Последний министр 4

И, конечно, господин Джугашвили.

Злой такой... раздражённый. Не нравилось Иосифу Виссарионовичу происходящее, что все пошло не так, как планировал. Но сделать пока он ничего не мог. Вот и бесится.

Перебесится.

Не хватало Ленина, но если у «дедушки» есть мужество, то Александр Дмитриевич и Владимир Ильич ещё встретятся. Ну и Зиновьева тоже хотелось бы видеть, который на момент описываемых событий был неподалёку от Ленина и должен прибыть вместе с оным.

В остальном — в кабинете было собрано чуть ли не половина состава Совета народных комиссаров.

Тем лучше.

Протопопову нравилась мысль, что проблему можно решить в одном месте.

— Здорово, мужики! Рад, что приняли мое приглашение и спешно прибыли в Петроград. Я вас ждал.

В ответ повисла густая тишина. Аж воздух от напряжения потрескивал. Понятно, что Протопопову никто не ответил. Кому могло понравиться, что он якобы на крючок попался?

— Предатель... — прошипел кто-то из коммунистов.

Министр улыбнулся, коротко, но тотчас улыбка сошла с его лица и физиономия стала каменной.

— Вы господа, стало быть в курсе, что никто из здесь присутствующих не жилец. Сейчас военное время и любое поползновение против целостности страны изнутри считаю возможным расценивать как государственная измена и наказывать должным образом — расстрелом, например. — Протопопов оглядел каждого из присутствующих революционеров. — Я ясно изъясняюсь? Заранее прошу простить за скудость в моем словарном запасе.

— А это ещё доказать надо, государственную измену, — зло прошипел Каменев.

— Мое министерство уже имеет на каждого из вас внушительные компроматы. Правда пущены в ход они будут уже после того, как прозвучит команда вашего расстрела, — откликнулся Протопопов все тем же голосом со стальными нотками. — Однако я все же предлагаю вам выбор. Жить или умереть.

— Вы не имеете права, — процедил Троцкий. — Вам такого права никто не давал и никогда не даст!

— Спасибо, Лева, но к вашему счастью или несчастью, я беру все, что требуется сам и ни у кого не прошу. А вам предлагаю помочь Отечеству в трудную минуту. Как понимаю вы за тем здесь — помочь своей стране? — строго сказал Протопопов. — Озвучить предложение? Да или закончим?

Все снова молчали, пока не послышалось.

— Озвучивайте, товарищ, — ломаным грузинским акцентом.

Джугашвили.

Заговорил.

Протопопов вперил в него свой взгляд. Иосиф глаз не отвёл.

— Говорите, в чем заключается ваше предложение, — повторил он, малость переформулировав.

— Один из тех, кто наносит нашей стране вред и делает это намеренно, сейчас ведёт части предателей на Петроград. Предлагаю каждому из вас явить свой недюжинный и неистинный патриотизм и встретить выпад предателя лицом к лицу...

Послышался ропот. Недовольными было большинство революционеров.

Но Джугашвили поднял руку, прося тишины и ропот прекратился почти сразу. Понятно, что это был ещё не тот вождь, которого все привыкли видеть и он находился пока месть не на роли первой скрипки в оркестре. Но харизма у него была просто сумасшедшая, чего не убавить.

— Спасибо большое, — кивнул Протопопов. — Предложение, собственно, следующее. Имя предателя — генерал Рузский и он счёл возможным не выполнить приказ своего Государя. Предлагаю вам в первых рядах пойти защищать Отечество от подобного рода дерзких поползновений. Выживите — я отпущу вас. Умрете — то героями. Ваш выбор.

— Есть другие, альтернативные варианты? — спросил Троцкий, да так едко.

— Есть, конечно, — согласился Протопопов. — Если вам не терпится, могу пристрелить вас здесь и сейчас. Воспользуетесь?

Троцкий не ответил.

— Я категорически отказываюсь, — первым ответил Скворцов. — Что за дешевые манипуляции. Вы не имеете право и полномочий так себя вести. Пристрелит он, так ей богу стреляйте...

Не договорил.

Протопопов достал свой пистолет и выстрелил в голову первому наркому финансов и ярому атеисту. У него ещё тяму хватило пойти на министра напролом.

Скворцов бездыханно завалился на пол. Стоявший рядом Каменев с кислой миной уставился на растекающуюся по полу кровь. Убрал ногу, дабы не испачкать свой сапог.

— Есть ещё отказники? Билетик на тот свет оформим.

— Мы согласны, — проскрежетал Джугашвили.

Александр Дмитриевич снова нацепил на себя прежнюю улыбку:

— Хорошая жизнь даром не даётся, Иосиф Виссарионович, да? — сказал он цитатой самого Джугашвили. — За вами придут. Ждите.

С этими словами Протопопов развернулся и вышел вон.

Проще всего было расстрелять этих людей, отправивших Россию в недра революции и затащивших собственное Отечество на самое дно. Но глядя на них, Протопопов вдруг отчетливо осознал, что они если и не любили Россию больше своей жизни, то хотели своей стране лишь добра. Но как получилось и что вышло — это знает история. А у Александра Дмитриевича имелся уникальный шанс эту самую историю изменить собственными руками. И направить потуги революционеров в нужное русло, пропустив их через очистительное пламя январских событий в Петрограде.

Чтобы мозги встали у них на место, хоть самую малость.

Протопопов допускал возможность выбить из этих по большей части ещё молодых мужчин всю коммунистическую дурь, ну а потом заставить их работать на благо собственного Отечества.

Ну а что из этого выйдет — будем смотреть.

Выходя из комнаты, где содержались революционеры, Протопопов встретился в дверях с Федей (который прибежал на выстрел) и коротко описал своему верному телохранителю суть поставленной задачи.

— Они ведь не выживут, Александр Дмитриевич, — предположил Федя. — Разве что только чудом...

— Пожалуй, что в их случае чудо как раз и нужно.

— А если попытаются бежать? — уточнил Федя.

— Стреляйте на поражение.

— Выполним, Александр Дмитриевич.

Глава 9

«Губки бантиком, бровки домиком

Похож на маленького сонного гномика,

А в голове с утра сто тысяч почему,

Объясните мама с папой, что к чему», шепчет Кристина Орбакайте

Год 1917, январь 21, поздний вечер, вокзал Брест-Литовска.

Поезд отбыл во время и минута в минуту по запланированному времени. Когда дело касается важных и неотложных вопросов государственной важности, то в России все происходит слажено.

Всегда.

И не только сто лет назад, но и в современности. Александр Дмитриевич, кстати, в своём новом деле и не при малой должности министра внутренних дел, ещё не встречал ни разу в Петрограде таких перегибов по типу «выкрашивания краской травы в зелёный цвет».

А вот в России современной — это как за здрасьте.