка. Колеса автомобиля время от времени пробуксовывали на заносах, а когда разом ослепшая машина налетала на трещину в асфальте и подпрыгивала, весь кузов микроавтобуса отзывался грохотом и скрежетом.

Арсений чуть сбавил скорость, но через некоторое время опять ускорился, боясь потерять из виду идущую впереди машину. Некоторое время держался за ней на одном уровне, как можно ближе, затем приотстал и вновь нагнал.

О том, чтобы разглядеть дорогу и объезжать тот хлам, что на ней валяется, речи уже не шло. Ехали по габаритным огням опережающего нас грузовика и молились, чтобы не сбиться с пути и не заплутать в пустыне. Машину трясло и кидало на ухабах, и в один прекрасный или,наоборот, ужасный момент, мы все-таки улетели с дороги и застряли в песке на обочине.