Последний рассвет

Луна кое-как выбралась из дымчатой паутины, и катилась по небу, точно отрубленная голова. В её неверном свете тёмная поверхность руин то приподнималась, то опускалась, будто могучая грудь уставшего воина. Река, вдоль которой вёл спутников шаман, начиналась из бурного родника, заполнявшего суглинистую природную чашу, затем в своём вихревом течении огибала болото и срывалась через край, образуя невысокий водопад. Полосы, косо брошенные ночным небесным ликом, подрагивали на бурлящей воде, растягиваясь, высвечивая торчащие хищные каменные клыки порогов.

Слушая шорохи, Шуинсай в который раз проверил содержимое карманов, размотал и снова крепко затянул пояс на старых протёртых крестьянских штанах, присел у стены. Вытащив катану, сверкнувшую яркой сине-янтарной молнией, уткнул в землю. В расширенных глазах стоял немерцающий холодный блеск, подобный сиянию кристалла, омытого в студёной воде горного источника. Он сидел, не шелохнувшись, точно Будда под шелковичным древом, сосредоточенно внимая.

Зотайдо Лао и Ёсида Суа на остров Авадзи прибыли одновременно, словно демоны назначили им встречу. Последнюю.

Отряд синоби добирался вплавь через пролив в пару ри шириной, половину расстояния занимали мелкие удлинённые островки. Йиро и другие плыли, надувшись, как пузо лягушки — перед тем, как оттолкнуться от берега, они наполнили воздухом плотные ткани своих бурых мешковатых костюмов. Течением их вынесло южнее. На щебнистом берегу отряхнулись и рысцой потрусили в направлении, ведомом только сэнсэю Лао.

— Я должен защитить его от Суа! — твердил себе Зотайдо Лао. — Пусть Ёсисада Хадзиме казнит меня потом, но брат исполнит Миссию! И водворится в мире Истина Небес… Ками Сигэёси, я освобожу тебя от проклятия!

Тем временем к острову в северной его части причалил шлюп с галеона, бросившего якорь на рейде Авадзи. Провинившиеся португальские наёмники леди Коридвен взошли на холм, с которого виднелись пропадающие в тумане остовы Каменной Старины. Суа вовремя заметила приближение ниндзя со стороны залива, и не сомневалась, чьи это люди. Она отправила навстречу Лао своих варваров.

Три сокровища сходились вместе, пробуждая Нерождённых. Влекомые неясной чуждой волей, и Лао, и Суа явились сюда ради одного и того же: ценой собственной жизни защитить Шуинсая… друг от друга. У каждого для этого нашлись свои причины, и каждый считал другого предателем и врагом…

Демоны готовились к Игре, делили фигурки…

Намбадзины толкались и гоготали на бегу, одурело неслись в беспорядке, гурьбой, как привыкли в абордажных атаках.

Обученные, опытные, но малочисленные синоби северного додзё Ампаруа уверенно рассредоточились и ожидали натиска спокойно и уверенно, с бесстрастием бойца, сознающего, насколько он опасен для врага.

— Что смогут жалкие остатки?! — расхохоталась Суа, наблюдая за своей кричащей оравой. — Старший Зотайдо порядком подпортил ряды… Уничтожить его немедленно!

— Варвары… Желания выслужиться — хоть отбавляй, но Путь Воина иноземцам не знаком, — задумчиво подметил Тсенг, потерев длинные руки. Всякий раз, когда наёмник наблюдал чью-то смерть или слышал хладнокровный голос госпожи, он загадочно улыбался, и глаза его сужались до злобных щёлочек.

— Ими можно пренебречь, — согласилась Суа, окатив убийцу удивлённым взглядом. — Ты не так прост, как кажешься…

— Всегда приходится играть чужую роль, — ответил он, приняв из рук соратника несколько зажигательных шаров — от затейника Генбо.

— Пленных не брать! — приказала леди Коридвен, воззрившись на многочисленный отряд своих вассалов.

— Слушаемся, госпожа, — в один голос ответили они.

Суа казалась им ужасным и прекрасным духом Дзигоку — возродившейся Оннигороши. Индиговые доспехи главы «Пылающего рассвета» переливались, окрашенные в лунный блеск. Необыкновенное одеяние притягивало взоры, и, глядя на них, воины видели в индиговом глянце собственное отражение, расплывчатое и тёмное. Латы идеально сидели на крепкой сильной женской фигуре. Суа внушала уважение вооружённым опытным мужчинам одним лишь голосом, решительным и властным.

Пиратские навыки подвели нападающих. Отряд Лао встретил ревущего противника в упор, Шуинсаевы воспитанники поумерили их пыл меткими сюрикэнами. Но европейцы сумели достичь рубежа, занимаемого синоби, и противники схватились врукопашную. Прямые крепкие и лёгкие палаши, изящные гардой скьявоны пиратов с хрустом и лязгом ломали гибкие, но тонкие катаны и вакидзаси. Ниндзя лишались оружия, но не защиты. Тем не менее, даже пустив в ход ловкость и хитрость, ученикам Зотайдо пришлось нелегко: пираты леди Коридвен стреляли из пистолей.

Давешний сон Шуинсая частично сбывался: вещие сны всегда расходятся с явью в деталях. Пал сражённый пулей Монтаро. Получил тяжёлое ранение Чонг-Ву, но продолжал биться с двумя врагами. Одного заколол, забрав с собой в загробный мир…

Старший Зотайдо косил нападавших, словно его существом владел подселившийся в тело мё-о — воин из числа просветлённых военачальников, не ставший Буддой, чтобы защищать людей от демонов. Непривычно и удивительно было Лао такое состояние. Он словно ничего не делал, только наблюдал себя со стороны, тараща глаза откуда-то из ватного междумирья. Он успевал среагировать не только на разящие уколы и удары палашей, но — чудо! — и на пули, выпущенные в упор.

Воин из пирата по меркам Лао — неискусный, не применяет ни изощрённую технику, ни хитрость. Но, закалённые в абордажных схватках, выносливые и злые, намбадзины лезли напролом. Не останавливали их раны от кинжалов и сюрикэнов, фигуры иноземцев, крупные и долговязые, кровоточили, и, словно зачарованные, продолжали бой, не то, чтобы «не смея» — не умея отступить. Крестики на их телах плавились, дымилась кожа, прожигаемая оплывающим металлом до рёберных костей. Лао видел искажённые ужасом лица пиратов, против воли лезущих на рожон, видел смертельно раненых, встающих на ноги и незряче подбирающих оружие, чтобы быть превращёнными в кровавую окрошку.

— Безумные бусо, точно! — оставшись без катаны, Лао вырвал у мёртвого противника скьявону — непривычную в обращении, с витой корзинкой вокруг кисти. Отрубленную кисть противника Лао выдернул из гарды и воткнул пальцами в глаза кому-то из врагов. Вскоре заныли мышцы предплечья, не приноровившиеся к такому хвату — фехтовал вяло, как тяжёлой палкой, но чудом успевал отбиваться и разить.

Суа и Тсенг наблюдали схватку с возвышенности. Ниже по склону, образовав кольцо оцепления, расположилась сплочённая группа телохранителей, рядом торчали двое офицеров, за их спинами прятался пузатый трус Хаору.