Последний оборотень. Сердце из камня

– Тебе приснилось, - сонно ответила она.

– НЕТ! Проснись же! – девушка с такой силой толкнула спящую, что та от такой встряски мгновенно проснулась.

– Ты чего?

– Тут все бегают, суетятся. На первом этаже никого нет в своих комнатах, Анфы тоже пропала. Над дворцом появилось огромное солнце, оно светит ярче, чем настоящее. Я не знаю, что происходит. Из слуг мне никто толком ничего не объяснил.

– Ладно, - Катя села. Спустив ноги с кровати. – Сейчас позвоню Саше… не отвечает…

– Анфа, Раф и Рик тоже. Мне страшно.

– Знаю… мне тоже…

Такая новость не могла не дойти до учёных. Они тоже были в панике. Забыв об элементарной защите глаз, вроде тёмный очков, они смотрели на ЭТО.

– Что это, профессор Вирал?
– испуганно спросила Риса. – Это оно?

– Да, - выдохнул профессор, щурясь от яркого и одновременно тусклого, как при затмении, света. – Это без сомнения философский камень. Оборотень и без нас поняла, что с ним делать.

– Как?! Она же не могла…

– В том-то и дело. Ты же проанализировала запах. Это кровь. Значит, она просто вырвала его из себя…

– Но это же невозможно…

– Всё возможно, когда речь идёт о звере. Поэтому я и хотел оттянуть это время, чтобы хотя бы попытаться использовать эту энергию. Выносливость оборотней просто зашкаливает, она бы выдержала и больше.

– Это жестоко! – молодая сотрудница в первый раз возразила профессору.

– Наука - вещь жестокая, моя дорогая, - спокойно ответил он. – Но все мои планы пошли крахом, так что можешь не беспокоиться о жестокости.

Первым увидел её Саша. Он ожидал чего-то страшного, знал, что так будет, но… когда увел своё наихудшее предположение вживую…

Густой запах крови привёл оборотня к восточной башне, где под навесом была оборудована небольшая смотровая площадка. Именно там лежала она, Анфа, в луже крови…

Саша не боялся крови. Он видел и более ужасные вещи на своей работе, но сейчас… сейчас дрожал, как будто это была не кровь, а смертельный яд, одним своим видом, нагоняющий ужас.

С Анфой у Саши было связано всё волшебное и сверхъестественное, что он видел за последний год. Ведь когда-то именно этот оборотень с кошачьей душой показал ему, сколько всего волшебного существует в этом мире. Если бы не было Анфы, он бы навсегда остался ветеринаром-скептиком, любящим животных, но плохо их понимающим. И да, не верил бы во всю сверхъестественную «муть», как сам это называл.

А теперь та, кто показала ему путь в этот волшебный неизведанный мир, мертва, лежит в луже своей крови, а он ничем не может ей помочь. Уже слишком поздно…

Шок Саши прервал Раф, который с воздуха нашёл это место. Опустившись на пол, и по привычке спрятав крылья, он бросился к мёртвой девушке, которая, похоже, умерла быстро, не успев принять свой истинный облик. Ангел перевернул её на спину, взял за руку, в надежде ощутить пульс, но, конечно, его уже не было. Потом он поднял глаза и осмотрел всю площадку, будто искал что-то. Взгляд остановился на перилах, где, скорее всего глаза духа распознали что-то невидимое для глаз других существ…

Глава 30 Разочарование

– Пожалуйста, не умирай, - шептал Денис, сидя в палате королевской больницы. – Анфа, не умирай. Найди хоть одну, хотя бы маленькую причину жить.

Она лежала без движения, казалось, даже не дышала. Те малюсенькие крупицы жизни, которые ещё остались в этом теле, поддерживали только духи. Даже отсутствующее сердце заменял мейг из кровеносных сосудов. Феи сказали, что это только временная мера, если оборотень не очнётся в течение нескольких дней, то его тело умрёт, не смотря ни на какую магию.

– Пожалуйста, очнись. Пожалуйста, живи, - шептала вампир, держа девушку за руку и забыв о жажде крови.

– И это говорит тот, кто отнял у меня ещё одну причину жить, - конечно, тело ничего не слышало и не могло ответить. Так отвечала другая Анфа, которая сейчас по-турецки сидела на подоконнике и которую сейчас Денис не мог ни увидеть, ни услышать.

– В жизни у тебя ведь было и много хорошего.

– Например?

– Ну… ну… например… тот школьный новогодний вечер… эм…

– Чего замолчал? Вспомнил, как он закончился?

– Ну, тогда новогодняя ночь и наш поцелуй…

– Забавно, что ты об этом сейчас возомнил. И плюс ещё одна причина умереть. Спасибо.

– И… и ещё те путешествия по землям мифов. Тебе же понравилось.

– Ладно, спорить не могу. Итого: семнадцать причин умереть и всего лишь две причины жить. Догадываешься, что я хочу выбрать?

– Ну, пожалуйста, живи. Если ты будешь жить, то я создам тебе такое воспоминание, от которого больше никогда не захочется умирать!

– Ого! Какие обещания. Только я тебе не верю, извини…

Дверь палаты исчезла, и вошла Катя. Она, казалось, не замечала призрака на подоконнике.

– Лучше сходи на охоту. Рик обещал тебя провести.

– Но она…

– Не волнуйся, я с ней поговорю, - кивнула девушка. – А тебе нужно продлить свою жизнь. Врачи сказали, что тебе осталось на несколько дней, помнишь?

– Знаю, - вздохнул парень. – Ну, ладно. Только быстро.

Как только он ушёл, Анфа заговорила:

– Шекспир говорил, что ты медиум.

– Да, - кивнула Катя, передвигая стул к окну. – И я хочу поговорить с тобой, как будто ты жива.

– В психологи записалась? По-моему, тебе это не очень идёт.

– Пусть не идёт, но с тобой поговорить я очень хочу. Что бы ты сейчас делала, если бы была жива?

Призрак задумался.

– Да не знаю я, - через несколько секунд выдохнула Анфа. – Я об этом не задумывалась, как будто дальше жить и не планировала. Ведешь. Всё к лучшему.

– Смерть не может быть к лучшему! – в глазах Кати блеснули слёзы. – Смерть никогда не сделает лучше!

– Откуда ты заешь? – покачала головой Анфа. – Ты никогда не умирала и не чувствовала на своей шкуре, какого это.

– Я, права, не чувствовала, но как же меня злит эта фраза «Всё к лучшему», услышанная от призрака.

– Ты только вчера стала медиумом. Неужели Шекспир тебя так достал?

– Нет, - Катя покачала головой. – Да, я слышала что-то подобное от Шекспира, но не помнила, где ещё я это слышала. Теперь вспомнила. Я слышала это давним давно, ещё в детстве, - девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, иначе бы она заплакала. – Двадцать лет назад умер мой отец. Он был военным, и его отправили в горячую точку, откуда он не вернулся. Мне было всего три года, когда он после смерти пришёл ко мне и сказал, что его смерть была к лучшему. Наша небогатая семья получила большое пособие и льготы. Мама из-за нервов получила язву желудка. Она не могла прожить горе, поэтому запивала его алкоголем, хоть при её болезни это было запрещено. Она прожила только три года, а посте смерти пришла ко мне и сказала, что все к лучшему. Я буду жить с другими детьми и у меня не будет больной матери-пьяницы. Как ту понимаешь, после этого я угодила приют. Правда, оттуда меня вскоре забрала бездетная тётя, так что моя жизнь улучшилась. Но, я точно знаю, при живых родителях мне было на много лучше. Я попыталась забыть это, как страшный сон, но ты и Шекспир снова об этом напомнили.