Последний праведник

Ханна не могла понять, приснилось ли ей это или произошло наяву. Она открыла глаза. По крайней мере, она точно только что спала. Ханна взглянула на свое тело, на руку, которая цепко сжимала листок бумаги, на котором были записаны оставленные Агнес имена и сайты, на которые Ханна должна зайти, как только ей станет лучше. Ютьюб: доктор Брюс Грейсон выступает в ООН. И еще ролик с ютьюб: доктор Сэм Парниа выступает на канале MSNBC.

Так что это правда. Изучением околосмертных переживаний занимаются теперь во всем мире. И Ханна видела доказательство того, что сознание может существовать вне тела — ее саму оно убедило.

Единственное, что она сейчас знала наверняка — ей нужно вернуться обратно, туда, где сознание существует отдельно от тела. Туда, где она может встретить Йоханнеса. Мысли бились о толстую скорлупу, которая в течение всех этих лет удерживала внутри ее слишком любящий проблемы ум. Тот самый ум, который сделал ее чужой для собственной семьи, для друзей, для жизни, наконец, и который впервые почувствовал себя как дома только в Институте Нильса Бора. За этим последовало несколько хороших лет, особенно до встречи с Густавом. Им не стоило заводить ребенка, у них обоих был слишком явно выражен один и тот же недостаток. Именно недостаток — она не сомневалась, что слишком высоко развитый интеллект является недостатком. Ей ничего не стоило покинуть мир обыденности.

А потом все встало на свои места, как в уравнении. Казалось бы несовместимые ценности вдруг соединились у нее на глазах. Ханна лежала в постели и комкала бумажку с именами американских и британских исследователей, пока у нее перед глазами проходили все составные элементы: Йоханнес. Самоубийство. Сознание. Нильс. Система. Тридцать шесть. Она знала, что должна двигаться дальше, прочь из этого тела.

И она знала, как спасти Нильса.

— Интересно, насколько плохо обстоят дела? — прошептала она себе под нос, сбрасывая одеяло и рассматривая свое изувеченное тело. Нельзя сказать, что ситуация от этого прояснилась, большую часть тела скрывали повязки. Может быть, это из-за рождественских украшений, которые развесили в палате медсестры, или из-за химических веществ, которыми ее пичкали, но вид тела в повязках вызвал у нее детские ассоциации с рождественским подарком. Не хватало только бантика, и тогда ее смело можно было бы положить под елку.

Она попробовала свесить ноги с кровати, но они не поддавались.

— Ну же! — новая попытка, в которую она на этот раз вложила все свои силы. Проступивший на коже холодный пот повторял рисунок боли: шея, спина, бедра. Но она не сдавалась, и ей все-таки удалось опустить ноги на пол. Она постояла немного и быстрым движением выдернула из руки капельницу. Почувствовала, как теплая кровь стекает между пальцев, и попыталась сжать руку другой рукой, чтобы остановить кровь. Потом Ханна направилась к двери.

В Королевской больнице тоже экономили электроэнергию. Свет зажегся только после того, как она проковыляла мимо датчика. Не считая медсестры, спешившей куда-то в другом конце коридора, вокруг никого не было. Она едва ковыляла. Икру так сводило судорогой, как будто пол вцеплялся ей в ноги. Она даже приблизительно не представляла, в какой части больницы находится. Ей навстречу по коридору шли двое врачей. Ханна юркнула в первую подвернувшуюся палату, закрыла за собой дверь и застыла в ожидании.

— Ого, как быстро, — сказал голос за спиной. Ханна была ошеломлена. Голос принадлежал девушке лет двадцати, с гипсом на шее. Она говорила с трудом: — Мне очень больно, поэтому я вас вызвала.

Ханна подошла на шаг ближе. У девушки, похоже, была сломана шея, она не могла даже приподнять голову.

— Нет, я не медсестра, я такой же пациент, как и вы.

— Просто ошиблись дверью?

— Да.

Они смотрели друг на друга, пытаясь подобрать слова, которые придали бы смысл этой ситуации.

— Выздоравливайте! Я надеюсь, все будет хорошо, — сказала Ханна и вышла, физически ощущая при этом разочарование девушки. Но у нее нет времени, ей нужно найти Нильса.

— Что вы здесь делаете? — Ханна столкнулась с медсестрой нос к носу. — Вы должны лежать в постели. — Она старалась говорить мягко, но усталость и злость в любую минуту были готовы прорваться наружу.

— Но мне нужно найти… — Ханна поняла, что держит медсестру за руку, опираясь на нее, и скорее всего упадет, как только ее выпустит.

— Нет, вы должны оставаться в постели. Вы попали в очень серьезную аварию, вам нужен покой.

— Я должна найти Нильса. Помогите мне, пожалуйста.

Ханна вырвалась и даже пустилась бежать трусцой по коридору, сама не представляя, откуда у нее взялись на это силы. За спиной слышался крик:

— Эй, помогите! Сюда!

Ханна упала и ударила рукой подбежавшую к ней медсестру. Удар не был сильным, но пришелся по щеке. Ее окружили люди в белых халатах, и Ханна не представляла, откуда они взялись и где были еще секунду назад.

— Она меня ударила, — чуть не плача сказала медсестра.

Чьи-то сильные руки подняли Ханну. Она потянулась к медсестре и прошептала:

— Извините, — но сомневалась, что медсестра смогла ее услышать.

Ее уложили обратно в постель и снова поставили капельницу. Ханна сопротивлялась:

— Оставьте меня!

Успокаивающие голоса твердили на все лады: отдохните, все будет хорошо, успокойтесь.

— Пустите меня! — закричала она наконец. — Нильс! Нильс!

Но ее голос отдавался эхом, так что она снова не знала, происходит это наяву или просто снится.

11

Четверг 24 декабря, 23.40

Может быть, сейчас по-прежнему рождественская ночь. Нильс уставился на падающий снег и рассматривал его целую вечность, пока в палате не открылась дверь.

— Нильс? Вам звонят. Это Ханна. — Ранди стояла в дверях, держа в руках телефон. — Вы сможете говорить? Она настаивала, даже убежать пыталась, чтобы вас найти.

Он хотел ответить утвердительно, но слова застряли у него в горле. Ранди протянула ему трубку. — Ханна?

— Нильс?

— Ты жива.

Он услышал, как она улыбается.

— Да, да, жива. Нильс, я должна тебе рассказать кое-что совершенно невероятное.

— Ты тоже видела?

— Полосатого младенца?

— Младенца? Ты о чем?

— Нильс. Я пережила клиническую смерть. Дважды. Второй раз она продолжалась девять минут.

Нильс смотрел в окно, пока Ханна рассказывала о своей смерти и возвращении и о том, что она видела фотографию с маленькой полки. Несколько долгих секунд они наслаждались тишиной и звуком дыхания друг друга.