Последний Охотник на Магов

— Не переживай, — сказал я. — В качестве компенсации мы с Бродским продадим боевому потоку десяток зелий памяти по большущей скидке!

Ковтунов расцвёл.

— А вот за это — отдельное спасибо! — воскликнул он. — Ваши зелья — это что-то с чем-то. Мы сегодня на тренировках все рекорды побили!

— Отныне и я буду с вами ходить на все тренировки, — сказал я. — Сегодня не смог из-за семейных проблем. Мне нужно довести свою форму до идеала за десять дней. Моя задача — показать на олимпиаде самый лучший результат.

Да, с помощью зелий Бродского я собирался за неделю сделать то, на что у меня бы ушёл целый год тренировок. Тут главное — вовремя остановиться и не превратиться в раздутого качка.

— Хороший настрой, Владимир! — обрадовался Ковтунов. — Такой боевой дух — по мне! Мы будем тренироваться каждый день. Присоединяйся. На этот раз кубок точно будет за кем-то из наших.

Я перетащил родовой щит в Тайное Убежище и задумался о словах Ковтунова.

Кубок… Было бы неплохо заполучить этот кубок собственноручно. Если я не просто хорошо себя покажу, но и стану победителем олимпиады, тогда у Быкова не останется выбора. И вопрос об отчислении будет закрыт раз и навсегда.

Ему просто придётся оставить меня здесь. Наверняка, об этом событии будут печатать в газетах. После того, как общественность узнает меня, как чемпиона, так просто отчислить победителя уже не выйдет.

Точно. Просто поучаствовать — не вариант. Мясников, если его всё же заставят вступить в игру вместе с нами, точно не станет метить на бронзу. Зная характер Павла, в его уме только золото — и ничего более. В этом мы с ним похожи.

Нужно победить. А значит, против меня как минимум двое крайне способных студентов. Павел Мясников и Алексей Ковтунов. Причём последний — сильнейший первокурсник боевого потока. Победу придётся выгрызать зубами. Но я готов!

И это я ещё не учитываю московских студентов. Если наши маги постоянно им проигрывают, эти ребята должны оказаться крайне способными колдунами.

Оставшееся время нужно полностью посвятить тренировкам. Ведь физическое развитие тело напрямую влияет и на мою магию. В идеале источник и тело должны развиваться одновременно.

Придётся оставить производство зелий на Бродском. Вдвоём с Акимом они должны справиться. Сейчас самое важное — не улететь из академии на войну. Оттуда я своей семье уже вряд ли смогу помочь. Да и всем остальным — тоже…

И уж тем более не смогу найти ответ на свой главный вопрос: как уничтожить всех магов и нужно ли вообще это делать?

Расписание занятий пришло на мой телефон в понедельник рано утром. Нам с Павлом предстояло позаниматься аж с тремя потоками за один день.

Все занятия понедельника оказались практическими. Сразу после завтрака мы три часа подряд занимались со стихийниками. Сокольников учил каждого из нас контролировать поток магии, чтобы не потерять над ним контроль.

У Анастасии Антарктьевой до сих пор получалось это хуже всех. Профессор попросил девушку создать небольшую сосульку, но та случайно заморозила бороду пожилого преподавателя. Студентам после такого пришлось ещё десять минут успокаиваться от продолжительного смеха.

Это занятие было для меня хорошим шансом получше узнать силы Мясникова. И на нём я понял, почему же всё-таки этого засранца зачислили на индивидуальный поток.

Павел надрезал палец специальной иглой, что скрывалась в его родовом кольце, и вытянул из своего тела железный меч. Весь поток ликовал, глядя на это маленькое представление. Ну и выпендрёжник!

Как только этот трюк его не прикончил? Всем известно, что искусные маги крови могут создавать оружие, преумножая запасы железа своего организма. А если всё железо выйдет наружу, то маг просто задохнётся. Или современники и этого не знают? С такой способностью Павел должен жрать металл вместо еды по три раза на дню.

Павел бросил на меня надменный взгляд и прошептал:

— Попробуй переплюнь, Белов.

О как! Решил пободаться со мной, значит? Ладно, это мы можем.

Я незаметно коснулся колдующих по соседству со мной магов и использовал поглощение. Медитации дали свои плоды, и мне удалось запитать себя магией сразу двух стихий. Ничтожно малым запасом, но всё же шаг вперёд к былому могуществу был сделан.

Если получится, можно с уверенностью сказать, что я достиг второго уровня мастерства.

— Давайте, Белов, — попросил Сокольников. — Ваш черёд. Знаю, что для вашей силы нужны другие маги, но…

Я перебил профессора, высвободив из себя весь поглощённый запас маны. Трюк был сложный, но мне не впервой так изощряться.

В моих руках материализовались два изящных клинка. Один — из чистого льда, второй — из пламени. Я взмахнул магическими мечами и заставил их столкнуться. Оба клинка взорвались, распространив по комнате волну тёплого пара.

Антарктьева и мой огненный сосед по парте обомлели. Я использовал их же собственные силы куда более изящно и с максимальной экономией маны.

— Великолепно, Белов! — воскликнул Сокольников. — Просто прекрасно! Пять баллов. Вы потрудились на славу.

Я посмотрел на Мясникова. Павел выглядел так, будто только что проглотил свой змеиный язык и теперь мучался от нестерпимой изжоги.

Так-то, Мясников. Что бы ты ни сделал, я смогу вдвое больше.

Однако сил на этот трюк я потратил немало. Отражение моментально истощило меня чуть ли не до предела. Я достиг второго уровня, тут уже не поспоришь. Но впереди уйма работы. Я лишь стоял на пороге той лестницы, что приведёт меня к былой власти над магами.

Вторую половину дня наши занятия проходили с боевым потоком. И это меня несказанно порадовало. Студенты Побединского были до ужаса простые. Свои в доску. Эти ребята напоминали мне новобранцев моего ордена. Такие же наивные, но при этом переполненные боевым духом, которым трудно было не заразиться.

День был на удивление жарким, несмотря на то, что дело подходило к середине осени. Солнце палило, как задница пойманного орденом огненного мага.

Роман Викторович Побединский внимательно наблюдал за тем, как мы носимся вокруг тренировочной площадки. Он гонял нас до седьмого пота, а ближе к концу занятия заявил:

— Боевой поток! Всем приступить к тренировочным поединкам. Всем, кроме Мясникова и Белова. Вас двоих я прошу подойти для важного разговора.

Мы с Павлом переглянулись. Мясников не догадывался, о чём пойдёт речь. Но я прекрасно знал, что собирался нам сообщить Побединский.