Последний министр. Книга 2

— Вы? — Сергей Николаевич поправил очки, продолжая щуриться и пристально всматриваясь в лицо своего собеседника, и Александр Дмитриевич в эту же секунду понял, что его узнали. — Что вы себе позволяете, вы ведь государственный человек, Александр Дмитриевич? — совершенно ошалелыми глазами смотрел он. — Вы…

Он не договорил, Протопопов выпустил пулю Прокоповичу в лоб. Сергей Николаевич грузно завалился на пол, ударившись головой о ножку стола.

Заверещала Екатерина Дмитриевна, мигом потеряв самообладание. Попыталась вскочить, но на пол ее вернул второй выстрел из револьвера Александра Дмитриевича, вышибя женщине мозги.

Кровью забрызгало тарелки и блюда на столу, а также носки сапог полицейских.

Протопопов тяжело выдохнул и звук этот было слишком отчетливо слышно в тишине, воцарившейся в кабине ресторана.

Полицейские стояли совершенно ошеломлённые, получив разом два трупа на руки буквально на ровном месте. Однако другого выхода у министра не оставалось — его узнали и последствия этого могли быть самые что ни на есть печальные.

Протопопов, ни говоря ни слова, взял стопку, налил туда водки до краев.

Выпил залпом, не поморщившись.

— Приберитесь, — отдал он распоряжение. — Заберём тела с собой.

Полицейские спохватились, начали заворачивать трупы в скатерть. Кровь растеклась по всей переговорной и подошвы сапог сотрудников неприятно хлюпали. С тем как снять скатерть с заставленного явствами стола, заморачиваться никто не стал — сдёрнули ее, одновременно переворачивая все тарелки, графины и стаканы, которые со звоном валились на пол.

Однако двое полицейских остались стоять на месте, не шевельнувшись — Кирпичников и с ним заодно тот самый разговорчивый рыжий, больше всех хлопотавший за премию.

— Премия тебе не нужна? — подколол Протопопов.

Рыжий как-то странно улыбнулся, не ответив.

Протопопов, настроение которого опустилось ниже плинтуса, повернулся к выходу — делать здесь больше нечего. Остальные мерзавцы, как Гучков и те, для кого были припасены места в переговорной ресторана, не явились на встречу.

Как то совершенно не ладилось у министра с подобного рода спонтанными полицейскими вылазками с привлечением ребят из сыска и их начальника Кирпичникова. Вот уже второй раз подряд произошёл крупный обсер. При этом Александр Дмитриевич верил, что госпожа Полубояринова не ошиблась в своём письме. Опять таки, на «семейном» обеде Прокоповича и Кусковой, стол сервировали на куда большее количество мест, чем на две персоны. Вряд ли у кого-то из этой четы имелась фенечка накрывать на дополнительных лиц. Нет, масоны попросту решили предостеречься, что-то похоже учуяв и проявив нелишнюю осторожность.

Однако на деле все оказалось куда проще, чем думалось…

На пороге переговорной вырос полицейский, оставленный в общества зале.

— Едут! — выпалил он на одном дыхании, пуча глаза.

Протопопов оживился тотчас.

Повернулся к Кирпичникову и остальным.

— Ну что ребята, готовы? Будем хоронить собак. Разговаривать с ними совершенно не…

Договорить он не успел.

Пулю в полицейского, принёсшего весть, выпустил Аркадий Аркадьевич Кирпичников. Сыщик завалился, обрывшая гардину.

Следом рыжий расстрелял троих полицейских уже державших на руках тела обёрнутые скатертями. Они попросту не успели среагировать на происходящее.

Не у дел остался Протопопов, которому ничего не оставалось, как поднять руки и выбросить на пол свой наган. Дуло револьвера Кирпичникова смотрело в лицо министра.

— Finita la commedia, господин министр.

Глава 9

Глава 9

Год 1917, январь 15, вечер, ресторан «Старый Донон», Петроград

«Вот пошли облавы, начались провалы,

Много наших стало пропадать.

Как узнать скорее, кто же стал шалавой,

Чтобы за измену покарать?»

Русское народное творчество

Умей господин Протопопов находиться в двух местах одновременно, то по адресу ресторана "Донона" — Английский проспект, 36, он бы узнал, что там события развиваются крайне занимательным обратом и увидел бы примерно следующую картину…

Но обо всем по порядку.

Итак, что происходило у ресторана «Донон», пока господин министр оказался предан начальником уголовного сыска. Там балом правил Федька Каланча со своими ребятами, он накануне получил от Александра Дмитриевича понятное задание — подстраховать министра у «Донона» и если придётся, то порешать вопросы с теми, кому придёт в голову организовать покушение на Протопопова.

Федька шёл по жизни, как играл. И от того у него не было автомобиля — мотор для бродяги в 1917 году иметь было не только нежелательно, но и опасно (разве что на дело съездить, тогда и мотор угнать можно). Поэтому, закончив тренировку, Федька взял с собой пяток лихих пацанов, наименее уставших, по привычке сел на трамвай, чтобы домчать по названному Александром Дмитриевичем адресу.

Число трамвайных веток в военные годы сократилось, но и до сих пор на трамвае можно было добраться куда угодно. Да и ехать одно удовольствие — плавно, с ветерком.

Когда трамвай остановился на Английском проспекте, Федька с ребятами спрыгнули на тротуар.

Шестеро.

Платить, разумеется, не стали.

Кондуктор не возражал — если пацанам нужно, то чего уж там.

Часы показывали без двух минут шесть, когда шестёрка бандитов неспешно двинулась к зданию фешенебельного ресторана «Донон», а ещё правильнее сказать «Старый Донон», как назвал его подполковник Митрофан Сементовский-Курило. Нынешний владелец именитого бренда, который выкупил право на его использование несколько лет назад. Митрофан, также как и владелец ресторана «Кюба», в январе 1917 года испытывал сложности, которые от месяца к месяцу только усиливались и были обусловлены тем, что после начала войны Государь объявил введение сухого закона. Но в отличие от «Кюба», в «Дононе» старались придерживаться царского высочайшего повеления, и спиртное к столу не подавали даже за отдельную плату. А политика в деле у рестораторов складывалась очень просто — нет у тебя в меню водки или шампанского, и нет посетителей, считай банкрот. Поэтому ничего удивительного не виделось в том, что вечером воскресного дня, в обеденное время, когда казалось бы, в любом столичном ресторане не протолкнуться и столики заняты, в «Дононе» не было ни души. Ресторан откровенно доживал свои последние дни и находился в агонии. Зато Митрофан Сементовский-Курило отнюдь не чувствовал себя человеком непорядочным и ничуть не жалел о принятом решении.

За весь сегодняшний день, единственными посетителями «Старого Донона» были сотрудники литературного журнала «Аполлон», офис их редакции во главе с господином Михаилом Константиновичем Ушковым находился как раз в том же здании на Английском проспекте, дом 36, только на втором этаже. Надо отметить, что «Аполлон» слыл, мягко скажем, не бедным журналом, хотя бы по той причине, что Михаил Константинович Ушков был сыном Константина Капитоновича Ушкова — московского миллионера и мецената. И на страницах журнала издавались такие видные люди своего времени, как Гумилёв, Блок, Мандельштам и ещё целая роспись звёзд. Но даже присутствие селебрити, объедавших в ресторане не обеспечивало приток в «Донон» посетителей.

Разумеется, Федька Каланча со своими пацанами не знал всех этих тонкостей и нюансов по «Донону», да и знать совершенно не хотел. Припоминал, правда, что в прошлом году у подполковника Сементовского-Курило были некоторые терки с Павлом Дононом, Альбертом Бетаном и татарами (хитрожопыми владельцами ресторана по старому адресу на Мойке) и подполковник консультировался тогда у Чугуна, но так и не договорились, чтобы чугуновцы порешали вопрос по своему.

Да и терки нынешнего владельца «Донона» с татарами господ хулиганов мало интересовали — у них имелось более чем ясное поручение от Протопопова и они намеревались его выполнить «от» и «до».