Последний мятеж

– Нет, не уверен. Хотя… Когда-то давно сопровождающий узнал среди иностранцев парня, которого сам же отправил несколько лет назад. У мальчика были проблемы с позвоночником и отсутствовали некоторые кости черепа. Обмениваться информацией категорически запрещено, но парень выглядел здоровым и свободно передвигался. Он тоже узнал сопровождающего и демонстративно постучал себя по голове: все, дескать, в порядке.

– Их отвозят в одну из стран, свободных… от социализма?

– Да, по-видимому. Может быть, в ту же Америку.

– Хорошо, понял. А почему сейчас детей только двое? Вы же сказали, что можно троих?

– А у тебя хватит мужества не попасть живым в руки комфашей?

– Не знаю.

– Молодец: это, по крайней мере, честно. Давай так: никто не требует от тебя лишнего мужества, а ты не просишь лишней информации. Идет?

– Ох-хо-хо-о, идет, конечно. Значит, у вас тут совсем нет… внешне нормальных людей? Или те, кто есть, слишком много знают, да? Впрочем, вы, наверное, не ответите.

– Тебе это зачем? Если ты… Они вытянут все: и то, что знаешь, и то, о чем догадываешься. Но, согласись, что это все-таки разные вещи, и они умеют их различать!

– Вы сказали, что в санитарной зоне надо будет пройти десять-пятнадцать километров открытого пространства. Мы будем беззащитны перед нападением с земли и с воздуха?

– Они обычно там не нападают… перед встречей с иностранцами.

– Обычно? Но…

– Чтобы закрыть эту тему, я скажу: вы не будете беззащитными. Но это – не твоя забота. Ты пойдешь с детьми совершенно открыто, без всякой маскировки. Понял?

– Понял. Тут широкий простор для фантазии.

– Фантазируй на здоровье!

– Что, и по поводу возвращения мне самому фантазировать? Или и это – не моя забота? Этим займутся другие: в том смысле, что пристрелят?

– Ну, Коля… Я могу только пообещать, что без крайней необходимости этого не произойдет. Ты можешь молиться.

– Кому? У вас тут странная система: все вертится вокруг Царства Небесного, демонов тьмы и ангелов. При этом Бога никто почему-то не вспоминает. Создается впечатление, что в основе всей вашей идеологии лежит несколько цитат из Евангелия, причем безжалостно вырванных из контекста. Я не прав?

– Давай закончим этот разговор, Коля. Ты становишься опасен для нас и… для себя. Чтобы жить, людям нужна вера, нужна мечта. И не моя вина, что Бога нет.

– Тогда я спрошу… Нет, не почему Его нет, а почему ВЫ так считаете?

– Отвечу: баржи в старом русле. Когда мы их нашли, первый люк я вскрывал своими руками.

* * *

Это небольшая пологая возвышенность, которую и холмом-то назвать нельзя. С одной стороны, вдали, за Пустой землей темнеет далекая полоска леса, а с другой – внизу, метрах в двухстах – лента старой раздолбанной дороги с остатками асфальтового покрытия. Она просматривается на пару километров в обе стороны, и за ней пейзаж постепенно приобретает нормальный вид: поля, леса, перелески. Впрочем, явных следов деятельности человека и там не видно. Зато здесь, на холме, когда-то, наверное, жили люди: дома давно развалились и контуры фундаментов угадываются с трудом, хотя при некотором напряжении фантазии можно прикинуть, где тут проходила единственная улица. Николая предупредили, что ни к развалинам, ни к дороге приближаться нельзя: комфаши любят тыкать повсюду противопехотные мины. Николай подумал, что при том умении маскироваться и прятаться, которое он наблюдал у туземцев, в этих руинах может разместиться не один десяток человек. Но это не его дело: он должен сидеть с детьми вот тут, на окраине, и ждать.

То, что он влип по полной программе, Николай понял сразу, как только шагнул через борт вертолета. Он же не киношный супермен-каратист! Наоборот: супермены сидят вокруг него, расположившись так, чтобы не зацепить друг друга, если придется стрелять. И дяденька вон сидит за откидным столиком – весь в костюме, с галстуком, с усталым прищуром «свинцовых глаз». И дверь за его спиной не закрыли, а только прикрыли – вроде и не замуровали, но уже не выпрыгнуть, даже с пулей в животе.

– На что вы рассчитываете, господа-товарищи? – атаковал он с ходу. – Неужели вы думаете, что сюда послали человека, который что-то знает и представляет хоть какую-то ценность?

– Вам доверили сопровождать детей, которые, безусловно, представляют ценность для местных формирований.

– А что, здесь есть какие-то формирования?!

– Не валяйте дурака! Вы член партии?

– Какой? Коммуно-фашистской?

Удар ладонью по столику – начальник начинает злиться, но держит себя в руках:

– У нас одна партия – Объединенная Партия Трудящихся!

– Хорошо, пусть так. Чего вы хотите от меня?

– Мы хотим встретиться с местным руководством. И вы нам в этом поможете.

– Каким образом?

– К вам будем направлен наш человек (кивок в сторону). До его возвращения дети останутся у нас. Вы их сейчас позовете сюда.

– Допустим, что я согласен. Можно задать пару вопросов?

– Валяйте. Только быстро – у нас очень мало времени.

– Куда девались иностранцы-американцы, которые обычно вывозят детей? Что случилось?

Злорадная усмешка.

– Никуда они не делись! Вы знакомы с решениями пятьдесят восьмого съезда?

– Увы, я очень давно не был на политинформации.

– Очень плохо. Надо передать вам газеты. Окончание холодной войны, приоритет общечеловеческих ценностей, демократизация…

– И гласность, конечно?

– Политика партии должна стать более открытой! Вы действительно не в курсе?!

– Откуда?! Я всего-то вторую неделю… Впрочем, вы все равно не поверите. Так почему отказались забирать детей?

– Потому что в Советском Союзе организуются центры по реабилитации жертв природных катастроф. Под эгидой ООН. Никто никого больше в заграницы возить не будет!

– Так. Понятно. Можно еще вопрос? М-м… У вас что, планируется разрешить свободный доступ в страну иностранцев?

– Это входит в ближайшие планы партии и правительства.

– Что, и свободный обмен информацией? Радиовещание там, телевидение, да?

– Безусловно. Как только советский народ будет готов самостоятельно противостоять буржуазной пропаганде. Мы с вами теряем время!

– Почему? Раньше я в этом не участвовал, но мне сказали, что сначала должна быть процедура подписания каких-то документов. Так что какое-то время, наверное, есть… Чего вы хотите от общения с местным населением? Здесь же зараженный район – кому он нужен?

– Партия умеет признавать свои ошибки! Неверные решения, принятые под влиянием… Вы что тут, вообще газет не читаете?!

– Нет, не читаем. И радио не слушаем.

– А надо бы!

– Так какие же планы… по местному населению?