Последний полет «Жар-птицы»

Кабан кивнул ему в ответ, давая знак, что понял. Репа увидел, как фигура Кабана скрылась в кустарнике, потом раздался хруст веток, как будто там действительно пробирался кабан, а потом все затихло. Уверенный, что напарник прикрывает его со спины, Репа вышел на встречу подъезжающей машине узбеков.

Кто о чем мечтает, а вот Репа еще с третьего курса профтехучилища мечтал о том, что добьется своего, и будет лично вести переговоры на стрелках. И вот оно наконец свершилось. Он не какое-то там мясо отмороженное, а вполне компетентный человек, уполномоченный вершить судьбы на вверенной ему территории.

Незаметно потрогав пистолет Колова сзади за поясом, Репа широко расставил ноги и сложил руки в крест за спиной. Машина узбеков, это был серый «Мерседес» трехсотой модели, выехала на поляну и встала, не заглушая двигателей. Из машины никто не вышел. В отражение лобового стекла машины Репа отчетливо увидел себя и поймал себя на мысли, что сейчас он очень похож на актера, играющего исключительно крутых гангстеров.

Репа попытался вспомнить, как его зовут, но имя актера напрочь вылетело у него из головы. «А впрочем, какая херня, как зовут этого мудака!» — подумал Репа, и это была его последняя мысль на этой бренной земле.

Черт бесшумно подошел к нему сзади и накинул на шею удавку из рыболовной лески. Подвернувшись, как для броска через бедро, Черт резко дернул леску на себя и как мешок с картошкой перебросил грузное тело Репы через себя. Перелетев через Черта с перерезанным горлом и сломанной шеей, Репа упал на землю лицом вниз и, несколько раз дернувшись в предсмертных конвульсиях, замер. Ярко красное пятно разлилось по земле и очень быстро впиталось в песок.

Все произошло так быстро, что мир даже не заметил потери одного человека. Вернее, двух. Кабан лежал в такой же позе буквально в десяти метрах отсюда.

Старый узбек вылез из машины и с почтением поприветствовал Черта, который спокойно достал из-за пояса Репы пистолет, передернул затвор, поставил на предохранитель и убрал в карман плаща.

— Там внизу, — Чертков кивнул головой в сторону реки. — Еще один лежит. Уберите его тоже. Хорошо?

Узбек кивнул головой.

— Не волнуйся, хозяин. Все сделаем.

— И машину мою перегоните в гараж. Она чуть выше по течению стоит.

Чертков показал рукой, где стоит его машина. Старый узбек снова кивнул в знак согласия. Потом Чертков еще раз оглядел поляну, как будто проверяя, не забыл ли чего. Мельком взглянул на уже начавшее остывать тело патроновского ставленника, вздохнул, сплюнул, покачал головой и сел за руль черного «Галендвагена».

Уже сидя за рулем заведенного автомобиля, он через опущенное стекло добавил:

— Али, если что-то пойдет не так, сразу звони на телефон Репы, я буду отвечать на твой номер.

Старый узбек молча, даже не посмотрев в сторону говорящего, кивнул в ответ. Два молодых узбека в одежде мусорщиков снимали с тела Репы одежду и золотые украшения, и он не хотел отвлекаться.

Чертков уехал. Узбеки вытащили из кармана убитого бумажник, паспорт и водительское удостоверение, отдали его старику, а труп подтащили к краю обрыва и, раскачав, бросили в воду.

Глава 14

Несколько дней спустя. Ресторан «Шахрезада». Зал для V.I.P. — персон. Мэр города Петлякова Артем Николаевич Солодовников

Мэр города вошел в ресторан через черный ход и, пройдя по коридору подсобного помещения, зашел в отдельный кабинет, где его уже ждали Лев Седов и… старый седой старик в инвалидном кресле.

Артему Николаевичу не хотелось, чтобы кто-то посторонний знал о том, что он сегодня обедает в «Шахрезаде». Он вообще не хотел идти в этот ресторан. Обед в комнате отдыха своего кабинета был для него куда привычнее и безопаснее, но и отказать людям, пригласившим его, Солодовников тоже не мог.

На столе стояла простая и незамысловатая еда: шашлык, лаваш, свежие овощи, домашнее вино. Лев Игнатьевич указал рукой на свободный стул и пригласил Солодовникова сесть.

— Присаживайтесь, Артем Николаевич! Давайте перекусим, а потом поговорим о деле.

Солодовников сел и положил себе в тарелку несколько кусков мяса. С жадностью впился зубами в мягкую плоть, откусил, проглотил, запил вином. Однако кусок в горло не шел. Его смущал старик, сидящий почти напротив него. Кто он? Почему их не представили? Несмотря на то, что старик был весь каким-то сухим и маленьким, тем не менее, от него исходила такая сила, что Солодовникову очень хотелось встать, одернуть пиджак и начать рапортовать о достижениях его города.

Как ни странно, приблизительно те же чувства испытывал по отношению к старику и Седов. Солодовников это понял в тот момент, когда Лев Игнатьевич предложил старику еще мяса, а тот коротким взглядом отказался и показал глазами на Солодовникова. У Седова дрогнула рука, он отодвинул свою тарелку и произнес:

— Разрешите представить, Артем Николаевич, Серафим Валерьевич Косоруков. Один из крупнейших акционеров нашей корпорации.

Старик улыбнулся, продемонстрировав прекрасные зубные протезы, и протянул руку Солодовникову.

— Для друзей просто Серафим Валерьевич!

Они церемонно пожали друг другу руки. Причем Солодовникову пришлось приподняться, чтобы дотянуться до протянутой руки старика. Не дожидаясь того момента, как Солодовников опустится, Косоруков заговорил.

— Вы уж извините меня, Артем Николаевич, что мы отказались от ужина в вашем уютном кабинете, но сами видите, попасть к вам для меня весьма проблематично. И даже не в том смысле, что у вас лифты не оборудованы. Нет, конечно. Просто я не люблю, когда на меня обращают внимание и мое лицо фиксируют камеры видеонаблюдения. А здесь нам никто не помешает и никто не узнает о нашей беседе.

Солодовников удивленно поднял брови: кому, как не ему было знать, что все заведения общественного питания в городе принадлежат начальнику налоговой инспекции, а значит, он будет знать об этой встрече уже через полчаса, а далее, по цепочке, и все нужные люди города тоже. Будто предчувствуя это, Косоруков быстро развеял его сомнения.

— Никто не узнает, Артем Николаевич, не волнуйтесь. С некоторых пор Дмитрий Федорович уступил нам это заведение. Теперь оно принадлежит нашей корпорации.

— Ведь так, Лев Игнатьевич?

И Седов кивком головы подтвердил слова Косорукова.

Артем Николаевич выпил еще вина. «Очень интересно, — подумал он. — А что еще уже принадлежит корпорации в городе?» Вслух же он произнес:

— И что же это за конфиденциальный разговор?

Косоруков вытер губы салфеткой и пристально посмотрел на Солодовникова.

— То, о чем я хочу у вас попросить, будет выглядеть очень и очень странно, на первый взгляд, но, тем не менее, прошу отнестись к моей просьбе очень серьезно. Тем более, что она будет весьма щедро оплачена.