Последний рейс
Шрифт:
– Вот как то так!
– Пожал плечами Герман глядя на белку, шустро набивающую щеки дармовыми орехами. Напоследок он еще раз направил на неё объектив и нажал кнопку. Как ни странно, раздался знакомый щелчок.
– Заклинило что ли...
– Подумал про себя молодой человек, убрал фотоаппарат в сумку и пошагал прочь.
1.
Чёрная "Волга" двигалась вдоль побережья к тринадцатой станции Большого Фонтана. Вообще Пётр Иванович не часто садился за руль, но в выходные и праздники, как правило, давал вольную своему водителю и лично "занимал место у штурвала", по собственному выражению. Стоит отметить, что управлял автомобилем старший Кравченко вполне сносно - сказывался опыт работы штатным извозчиком на заре карьеры в органах. Вот
По большому везению травмы мотоциклиста оказались не смертельными, но для полной реабилитации требовалось несколько сложных операций и длительное нахождение в стационаре. К чести Петра Ивановича, он не оставил покалеченного парня наедине со своим горем, и через свои каналы отправил того на лечение в Москву, в один из лучших институтов хирургии СССР.
Старания не прошли даром, и через год пострадавший полностью восстановил своё здоровье. За примирением сторон до суда дело доводить не стали, а в качестве компенсации за моральный ущерб Кравченко взял юношу к себе водителем. Юра Фарафонов, так его звали, оказался очень смышлёным молодым человеком, и за четыре года верной службы ни разу не дал начальнику усомниться в своём выборе. Кроме рабочей связки у них сложились близкие дружеские отношения. Сначала они делили общую крышу над головой, а после переезда в новую квартиру, Юра оставался частым гостем в роскошном доме Кравченко и именно там минувшим июлем праздновал свою свадьбу. А пока молодые догуливали медовый месяц в Ялте, Пётр Иванович делил "баранку" служебного авто с сыном. Сегодня как раз была очередь отца, поэтому заглушив машину во дворе, он первым покинул салон и запахнул массивные дубовые ворота.
– Таня, ставьте обед, мы пока покурим с Герой!
– На ходу чиркая спичкой, скомандовал глава семьи. Они с удобством устроились в просторной беседке с западной стороны сада, где в тёплое время года устраивали семейные трапезы.
– Хорошо сегодня погуляли, да?
– Затянулся папиросой Пётр Иванович
– Хорошо, только мало, - угостился дозой никотина Герман, - Рано уехали, могли еще Любу сводить куда-нибудь.
– Сводишь, не переживай! Я так понимаю, мать с тобой поговорила? Какие мысли?
Герман не стал ничего отвечать, но молчание лучше любых слов отражало его отношение ко всему происходящему.
– Ладно, я всё понял, - вдруг смягчился Пётр Иванович, что было совсем несвойственно для него, - Только не дуйся на мать, она добра вам хочет! И я хочу, значит, к этому разговору мы обязательно вернёмся, ты меня понял?
– Ну конечно!
– Гера выпустил очередную порцию едкого дыма, и сбросил пепел в жестяную банку.
– Герман, помоги мне!
– Татьяна Германовна, будто услышав своих мужчин, выглянула в окно.
– Иду!
– Гера в последний раз затянулся, потушил хабец и зашёл в дом.
С кухни потянуло свежей зеленью - это, как оказалось, Любаша ловко нарезала укроп с петрушкой к борщу.
– Любань, давай я дорежу, а ты отнеси лучше посуду на стол.
– Забрал нож заботливый отец.
Люба послушно водрузила на руки четыре суповые тарелки, сверху плетёнку с хлебом, и вышла на крыльцо.
Довольно быстро расправившись с последним пучком, Гера пересыпал всё в кастрюлю и прикрыл крышкой. На соседней конфорке одиноко грелась сковорода, щедро наполненная растительным маслом. Ловким движением Татьяна Германовна смахнула туда целую миску картошки с лисичками и луком. Не
далее как на прошлой неделе Пётр Иванович, слывший заядлым грибником, принёс из лесу две полных корзины - одну с грибами, другую с ягодами. Из черники и голубики сварили несколько килограмм вкусного варенья, а вся брусника ушла на морс. Между прочим, по такой духоте морс лучше всего спасал от жажды. Мама достала кувшин из холодильника и черпачком разлила напиток по кружкам. Герман залпом осушил кружку, вытер губы и принялся помешивать деревянной лопаткой картофель.– Мама, ты извини меня, если нагрубил...
– нарушил он, наконец, гнетущую тишину.
– Сынок, всё нормально, давай не будем!
– Татьяна Германовна убавила огонь и макнула ложкой в кастрюлю, - Борщ разогрелся, можно подавать!
– А тут еще всё сырое...- кивнул на сковороду Гера.
– Не переживай, я доделаю, неси кастрюлю в беседку, только доску подставить не забудь!
– Так остынет же, пока готовишь!
– Искренне удивился он, - Мам....
По щекам Татьяны Германовны прозрачными шариками катились слёзы. Почувствовав взволнованный взгляд сына, она схватила полотенце и обтёрла покрасневшие глаза.
– Что случилось?
– не на шутку перепугался Гера. Как любящий сын, он никак не мог спокойно реагировать на плачущую мать, будь то слёзы печали или радости.
– Всё нормально, просто соринка попала...
– Давай посмотрю!
– Не надо Гера, неси борщ, отец с Любой голодные, а вам ехать вечером еще!
Мама поняла, что раньше времени проговорилась и притихла в наивной надежде, что Герман пропустит последние слова мимо ушей.
– Куда ехать?
– конечно, он услышал всё, - Объясни!
– Отец всё объяснит, я обещала ему!
– Что ты ему обещала?
– Герман всерьёз намеревался докопаться до истины, и начал слегка поддавливать мать.
– Ребята, мы сегодня будем обедать или нет?
– заглянул в окно Пётр Иванович, то ли в шутку, то ли всерьёз стуча ребром кулака по подоконнику.
– Вот держи!
– Сунула кастрюлю в руки мужу Татьяна Германовна, и спешно ретировалась с кухни.
– Опять поругались?
– насупился отец.
– Пойдём, за столом поговорим!
Татьяна Германовна подошла позже всех - она, как и обещала, заканчивала со вторым. Тем не менее, никто даже не думал начинать приём пищи, пока все воедино не собрались за столом -
традиции в семье чтили строго. Тем более что наполнять тарелки должен был тот, кто собственно готовил блюдо, а ароматный наваристый борщ состряпала именно мама. Еще одна традиция!
Первый половник - главе семьи, Петру Ивановичу. Второй - Любаше, как самой маленькой, третий - единственному сыну, и только потом себе.
– Всем приятного аппетита!
– Пробасил отец, и с горкой зачерпнул сметаны из баночки.
– Значит, едим плотно и много, вечером в дорогу?
– искоса посмотрел на родителей Герман.
– Всё-таки проболталась мать!
– Покачал головой Пётр Иванович, и вытащил из кармана брюк два цветных квитка, - Это вам с Любой от нас с бабушкой.
– Ух ты! А что это бабушка?
– с интересом принялась разглядывать бумажки Любаша.
– Сегодня из нашего порта в недельный круиз по городам-курортам черноморского побережья отправляется знаменитый лайнер "Генерал Попов". Завтра первая остановка в Ялте, а в воскресенье в два часа дня будете в Новороссийске!
– Торжественно продекларировал Пётр Иванович.
– Спасибо дедуля, бабуля!
– Люба, не стесняясь в эмоциях, поочерёдно запрыгнула на колени прародителям, засыпая тех поцелуями.
– А ты что скажешь Гера?
– расплывался в улыбке довольный дед.
– Обычно в таких ситуациях говорят "Спасибо", - безучастно молвил Герман, будто не отвечал на вопрос, а вслух цитировал строчки любимого романа, - Вот и я не буду оригинален - спасибо!
– Не такой я конечно реакции ожидал, но да ладно! Еще раз приятного аппетита!
– Заключил Пётр Иванович.