Последний Охотник на Магов

— Есть одна, Аркадий Сергеевич, — произнёс Побединский свои низким басом. — Как раз в конце октября на территории нашей академии будет проходить олимпиада. Наши студенты против Московских. Почему бы нам не оценить, кто лучше проявит себя на ней? Белов и сам собирается участвовать, а Мясникова мы принудим.

— Неплохая идея, Роман Викторович! — воскликнул Быков. — И кого же отправим на войну? Победителя или проигравшего?

— Глупый вопрос, — усмехнулся Побединский. — Проигравшего, разумеется. Если кто-то решит забрать с занятий моего потока сильного боевого мага, я лично позабочусь о том, чтобы этой академии в дальнейшем пришлось очень несладко.

— Давайте обойдёмся без угроз, Роман Викторович, — настоял Быков. — Будь по-вашему. Значит, решено. Через полторы недели — олимпиада и осенний бал. А затем отчисление показавшего слабые результаты студента. На сегодня мы закончили. Можете быть свободны.

Профессора начали расходиться.

— Ах да, профессор Черновский, — вспомнил Быков. — Я вас умоляю, позаботьтесь о том, чтобы Мясников с Беловым получили свои расписания до вечера. Ваши отговорки больше не принимаются.

Черновский прорычал что-то трудно различимое и захлопнул дверь.

В кабинете декана остались лишь я и Быков.

Остаётся надеяться, что Аркадий Сергеевич не надумает ещё немного поработать сегодня. Не самая приятная будет ситуация, если он сядет в своё кресло и уткнётся ногами в меня.

Тут уже никакие отговорки не помогут.

Быков зашагал к своему столу, затем резко остановился и тяжело вздохнул.

— Нет, отложу до завтра, — прошептал он себе под нос.

А затем вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. Видимо, он так был поглощён делами, что не заметил пропажи щита со стены. Фух! Мне повезло, что здесь работают сплошь трудоголики.

Вот чёрт! Теперь я вообще заперт. И выход только один. Прыгать в окно. Если оно останется открытым, Быкова вряд ли это сильно смутит, ведь рама повреждена, и можно предположить, что окна распахнулись из-за ветра.

Я выглянул наружу. На этот раз в округе никого не было, даже Ковтунова.

Почти никого.

— Не ждал меня? — прокурлыкал знакомый голос у моего уха.

— Ну здорова, Гаспар. А я думал, ты улетел, — сказал я. — Наша миссия чуть не провалилась.

— Что? Вылезти отсюда не можешь? — хитро ухмыльнулся фамильяр. — Тебе Бродский просил кое-что передать.

Я только сейчас заметил, что на лапке Гаспара висело зелье. Знакомая текстура. Зелье мышечной силы?

— Держи, пей, — протянул мне зелье Гаспар. — Мышцы окрепнут. Может, не разобьёшься.

С третьего этажа точно насмерть не разобьюсь, но руки-ноги поломаю. И зелье это мне никак не поможет. Я ещё не нарастил достаточно мышечной массы, чтобы приземлиться на землю, как кошка, даже под воздействием варева Бродского.

Но нехваткой хитрости я никогда не страдал.

— У меня есть другая идея, — ухмыльнулся я. — Пей это зелье сам.

— Ч-чего?! — удивился Гаспар.

— Укрепишь себе крылья и сможешь меня опустить вниз.

— Белов, ты в своём уме? — испугался Гаспар. — Я бедный маленький голубь. Куда мне до переноса людей?

Но мною уже овладел азарт.

— Давай попробуем! Чего ты ломаешься? — надавил на него я. — Неужто струсил?

— Я? Струсил? — разозлился Гаспар, и тут же откупорил бутылёк. — Гаспар — кто угодно, но только не трус!

И голубь залпом осушил склянку с зельем мышечной силы. Я поздно вспомнил о побочном эффекте этой настойки, но предупреждать Гаспара было слишком поздно. У голубя и так ненормально высокое либидо. Что будет с ним после — мне страшно даже представить. Главное, оказаться как можно дальше от птицы, когда побочки возьмут над ним верх.

Ну, Бродский, ты даёшь! У тебя побочки выходят лучше, чем основные свойства зелья.

А пока я размышлял о маленьком сюрпризе для Гаспара, тот начал меняться. Его крылья резко вытянулись, а мышцы над ними разбухли. Шея фамильяра расползлась вширь. Никогда бы не подумал, что увижу голубя-качка, но именно это воистину пугающее создание возникло передо мной прямо сейчас.

— Что-то мне… Очень хочется в женскую душевую, — непривычно мужественным голосом пропыхтел Гаспар.

И начал взлетать.

— А ну стой! — воскликнул я и прыгнул вслед за ним.

Маленькое тело — маленькая система кровообращения. Видимо, эффект и побочки возникли одновременно. А, значит, очень скоро и то и то исчезнет.

Уже в полёте я схватился за лапы Гаспара, и мы оба стремительно полетели вниз с высоты третьего этажа.

Фамильяр с неистовством замахал мускулистыми крыльями и замедлил падение. На долю секунды мы даже зависли в воздухе.

Я этот момент я отпустил голубя и ловко приземлился на землю. Гаспар же, что-то громко вопя, улетел в неизвестном мне направлении.

Да уж, желательно впредь не поить фамильяра всем подряд. Мастер Тайн точно нам спасибо не скажет, если мы подсадим его голубя на зелья. Впрочем, плевал я на его мнение. Этот голубь мне самому пригодится.

Я добрался до общежития и сразу же рванул к Ковтунову. Постучался в его дверь, но Алексей открывать не спешил. Однако я прекрасно слышал его тяжёлое дыхание даже отсюда. Чего он там спрятался?

Я постучал ещё раз.

— Я никого не жду! — крикнул он. — Я ничего противозаконного не сделал!

— Ковтунов, открывай, это Владимир, — сказал я и более настойчиво забарабанил по двери.

Послышался щелчок замка. Дверь слегка приоткрылась. Из щели появилась рука Ковтунова и втащила меня внутрь.

— Алексей, ты чего творишь? — спросил я, оказавшись внутри.

Ковтунов тут же запер дверь на замок.

— Ты ещё спрашиваешь? — воскликнул Ковтунов. — На меня упал щит из кабинета Быкова! А я взял — и утащил его к себе в комнату по твоей указке.

— Не суетись, это щит моего рода. Ничего тебе за это не будет, — уверил его я.

— А если будет обыск? — напрягся он. — И у меня обнаружат краденное?

— Не обнаружат, я сейчас же перенесу его в свою комнату. Там его не найдут. Можешь мне поверить.

Везти его домой сегодня уже поздно. Спрячу щит в Тайном Убежище.

Ковтунов задумался.

— Ладно. Извини, что вспылил, — вздохнул Ковтунов. — Не знаю, как твой родовой щит оказался у декана, но семья — дело первой важности. Я бы на твоём месте, наверное, поступил бы так же.

Хоть Алексей и согласился со мной, но его всё ещё потряхивало.