Последний рейс

Они лежали на спинах, почти все с закрытыми глазами. Мужчина лет пятидесяти, в одних трусах. Наверное, он готовился ко сну, когда всё случилось. Около него девушка с длинными светлыми волосами. Показалось даже, что Гера видел её там, на палубе. Вот мальчишка, совсем ребёнок, но точный возраст разобрать сложно, несчастного сильно раздуло. Рядом с ним, на бок положили молодого парня. Лицо было развёрнуто в другую сторону, и Гере пришлось наклониться, чтобы лучше его рассмотреть. Холодный пот выступил на лбу, сердце бешено заколотилось. На лице утопленного застыл ужас, последняя прижизненная гримаса, отражающая его чувства, с которыми он покидал этот мир. Борис, несмотря на образ крутого парня, оказался таким же простым человеком, который тоже не хотел умирать, так скоро и так нелепо. Свой главный бой он, увы, проиграл, подарив по сути Герману новую жизнь. Остался в итоге только один, как Борис и хотел.

– Прощай...
– Шепнул Гера, и прикрыл Храмцову веки.

– Дорогу!
– Послышалось сзади. Коренастые парни в форме переложила тела на носилки, и отнесли их в другой конец причала.

Больше всего, Герману хотелось проснуться и забыть это как кошмарный сон, на реальность была

куда суровее.

– Мама! Где моя мама!
– Ревела маленькая девочка совсем близко с Герой. Ему очень хотелось помочь этому беззащитному ребёнку, но он не знал как. Беда затронула каждую семью, оставшиеся на берегу были готовы вновь броситься в бурлящее море за своими родными людьми. Германа спасала надежда. Пока Люба не найдена, но она жива!

– Молодой человек, вы не хотите объясниться?
– В сопровождении милиции к Гере бежал тот самый таксист.

– Хочу. Меня зовут Герман Кравченко. Мой отец, Пётр Иванович Кравченко, начальник следственного комитета по Одессе и Одесской области. На этом корабле находилась моя дочь, его внучка. Ребята, по-человечески прошу, войдите в положение, дайте транспорт на ночь!

– А что ты молчал то?
– Разругался таксист, - Я сам отец, всё понимаю! Только ключи отдай, я сам тебя буду возить куда нужно!

– Спасибо вам...

– Дядя Миша я.

– Спасибо дядя Миша.

Конфликт был исчерпан, поэтому служители порядка не стали оформлять задержание и вежливо попрощались. Вполне вероятно, они не захотели связываться с высоким начальством и наживать себе проблемы.

Не теряя драгоценного времени, Гера с дядей Мишей помчались в больницу. За территорией порта, ничто не говорило о произошедшей катастрофе, лишь вой сирен служебных автомобилей заставлял самых любопытных встать с кровати и выйти на балкон. Чтобы сильно не плутать в потёмках, дядя Миша увязался за одной из медицинских машин и благополучно добрался "на хвосте" до больницы.

– Герман, я могу быть для тебя еще чем то полезен?

– Сейчас нет, но ваша помощь может понадобиться в порту.

– Я тебя понял, возвращаюсь назад. Во сколько тебя забирать?

– Пока не знаю, давайте часа через три, а там видно будет.

– Хорошо.

– Еще раз спасибо.

– Это лишнее.

Они попрощались, и Гера побежал в приёмный покой. В эту ночь на усиление подняли заведующих всех отделений, больница перешла на особый режим работы. Пока они собирали срочный консилиум, Гера разыскивал в коридорах знакомые лица. Он внимательно следил за перемещениями врачей и сестёр, кого и в какую палату определяют. Слившись с общей массой, Герман умудрялся заглядывать в каждую, но Любаши нигде не было. Наташу, Лесю и Витька он тоже найти не мог. Каждую новую партию прибывших он встречал с воодушевлением, но снова и снова среди них не было тех, кого он так ждал. Десятки раз Гера обходил этажи и корпуса, оставлял на постах координаты дочки и друзей, но результата не было.

Дядя Миша вернулся четко ко времени. Он привез с собой пожилую пару, которая, так же как и Гера, искала своих детей. Во время небольшого перекура, дядя Миша поделился последней

информацией. Катера с пассажирами, победившими смерть, продолжают прибывать, но шансы найти выживших постепенно уменьшаются. Сама авария произошла по причине столкновения "Нахимова" с другим судном, лайнер затонул за несколько минут, и многие пассажиры просто не успели выбраться из своих кают. Геру успокаивало то, что Люба в любом случае была снаружи, проводя последние минуты на корабле в поисках отца. Он был в этом уверен. Возможно и то, что Игорь уже её нашел. Как следует всё взвесив, Гера решил продолжить дежурство в госпитале, чтобы дождаться хоть кого-то. Раз за разом он вновь прочёсывал коридоры, пока ближе к утру не был, наконец, вознаграждён за свои труды. На третьем этаже в палату номер шестнадцать привезли тёмненького мальчишку. В нём Герман узнал сына своей новой возлюбленной. Ребёнок был сильно напуган, но в целом, его здоровью ничего не угрожало.

– Артём привет.

– Здравствуйте.

– Ты меня узнал?

Паренёк его не смог вспомнить. После пережитого стресса, у него частично нарушилась память. Герман говорил очень аккуратно, подбирая каждое слово, чтобы не навредить Тёме.

– Я Гера, друг твоей мамы Наташи, нас дедушка твой вез.

– Не помню.

– А что помнишь?

– Меня разбудил дядя Боря. Он одел на меня жилет и отдал моряку, а потом мы прыгнули в воду.

– Какой дядя Боря?

– Ухажер мамы, который дерётся.

Боря, который дерётся. Слишком всё красиво получается, чтобы было просто совпадением. Выходит, Храмцов был не таким плохим парнем, раз не бросил Тёму в беде. На его счету стало уже две спасённых жизни, но вот почему он ухажер Наташи? Как он оказался в их каюте? Неужели Наташа вела двойную игру? Борис на эти вопросы уже не ответит, а вот роковая красавица может. Дополнительная мотивация подстегнула Германа, а живой и невредимый Тёма добавили оптимизма. Пообещав ему в кратчайшие сроки найти и привести маму, Гера пошел на новый круг по этажам и палатам, но больших результатов он достичь не смог. Настала пора возвращаться. Он не стал дожидаться дядю Мишу, и пошел пешком по знакомому уже маршруту. В городе тем временем, наступало первое сентября.

*

На причале работа не останавливалась ни на минуту. Гера высматривал в толпе Игоря, но он сам его перехватил.

– Герман!

– Ну, что?

Игорь жестами показал, что Любы нет. Ни среди живых, ни среди мёртвых. Она исчезла. Другой бы уже опустил руки, но только не любящий отец Герман. Святая вера спасала его всю ночь, и он не собирался сдаваться.

– Игорь...

– Я буду делать всё возможное! Я должен извиниться перед тобой...

– В чём?

Игорь с тяжелым сердцем вытащил из сумки ту самую записку от Любы.

" Мамочка, Игорь!

Я решила жить с папой. Я очень люблю деда и бабушку. И если вы решили, что больше мне не стоит проводить у них каникулы, то я переезжаю туда навсегда. Спасибо за всё, Люба! "

– Значит, она всё слышала...

Германа затрясло и он схватил Игоря за горло, чтобы наказать, но... не смог. В глазах человека, которого он здесь и сейчас ненавидел больше всех на свете, он увидел раскаяние. Игорь исповедовался перед ним, и был готов принять заслуженное. Однако, Герман простил его. Благодаря дочке, он научился этому не простому навыку. Они сообща разрубили этот узел споров и претензий.

– Гера, прости...

– Ты тоже прости.

– Тут отец твой приехал.

– Я надеюсь ты...

– Конечно не сказал!

– Где он?

– Там, у рефрижераторов.

Гера поспешил к Петру Ивановичу, который первым же рейсом вылетел в Новороссийск. Приехал и Юрец, в срочном порядке прервавший свой отпуск. Они находились на самом страшном месте, туда, куда свозили погибших. Каждого переносили на носилках в вагоны, где их фотографировал судмедэксперт, составляющий таким образом картотеку. Прибывающим родственникам, первым делом показывали снимки, и только потом пускали внутрь. Не все оттуда выходили на своих ногах, и потерявших от горя рассудок, буквально на руках выносили санитары. Жуткое зрелище. Как раз из женского вагона вышел Пётр Иванович. Он перекинулся парой фраз с дежурным врачом и отвел его в сторонку. За их спинами, на бетонном бордюре, сидел мужчина, прижимающий к груди странный предмет. Герман подошел поближе и окликнул отца. Стоило Петру Ивановичу увидеть знакомый силуэт, как из его глаз потекли слёзы.