Последний проект

Когда я вошел, Кирен был уже там, так же как и полдюжины других наших соучеников, устроившихся на работу в Бостоне или его ближайших окрестностях. Даниэла среди них не было. Он и в свою бытность студентом неохотно посещал наши сборища, а после окончания Школы бизнеса стал их откровенно избегать. На столе то и дело появлялись и столь же быстро исчезали кружки пива. Поначалу беседа текла в довольно унылом русле. Молодые бизнесмены говорили о любимой Школе бизнеса, об своих инвестиционных банках, о венчурном капитале, технике оплаты чеков и прочих столь же увлекательных предметах. Однако с числом выпитых кружек высокоумный уровень беседы заметно снизился, и бывшие школяры, как положено, принялись обсуждать девочек, выпивку и спорт. Я совершенно забыл смерть Фрэнка, домогательства сержанта Махони и служебные проблемы Лайзы. Моя голова приятно кружилась, а сознание слегка затуманилось.

Ушел я довольно рано и примерно в половине одиннадцатого уже был дома, чтобы улечься спать. Но сделать это мне не удалось.

Лайза сидела на диване. На ней был спортивный костюм для бега трусцой. Моя жена рыдала.

— Лайза! — воскликнул я и пошел к ней, чтобы сесть рядом.

— Не приближайся ко мне! — выкрикнула она.

— О’кей, — сказал я, остановившись на полпути. — Что случилось?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но, не издав ни звука, прикусила нижнюю губу. По её щекам ручьем лились слезы. Я двинулся к ней.

— Я же сказала, не приближайся ко мне!

— О’кей, о’кей, — произнес я, поднял руки в успокоительном жесте и, отступив, уселся в кресло и принялся ждать.

Лайза рыдала. Подавив через некоторое время всхлипывания, она набрала полную грудь воздуха и выпалила:

— Я нашла его, Саймон!

— Нашла что?

— А разве ты не догадываешься?

— Нет. Скажи, что!

— Револьвер. Револьвер, из которого застрелили папу.

— Что?! Где?

— Ты прекрасно знаешь, где, — ответила она, опалив меня взглядом. — Вот здесь! — Лайза показала на большой стенной шкаф нашей гостиной. — Я искала старый альбом с фотографиями папы. Альбом я нашла. А под ним оказался револьвер. «Смит-Вессон». «Магнум». Модель шестьсот сорок — триста пятьдесят семь. Я проверила это в сети на сайте «Смит-Вессон». — Теперь она показала на включенный компьютер. Почти всю площадь экрана занимало изображение короткоствольного, массивного револьвера. — Полиция сказала, что из такого револьвера застрелили папу. В барабане не хватало двух пуль. Это тот самый револьвер.

— И ты нашла его там? — переспросил я. — В стенном шкафу?

— Да. И теперь хочу узнать, как он там оказался.

Я не имел ни малейшего представления, каким образом оружие появилось в нашем доме, и после краткого раздумья ответил:

— Видимо, его кто-то подбросил.

— Ах, вот как! И кто же, по-твоему, это мог сделать?

— Не знаю. Впрочем, постой! Разве полиция не осматривала шкаф во время обыска на прошлой неделе?

— Осматривала.

— И тогда они ничего не нашли?

— Нет. Но сегодня револьвер определенно там был.

— Покажи мне его.

— Я его выбросила. Не хотела, чтобы он оставался в доме. Копы могут заявиться сюда в любой момент.

— Куда? Куда ты его выбросила?

— Я отправилась пробежаться и бросила револьвер в реку.

— О, Боже! Надеюсь, тебя никто не видел?

— Не знаю. Револьвер был в пластиковом пакете. Не волнуйся, — она посмотрела мне в глаза, — я тебя не выдам.

Я прижал ладони к вискам, в голове плясали какие-то бессвязные обрывки мыслей.

— Этого, Лайза, делать не следовало.

— Делать что?

— Выбрасывать револьвер.

— Но почему? Может быть, ты хочешь повесить его на стену?

— Нет, я бы передал его в полицию.

— А, по-моему, это была бы жуткая глупость. Вручить полиции вещественное доказательство для своего ареста…

— Неужели ты не понимаешь? Это могло помочь снять с меня все подозрения. Коль скоро я добровольно сдал найденное оружие, они вряд ли решат, что Фрэнка убил я.

— Тебе теперь легко рассуждать, — она покачала головой, а по её щекам снова покатились слезы, — представь мое состояние, когда я увидела револьвер. Это было ужасно. Предмет, из которого убили папу, находится с моем доме! Мне надо было от него немедленно избавиться. Кроме того, я думала, что оказываю тебе услугу.

Всё это выглядело до предела нелепо.

— Пойми, Лайза! Это вовсе не мой револьвер. Я не прятал его в шкаф. Я не убивал твоего отца!

— Оружие было здесь, Саймон, и я должна была что-то предпринять.

Я подошел к жене и положил руки ей на плечи, но она сразу попыталась освободиться.

— Лайза, Лайза! Взгляни на меня.

Она с видимой неохотой подняла глаза.

— Как ты можешь думать, что я его убил? Ты же меня знаешь. Разве я способен на такое?

Лайза некоторое время выдерживала мой взгляд, однако потом она отвела глаза и сказала:

— Я вообще не в силах о чем-нибудь думать.

— Я его не убивал. Ты должна мне верить!

— Я уже не знаю, чему верить. Отойди от меня! — она с силой уперлась ладонями в мою грудь, и мне пришлось отпустить её плечи и отступить.

Во мне закипали одновременно боль за неё и гнев на себя. Гнев за то, что я не могу убедить её в своей правоте.

— Лайза. Это сделал не я. Я не убивал твоего отца. Я никогда не видел этого проклятого револьвера. Да, не убивал я твоего отца!! — выкрикнул я.

Она молча сидела, а стены гостиной, как мне казалось, вибрировали от моего отчаянного вопля.

— Я отправляюсь спать, — наконец произнесла она и, бочком проскользнув мимо меня, исчезла за дверью спальни.

Утром, пока мы оба собирались на работу, она не произнесла ни слова. Я сделал несколько попыток вступить с ней в контакт, но успеха не добился. На её лице застыла маска страданий, уголки губ опустились, а брови сошлись над переносицей. Я слышал, как она плакала в ванной, куда направилась, чтобы почистить зубы и взглянуть на себя в зеркало. Мне очень хотелось её утешить, и я прошел в ванную комнату. Как только я к ней прикоснулся, она затаила дыхание, её тело словно окаменело, и мне пришлось убрать руку.

Пару минут спустя она вышла из дома, чтобы по Чарльз-стрит пешком добраться до станции метро. До расположенных в Кембридже «Бостонских пептидов» ей предстояло проехать всего несколько остановок. Я тоже вышел из дома, но двинулся в противоположном направлении.

Это был бесконечно длинный и очень мучительный день. Я ни на чём не мог сконцентрировать внимание. Я даже был не в силах думать об обнаруженном в нашем жилье револьвере. Все мои мысли были только о Лайзе. Что она станет делать? Как себя поведет? Поверит ли она мне? И как я смогу убедить ее поверить? Что надо сделать, чтобы успокоить её?

Даниэл и Джон, видимо, догадались, что у меня что-то не так, и оставили меня в покое. И за это я был им очень благодарен.

Лайза вернулась домой только в восемь. Я готовил к ужину салат, ожидая прихода жены с некоторой опаской.

Услышав, как хлопнула дверь, я вышел из кухни ей навстречу и коротко поцеловал в губы. Она ответила на мой поцелуй с видимой неохотой.

— Привет! — сказал я.

— Привет…

— Надеюсь, день прошел хорошо?

Более идиотского вопроса придумать было трудно.