Последний Паладин. Том 7

Голос согласился поделиться всей своей силой, но лишь на исполнение трех желаний, по истечению которых девушка обязуется уничтожить Клеймор, который был выкован против воли Паладина Смерти из его останков.

Поначалу Октавия отказалась, потому как и без активации желаний артефакт обладал колоссальной разрушительной силой и терять его было в высшей степени неразумно.

Однако вскоре ее отец внезапно слег с тяжелой болезнью. Вильгельм Фон Грэйв увядал на глазах, превращаясь из молодого и здорового человека в дряхлого старика. И когда Октавия думала, что отец умрет, голос заговорил с ней третий раз.

«Я могу его спасти», — произнес тогда Мордин и девушка загадала первое желание.

Отец быстро пошел на поправку. Оказалось, что перстни, которые он использовал, расходовали взамен его жизненную силу. Мордин же не только излечил Вильгельма, но и дал ему иммунитет к негативному воздействию перстней.

Но радовалась Октавия недолго. Ведь загадав первое желание, она автоматически заключила с Паладином Смерти контракт. Октавия почувствовала возникшую между ними связь, от которой веяло холодом и смертью.

На вопросы молчаливый Мордин не отвечал и желая узнать хоть что-то об этой странной связи, девушка спросила, как ей уничтожить Клеймор по истечению трех желаний, если она ничего не знает.

Вот тогда Мордин заговорил в четвертый раз и рассказал, что ей ничего делать и не придется. На самом деле желания четыре, где четвертым Октавия автоматически согласилась отдать жизнь Вильгельма Фон Грэйва и всю его накопленную в течение этой жизни силу на уничтожение Клеймора и всех прочих артефактов из останков Паладина Смерти.

Осознав, что хитрый Мордин использовал ее и сохранил жизнь отцу только ради того, чтобы получить свободу, девушка попыталась отказаться, но было уже поздно.

Контракт был заключен.

В итоге отцу Октавия не сказала ни при контракт, ни про голос Паладина Смерти, решив, что так будет лучше. А еще она зареклась использовать желания.

Но в один прекрасный день, завоевания Вильгельма Фон Грэйва привели армию герцогства к древнему сооружению.

От зарытого под землей древнего здания веяло силой и могуществом, но все попытки его открыть заканчивались смертью каждого, кто пытался.

В тот день, в тщетных попытках полегли много сильных одаренных герцогства и один Рыцарь Смерти. Единственный кто выжил при попытке, это сам Вильгельм, но открыть дверь и ему не удалось.

И когда они уже собрались уходить, Мордин заговорил с Октавией пятый раз.

«Я могу открыть», — произнес Паладин Смерти.

Тогда позиция Фон Грэйвов в Западном Королевстве еще не была такой крепкой, а объединенная армия семи герцогств, мечтавших уничтожить набравшего силу выскочку, узнала о неудачах и множествах смертей сильных бойцов Фон Грэйвов и окружили тех со всех сторон.

— Я желаю, чтобы ты мог открыть любую из подобных дверей, — после суток мучительных размышлений, произнесла Октавия.

— Да будет так, — ответил ей Мордин и с тех пор она ни разу не слышала его голос.

Ни разу до сегодняшнего дня.

На ироничный вопрос Октавии голос не ответил, но она чувствовала, что Паладин Смерти ее слушает.

— Теряешь хватку, — покачала головой девушка, вспоминая, что каждый предыдущий раз Мордин появлялся в тот момент, когда она никак не могла ему отказать, — если ты думаешь, что я потрачу свое последнее желание на эту хрень, то у тебя совсем кукуха поехала.

— Оно не последнее, — потусторонним холодом отозвался голос в голове.

— Как это… — сбилась с мысли Октавия, а потом тяжело вздохнула, — хорошая попытка, покойничек ты мой хитрожопый. Четвертое желание все равно мне не принадлежит, так что считай последнее, и ты от меня его не получишь! Понял?!

Ответа не произошло, но ощущение присутствия еще оставалось.

Октавии было интересно. Никогда раньше Мордин не задерживался так надолго, и чтобы воспользоваться шансом выудить из него что-нибудь полезное бесплатно, нужно как-то продлить беседу.

Тем более, что Клеймор сейчас так фонил стихией смерти, что все мелкие твари разбежались на километр и продолжали убегать дальше, ощутив пробуждение рядом древней силы.

— Ну серьезно, ты правда думал, что я потрачу третье желание на то, чтобы узнать факт, который я и так знаю? — задумчиво покручивая перед собой Клеймор, спросила Октавия, — зовут Маркус, потомок какого-то Паладина. Достаточно способный, чтобы иметь фамильяра и открывать сокровищницы. Достаточно удачливый, чтобы найти в одной из них мощные реликвии, оберегающие его от множества стихий…

— Это не реликвии, — прервал речь девушки потусторонний голос.

— Ну да, ну да, — засмеялась Октавия, — еще скажи, что этот Маркус владеет пятью стихиями сам?

— Узнать ответ это твое желание? — холодно спросил голос.

— НЕТ! — возмущенно топнула ногой девушка.

— В таком случае, когда передумаешь, ты знаешь где меня найти, — без каких-либо эмоций ответил Мордин.

— В каком смысле «когда» передумаю?! Харя от самомнения не треснет?! — возмутилась такой наглости Октавия, но ощущение присутствия Паладина Смерти уже исчезло.

Тяжело вздохнув, девушка перехватила Клеймор поудобнее и от души треснула им по древней кривой двери, которая торчала из-под толстых корней дерева.

И спустя несколько секунд по лесу эхом разлетелся скрежет движения монолита.

* * *

Камне, мать его, ед, оказался тяжелым.

Впрочем, не то, чтобы это для меня было каким-то сюрпризом.

За сутки в пылу битвы я покрошил и скормил Тьме столько тварей, что сбился со счета. Однако на Змеехвостом Камнееде мой внутренний хомяк застонал.

Его тушка казалась мне не грудой камней, а грудой золота!

Ценной у твари была и шкура, и внутренности, и кожа, и органы, и кровь… Даже в Ордене такую добычу бы с руками оторвали и один экземпляр стоил как остров… нет, как собственный золотой замок на собственном острове с блэкджеком и шл… кхм… ну вы поняли.

Правда, не уверен, что без оборудования этажа исследователей Башни можно реализовать хотя бы десятую частью потенциала органов твари. В мое время она стоила дорого из-за того, что в этих областях исследований существовал серьезный дефицит и тот же Григор готов был купить свежий желудок твари за любую, я не шучу, любую цену.