Последний ранг. Том 2

Слишком очевидно.

Если честно, я не представлял этого человека на трибуне Чёрной арены, который бы пришёл поглазеть, как сражается персонаж из его же сказания. Он бы лучше сам меня вызвал, чтобы познакомиться. Через ту же Виринею.

Я перевёл взгляд на молодого парня, сидящего за столиком у входа.

Может, он Феофан?

Съел половину штруделя, пьёт кофе, задумчивый и хмурый, будто готовится к чему-то серьёзному, вроде студенческого экзамена, или девушке предложение собирается делать, или наоборот порвать с ней, или у него долги. Вот его было проще представить на Чёрной арене.

Но я посмотрел на невзрачную девушку, тоже сидящую в одиночестве. Она — сказитель? Если она скрывает свою личность, то нет ничего удачнее выдать себя за человека другого пола.

Я нахмурился и посмотрел на двух пожилых женщин.

Нет. Среди них точно нет Феофана, даже если он скрывается под мужским именем будучи женщиной. Потому что они обе — гладиаторы, я почуял это почти сразу.

Мой взгляд уткнулся в дядю Виринеи. Профессор Воронин с удовольствием уплетал штрудель и о чём-то говорил с черепом. Он был некромантом, а не пророком, и явно пришёл просто посмотреть, что я буду делать.

Тем временем передо мной на стол поставили чашку кофе.

— Со сливками, без сахара, — томным голосом произнесли над моей головой.

Это была Виринея.

У меня даже дежавю случилось. Всё точь-в-точь, как в прошлый раз.

Девушка подошла ко мне, в короткой форме официантки, в фартуке, с приветливой улыбкой и яркими голубыми глазами.

— А штрудель? — спросил я, поднимая на девушку взгляд.

— Штрудель будет, — промурлыкала она, наклоняясь ко мне ниже. — Обязательно будет. Можете не сомневаться.

Я уже ждал, что она снова опрокинет на меня кофе, как тогда, но Виринея подвинула чашку ближе ко мне и поинтересовалась:

— Ну так что скажете, господин Бринер? Феофан ждёт. Он с удовольствием позавтракает с вами, если вы его угадаете.

— А если не угадаю?

Она пожала плечами.

— Конечно, не угадаешь. Поэтому я бы на его месте выперла тебя из пекарни, балбес. Но он, скорее всего, устроит тебе ещё одно испытание. Слишком ты ему нравишься.

Я пристально посмотрел на Виринею.

— А если угадаю, ты накормишь меня малиновым кексом, в конце концов?

Её вечно бледные щёки порозовели.

— Ты отвлекаешься, Алекс. Тем более сегодня подают штрудель. Яблочный.

Я усмехнулся. Мне нравилось вгонять её в краску.

— Но я-то хочу кекс. Малиновый.

— Бринер! — зашипела она. — Ты вообще-то на проверке! И видимо, придётся проводить для тебя еще одно испытание, потому что ты…

— Не нужно ещё одно испытание. — Я поднялся из-за стола. — Я уже понял, кто тут Феофан. Но с кексом мы ещё не закончили.

Я направился прямо к столику, где сидела семейная пара с ребёнком.

Мужчина уже было собрался что-то у меня спросить, но я посмотрел мимо него.

Мой взгляд остановился на ребёнке.

Десятилетний мальчик, рыжий, с весёлыми веснушками по всему лицу и проницательными зелёными глазами. На его футболке был прицеплен значок с каким-то мультяшным хомяком, на руке пестрели кляксы от чернил. А ещё он съел свой десерт и сейчас сидел в ожидании второго.

— Привет, Феофан, — поздоровался я. — Ну и как тебе штрудель?

* * *

Пацан откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Надо же. Догадался. А ты ещё круче, чем я думал.

Голос у него был бодрый, говор быстрый, а движения — стремительные. И всё бы ничего, но глядя на этого мелкого сказителя, я никак не мог представить, что вокруг рыжего мальчишки, похожего на хулигана со двора, собрался целый Орден.

Взрослые люди.

Даже профессор Академии.

— У тебя на лице написано, что ты не особо представляешь меня сказителем, — вздохнул мальчишка.

— Вообще не представляю. — Я подвинул стул от соседнего столика и уселся напротив Феофана. — Но, видимо, ты чего-то стоишь, раз тебе верит столько людей. Как минимум, человек десять точно.

— Нас двести, — вдруг произнёс сидящий с Феофаном мужчина. — А ты будешь двести первый.

— Это не мой отец, как ты подумал, а мой опекун, — тут же представил мужчину Феофан. — Его зовут Захар. Он тоже пророк.

Он указал на женщину, которая исполняла роль его матери. Худая блондинка в очках.

— А это тоже пророк. Она заведующая детского дома, в котором я рос, пока меня не забрал Захар. Её зовут Нелли.

Я внимательно оглядел пацана.

Он хоть и выглядел мелким шалопаем, но вид у него был ухоженный и сытый. О мальчике заботились.Но как бы я ни удивлялся его возрасту, меня больше беспокоило другое.

То, ради чего я и напросился на знакомство со сказителем.

Феофан попал под мои подозрения, когда я узнал, что он был на трибунах Чёрной арены в день моего поединка со Стрелецким. А ещё этот мальчик получил рану, когда падал с трибуны во время открытия червоточины. Впридачу Феофан лежал в больнице из-за слабости. Виринея даже говорила о его обмороке.

Всё это могло означать, что именно в тело Феофана переселился Волот, когда сбегал из убитого тела Тараса Царёва.

Но пацана надо было проверить, потому что, кроме него, на трибунах было много народу, и многие из них получили ранения, лежали в больнице и, возможно, падали в обморок.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Не очень. Нога ещё болит, — ответил Феофан. — Но это не повлияет на мой дар сказителя.

К нам подошла Виринея.

Она перенесла мой кофе на стол Феофана, а затем поставила ещё два штруделя. Один — мне; второй — мальчику.

Тот принялся тут же поедать выпечку, взяв ароматный кусок пальцами.

— Значит, не веришь, что я могу быть сказителем, да? — ещё раз уточнил мальчик, прожевав кусок штруделя. — Ну и ладно. Можешь не верить. Мне хватает того, что ты Мёртвый Князь. Виринея же говорила тебе о пророчестве? «Проникнет угроза в город на Белом Озере в день Сорока Стрельцов, будет она невидимой и все погибнут, если не узрят её. Но придёт Призрак, Мёртвый Князь, на седьмой день, и будет биться в неравном поединке, и победит. Увидит он угрозу и пройдёт во чрево пространства и времени, сквозь великие преграды, чтобы свергнуть тьму, и найдёт он путь всем во спасение, и объединит он разные стороны». Помнишь такое?